Серебряная пуля

— И как же это сделать? — серьезно спросил Ларсен, будто человек, сидевший перед ним, не был сумасшедшим.

Логан физически почувствовал, как что-то нависло над ним. И он инстинктивно обернулся. Сеф Шейн!

— Он сказал, что ему известно, какие вы мудаки, и он промоет вам мозги, вам обоим.

Шейн в недоумении посмотрел на Куперсмита. Логан увидел, как улыбка расплывается по лицу Шейна. Он тоже улыбнулся.

Наконец-то. Хоть кто-то на их стороне.

— А делал ли он какие-то замечания относительно старшего персонала в институте?

— Ага, — резко вклинился Шейн, — он сказал, что все вы придурки. — И он начал тыкать пальцем в каждого сидящего за столом. — Вы, вы, вы и я. Все! И все мы, конечно, слышали, что Логан только так и изъясняется. Разве нет? — Он с презрением посмотрел на Ларсена. — Черт побери! Чем вы здесь занимаетесь?

Но Ларсен только улыбнулся.

— Доктор Шейн, очень рад, что вы смогли присоединиться к нам. Не будете ли вы так добры сесть?

— Мне и здесь хорошо.

— Доктор Куперсмит, мы благодарим вас. Вы нам очень помогли.

— Мне уйти? — неуверенно спросил тот.

— Пожалуйста. Спасибо.

Подойдя к двери, Куперсмит оглянулся и посмотрел в сторону Логана.

— Итак, вы находите, что все рассказанное доктором Куперсмитом проливает свет на ситуацию? Да брось, Ларсен. Ни для кого не новость, что ты задница. И ты думаешь, что кто-то и впрямь поверит тому, что он тут наговорил?

Ларсен начал багроветь. Логану захотелось вскочить с места и обнять Шейна.

— Дело в том, что… — заикаясь, произнес Ларсен, — есть некоторые обстоятельства. Доктор Логан имел вполне определенные намерения сфабриковать данные. Мы только что слышали, что…

— Мы слышали сплошную ложь. Все, что мы слышали, — ложь!

— Давайте забудем, — вмешался Стиллман. — Все это не имеет никакого значения. Давайте прямо к делу. Суть в том, и доктор Шейн это знает, протокол стал трудной проблемой.

— Я это знаю? — выпалил Шейн.

— Извините, доктору Шейну следовало бы знать. — Он злобно посмотрел на коллегу. — Но, возможно, как человек, который позволил группе некомпетентных молодых врачей властвовать над жизнью и смертью нескольких женщин, он действительно и не знает.

Шейн посмотрел на него.

— В результате, — продолжал Стиллман, — разыгралась трагедия. — Он посмотрел в лицо своему противнику и указал на пустой стул у стола. — У меня к вам очень простой вопрос: вы действительно собираетесь продолжать защищать этих людей и их курс?

— У курса есть заслуги, Стиллман, — сказал Шейн, но уже с меньшей горячностью.

— И это ваш ответ? Значит, вы публично признаете ответственность за любую следующую смерть в результате лечения?

Шейн продолжал стоять, а его лицо отражало нарастающий гнев.

— Ну что ж, мы ждем, — нажимал Ларсен, с явным удовольствием впившись в жертву. Это заметили все. — Я должен сказать, что мы готовы пригласить и доктора Маркелла, услышать его точку зрения.

Шейн еще немного помолчал. Но потом выругался:

— Вашу мать, этот протокол, черт бы его побрал, лопнул.

Стиллман засиял.

— Может, вы потрудитесь развить вашу мысль?

Шейн посмотрел на него.

— Вы хотите, чтобы я все это произнес? Ладно. Этот молокосос Логан взялся за дело, которое ему не по зубам. — В мгновение ока Шейна как будто подменили. Решительность сменилась трусостью. — У Логана есть кое-какой талант, но он слишком самонадеян и не умеет слушать. Поэтому идет на глупый риск.

— Значит, мы все сошлись во мнении. — Голос Стиллмана звучал ровно. Он кивнул на стул. — Я ценю, что вы с нами. Пожалуйста, садитесь.

Логан и Сабрина как приговоренные посмотрели друг на друга, когда Шейн усаживался за стол.

— Вы трое можете уйти, — сказал Ларсен группе соединения Q.

Письма, которые в тот вечер получили Логан и Сабрина, были совершенно идентичны.

— Ты знаешь, может, тебя можно было бы вытащить из всего этого, — вздохнул Логан.

Он внимательно наблюдал за реакцией Сабрины. Глядя в сторону бара, она, казалось, не слышала его.

— В каком-то смысле перемены мне пойдут на пользу. В больнице Регины Елены серьезная онкология.

— Они же хотят разделаться со мной, — продолжал Логан. — Если я возьму на себя всю ответственность, Стиллман и Ларсен разрешат тебе остаться в институте.

Она через стол посмотрела на Логана широко открытыми глазами.

— А почему? Почему я должна изображать, будто я не делала того, что делала? Почему я должна хотеть остаться?

Логан понял, и слишком поздно, что он ее недооценивал. Ему хотелось, чтобы она почувствовала трогательность его слов. Но она оставалась такой хладнокровной, что он готов был пожалеть о сказанном.

Хуже всего было то — но никто из них не хотел об этом говорить, — что они больше не будут рядом. Институт был их общей территорией. А если Сабрина уйдет из института, то за пределами своей Италии не найдет работу такого уровня. И между ними ляжет океан.

Логан глотнул «мартини». Впервые в этом году он заказал что-то покрепче вина.

— Не знаю, — покачал он головой. — Я думал, надо было так сказать.

— Нет. Не надо было так говорить. — Она протянула руку через стол. — Но я понимаю. Спасибо.

Он уже заметил, как для самозащиты она старалась отдалиться от него. Наверное, и ему стоило сделать то же.

— По крайней мере, в Регине Елене, — сказала Сабрина, — дали понять, что не прочь взять меня. Конечно, в Италии нет такого оборудования, как у вас, но там ценят людей.

— Когда они хотят, чтобы ты приступила?

— В конце октября. Но мне надо поскорее уехать. — Она тут же отвела глаза. — Чем скорее я уеду, тем лучше.

— Ты права.

— А ты, Логан?

Он пожал плечами.

— Еще не знаю.

— А ты не можешь вернуться назад в Клермонт?

— Нет, ни в коем случае. Ты когда-нибудь слышала выражение — из огня да в полымя? — Он помолчал. — Я думаю, на время мне стоит поехать домой и все обдумать.

— В Декейтер? — удивилась Сабрина.

— Да, на недельку-другую. Сосредоточиться.

— Понятно. — Она глотками пила пиво. — И твой отец будет рад тебе?

— А кто знает? Но, говорят, дом — это место, где тебя всегда ждут.

— Нет, я о другом. Он поймет, что с тобой случилось?

— Как тебе сказать? Конечно, было бы лучше приехать туда при других обстоятельствах. — Он с нежностью посмотрел на нее. — И с тобой.

Тут вдруг вся ее холодность растаяла. Сабрина нежно пожала его руку.

— Когда-нибудь, Логан. Я обещаю.

Логан выехал из города в то утро, когда Сабрина вылетела из аэропорта Даллеса в Рим. До Декейтера можно было доехать меньше чем за десять часов. Он переночевал в мотеле, потом остановился в Чикаго, где не спеша позавтракал. Позвонил отцу, сообщив, что собирается сделать перерыв в работе в институте, и спросил, не нарушит ли он их планов, если поживет в доме дней восемь — десять.

Он затормозил перед знакомым обшитым досками коттеджем во второй половине дня. Минут пять он сидел в машине и смотрел на него. Наконец дверь широко распахнулась и вышел отец.

Почти три года Логан не видел его и поразился, как тот постарел. Отец был сухой как жердь, ему уже под семьдесят. Лицо избороздили глубокие морщины, а косматые волосы совершенно побелели.

— Ну так ты выйдешь или как?

— Привет, отец, — улыбнулся Дэн, вылезая из машины. — Я тоже очень рад тебя видеть.

— Не хами. Или это то самое, чему вас учат в этих ваших заведениях?

— В общем-то, да. Полезно для самозащиты.

— Держу пари, тебе просто необходимо.

Все, как прежде, подумал Логан.

— Да. Это одна из причин, почему я захотел уехать оттуда.

— И когда ты собираешься возвращаться?