Серебряная пуля

Новый снимок показал все совершенно четко: уплотнения, как перистые облака, слоились в левом легком. Изучая снимок, пока больная ждала в соседней комнате, он признал наихудшее. Опухоль проросла внутрь стенок лимфатических сосудов в легком. Радиация протолкнула ее так далеко, как могла. И он должен начать курс химиотерапии. Быстро. Немедленно.

— Миссис Риверс. Я хочу предложить вам сделать бронхоскопию. Просто как меру предосторожности.

— А что это?

— Ну… — Объяснить это иначе, кроме как запуск извивающейся трубки вниз по трахее в легкие, едва ли возможно, но он постарался. — Я думаю, что это надо сделать обязательно.

— Я бы хотела обсудить процедуру с доктором Берком. Я ценю его мнение.

— Обязательно. Конечно. — Ему не нравилась эта женщина. Он эксперт, а Берк — ничтожество. — Если бы вы могли так устроить свои дела, чтобы прийти сюда послезавтра?

— Хорошо, — вдруг согласилась она. И в ее глазах появилась боль. — Кажется, вы считаете, что это нельзя откладывать.

Она была очень больна. Он это знал. Теперь и она тоже знала.

По крайней мере, сейчас он почувствовал — она не станет доставлять ему много хлопот.

Первые несколько дней после смерти Ханны Дитц Логан чувствовал, что есть хоть какие-то основания если не для оптимизма, то хотя бы для надежды. Некоторые коллеги выразили сочувствие, что события так повернулись, и хотели узнать — почему. И еще их интересовало, как решится судьба протокола, который казался таким многообещающим.

— Насколько я понимаю, пока мы еще жизнеспособны. Пациентки приходят на лечение, и у нас в руках все еще три положительных результата.

Но он был достаточно честным, чтобы признать — все изменилось еще до того, как умерла Ханна. После того, как он четверть часа пытался успокоить рыдающего Фила, он позвонил Шейну в офис. Логану самому нужна была какая-то поддержка. Он, конечно, не ожидал ее от Сефа, но надеялся хоть на какой-то совет.

Естественно, Шейн уже все знал. Он получил от дежурившей главной медсестры полный отчет о Ханне Дитц.

— Сожалею, — посочувствовал он Логану. — Вот невезение.

Но голос его был бесцветным, будто говорил совершенно посторонний человек.

— Знаете, — сказал Логан, — я бы хотел, чтобы мы вместе собрались и поговорили, как это может повлиять на наш курс.

— Да-да, конечно.

— Хорошо. Спасибо. Завтра подойдет?

— Не знаю, — нерешительно ответил Шейн. — А почему бы тебе не позвонить мне завтра в офис?

Он повесил трубку, и все, что осталось в памяти Логана — отстраненность Шейна. Дэну было бы легче, если бы тот осыпал его оскорблениями.

Когда Логан позвонил утром на следующий день, Шейн ужу не видел причин для их встречи.

— Послушай, — произнес он привычным для него тоном, — а что я могу тебе сказать? Ничего не поделаешь. Держись.

— Просто я подумал, может, с точки зрения перспективы мы должны что-то предпринять…

— Оживить тетку, да? — Он безжалостно рассмеялся. — Но, что бы ты ни собирался делать дальше, не требуй больше вертолет. Знаешь, во сколько нам это влетело? В шесть тысяч долларов!

Логан понятия не имел, как ему реагировать. Шесть тысяч долларов — это всего лишь полцены машины третьего класса. Но, конечно, во всем этом он слышал и кое-что еще. Не деньги раздражали Шейна, а то, что он позволил уговорить себя просить администрацию. И заставил его это сделать Логан.

— Ведь все случилось мгновенно. Я подумал, что ее надо было привезти как можно скорее.

— Да. Хорошо. Но я думаю, ты был не прав. — Шейн закашлялся. — И я, черт побери, простудился. Так что до свидания, Логан. У меня нет сегодня на тебя времени.

И только с Сабриной ему стало легче. И он не чувствовал давящей угрозы надвигающейся катастрофы.

В ту ночь они лежали в постели, крепко обнявшись, даже не подумав заняться любовью. Она рассказывала, как в детстве проводила лето в Лугано с давнишней лучшей подругой Мариссой. И о своей первой дикой любви к поп-звезде Джо Дассену. Он рассказывал об учебе в Принстоне и о своей семье.

— Мне так интересно, — говорила она.

— Ну конечно, слушать гораздо занятнее, чем жить.

Она теснее прижалась к нему.

— Скоро рассвет. Надо хоть немного поспать.

— Сабрина…

— Да?

Всю ночь он избегал этого вопроса.

— А кто-нибудь тебе говорил что-то о миссис Дитц?

Вполне возможно, что никто и не говорил. Но как член команды соединения Q она испытывала ту враждебность, которую Логан встречал у окружающих, как нечто само собой разумеющееся.

Она помедлила.

— Аллен Атлас.

— О Боже. И что?

— Он был счастлив, шутил. Он сказал мне: «Так это и есть ваш успех?»

— Нравятся мне эти парни. Они ничего не имеют против, чтобы выставить себя злобными ублюдками, но не лицемерами.

— В Италии есть одно выражение. Lupo affamato.Голодный волк.

В темноте Логан мрачно кивнул.

— Примерно то же самое есть в английском.

Через три дня Логану позвонили. Доктор Эдвард Рид из Холи Нэйм Хоспитал в Довере, штат Делавер. Шарон Уильямс поступила на его попечение.

Шарон Уильямс! Хотя и не было убедительных аргументов в ее пользу, Логан все же считал, что ее реакция на опухоль, проросшую в костную ткань, — одно из удивительных достижений протокола.

— И что за проблема?

— Ее только что привез муж, и, я боюсь, она плоха.

— Вы могли бы подробнее?

— Очевидно, дома она начала жаловаться на плохое самочувствие. А когда ее привезли, она уже стала энцефалопатичной. Мы ее поместили в интенсивную терапию.

О Боже! Еще одна печень!

— Вы не сможете привезти ее сюда на «скорой помощи»? — Это могло занять чуть больше часа.

— Не думаю. Женщина в очень тяжелом состоянии для перевозки.

— Да, вы, видимо, правы, — согласился Логан. — Но вы бы не стали возражать, если бы я приехал?

Холи Нэйм Хоспитал, подумал Логан, весьма современная, хорошо содержащаяся больница, там превосходные условия для лечения.

Миссис Уильямс лежала в комнате, с трех сторон огороженной стеклянными перегородками. Монитор показывал данные ЭКГ, ее кровяное давление было восемьдесят пять на пятьдесят. Работал вентилятор, помогая легким, а катетер был пропущен через ее вену под ключицей и легочную артерию прямо в легкое.

Буквально в секунды Логан понял: Шарон Уильямс умирает.

— Доктор Логан… — Он повернулся и увидел невысокого человека со светлыми волосами, юного, будто подросток. — Эд Рид.

Они пожали друг другу руку.

— Больно видеть, — сказал Логан. — Еще меньше недели назад она была совсем другая.

— Мы взяли анализы крови. Хотите посмотреть результат?

— Скажите мне.

— Все плохо. Печень не работает.

— Вы дали ей фентанил? — Лекарство для пациентов, которым предстоит долго и неподвижно лежать.

— Кажется, нет необходимости.

— Да, — вздохнул Логан. — Спасибо, что позвонили, что разрешили приехать. Присутствие постороннего врача не вызывает положительных эмоций.

Коллега широко улыбнулся.

— Да нет, я с удовольствием. Я ваш большой поклонник, всех, кто работает в институте рака.

Если бы ты знал, малыш! Если бы только знал!

— Спасибо! А здесь есть библиотека, где я мог бы немного побыть?

— А вы собираетесь дождаться конца?

— Хотел бы.

Рид указал на коридор.

— Там ступеньки вниз, налево, через комнату ожидания. Но выбор невелик, не тот, к которому вы привыкли.

— Я так был занят в последнее время, что посмотрел бы даже журналы.

Проходя через комнату ожидания, Дэн заметил большого темнокожего человека с девочкой семи-восьми лет. Точнее, они одновременно увидели друг друга. Логан сразу узнал — муж Шарон Уильямс. Они встречались в институте в день приезда жены на первую процедуру.

Саймон Уильямс пошел к нему навстречу.

— Мистер Уильямс, — сказал Логан, протягивая руку. — Дэн Логан из Американского института рака. — Вблизи он увидал напряжение в глазах Уильямса.