Порода убийц

– О'кей, ребята, кофе больше не получите. Никогда.

После ужина Рейчел вышла, чтобы принять душ. Эйнджел прихлебывал свое пиво, сидя у окна, Луис за столом приканчивал бутылку вина. Это было «Флегстон совиньон» – белое, с какого-то нового винзавода в Кейптауне. Луис дважды в год получал два чемоданчика с набором разных вин и возил две бутылки с собой в багажнике. Они с Рейчел так долго ворковали вокруг этого вина, что мне стало казаться, будто один из них счастливая мать этой бутылки.

– Ты ведь частный сыщик? – наконец спросил Эйнджел. – Как получается, что у тебя нет собственной конторы?

– Я не могу себе этого позволить. Если я заведу офис, мне придется продать дом и спать на столе.

– Уж не такая большая потеря. У тебя и так почти ничего нет в этой развалюхе. Ты когда-нибудь боялся грабителей?

– Грабителей вообще или тех, что торчат на моей кухне в данный момент?

Он бросил на меня сердитый взгляд.

– Вообще.

– У меня нет ничего достойного кражи.

– Именно это я и имею в виду. Ты когда-нибудь задумывался о впечатлении, которое производит большое пустое пространство на тех, кто попал в беду? Тебе лучше заранее убедиться, что пришедший в твой дом поживиться не страдает агорафобией, если не собираешься потом разбираться с жалобой в суд.

– Ты что, один из устроителей местного Клуба грабителей три-ноль-два?

– Нет, всего лишь муха на стене. Одна из многих, судя по состоянию твоей кухни.

– На что ты намекаешь?

– На что я все время намекаю? Тебе нужна компания.

– Я подумывал о том, чтобы завести собаку.

– Это не совсем то, что я имел в виду, и тебе это известно. Как долго ты собираешься держать ее под рукой? Пока не помрешь? Знаешь, вас не похоронят бок о бок. Ты не сможешь дотронуться до нее под землей.

– Счастье стучится в дверь один раз, парень, – медленно растягивая слова, добавил Луис. – Оно не стучится дважды или трижды, не оставляет записку с просьбой перезвонить, когда соберешь свое дерьмо в одну кучу.

За нашими спинами раздался звук шагов босых ног. Рейчел остановилась в дверях, вытирая волосы. Луис бросил на меня взгляд, затем поднялся и опустил пустую бутылку в ведро.

– Мне пора в постель, – сказал он. Дойдя до дверей, он резко обернулся и бросил Эйнджелу:

– Тебе тоже.

Затем поцеловал Рейчел в щеку и направился к машине.

– А вы, детки, не засиживайтесь слишком долго и все такое, – улыбнулся Эйнджел и последовал за Луисом.

– Их свели вместе и сосватали двое вооруженных до зубов гомиков, – сказал я, когда с улицы донесся шум отъезжающей машины. – Будет что рассказать внукам.

Рейчел взглянула на меня, пытаясь определить, шучу я или нет. Честно говоря, я и сам не был уверен, а разбираться в своих ощущениях было некогда – она немедленно набросилась на меня:

– Ты нанял людей, чтобы следить за мной в Бостоне?

– Надо же, засекла?! – я был от нее в восторге, хотя, похоже, она моих восторгов не разделяла.

– Засекла. Потом выяснила по номеру машины, кто они такие, мальчики, которые меня посменно пасут. Один из них сопровождал меня до ворот твоего дома.

Чему удивляться: брат Рейчел был полицейским и погиб несколько лет назад. У нее до сих пор есть друзья в разных полицейских службах.

– Я опасался за тебя.

Она повысила голос:

– Я уже говорила тебе, что не хочу, чтобы ты считал себя обязанным защищать меня!

– Рейчел, – я старался говорить как можно мягче и убедительнее, – эти люди очень опасны. Я боялся и за Эйнджела, но у него, по крайней мере, есть пистолет. А что ты сможешь сделать, если они придут за тобой? Швырять в них тарелки?

– Ты должен был мне сказать! – она ударила кулаками по столу, и глаза ее гневно сверкнули.

– Если бы я сказал, ты бы не согласилась. Я люблю тебя, Рейчел, но ты такая упрямая, что готова сразиться даже с тем, кто тебе добра желает.

Ярость в ее глазах несколько поугасла, она сжала руку в кулачок и постукивала им по столу, пока не успокоилась окончательно.

– Как мы можем быть вместе, если ты все время боишься потерять меня? – мягко спросила она.

Я подумал о мертвецах с озера Святого Фройда, заполняющих улицы Портленда. Я думал о Джеймсе Джессопе и о силуэте, который разглядел рядом с ним, – Даме лета. Я видел ее и раньше: в вагоне метро, на улице у дома в Скарборо, а однажды – отражением в окне моей кухни, как будто она стояла у меня за спиной, но, когда я обернулся, никого не было. Когда я сидел в «Хумли» несколько дней назад, мне казалось, что примирение с прошлым возможно. Но это было до того, как голова Мики Шайна была насажена на верхушку дерева, до того, как Джеймс Джессоп появился из темноты леса и взял меня за руку. Могу ли я взять Рейчел в тот мир?

– Я не могу соперничать с мертвыми, – сказала она.

– Я и не прошу тебя соперничать с ними.

– Это не то, о чем можно просить.

Она села напротив меня, подперев голову руками, с выражением грусти и отстраненности на лице.

– Я пытаюсь, Рейчел.

– Я знаю, – сказала она. – Знаю, что ты пытаешься.

– Я люблю тебя и хочу быть с тобой.

– Как? – прошептала она, опуская голову. – По выходным в Бостоне или по выходным здесь?

– Как насчет всегда и только здесь?

Она подняла глаза, будто не была уверена в том, что только что услышала.

– Я вполне серьезно.

– Когда? Когда я состарюсь?

– Нет, будешь старше.

Она шутливо шлепнула меня, и я протянул руку, чтобы коснуться ее волос. Она улыбнулась.

– Мы поселимся здесь, – сказал я и почувствовал, как она кивнула. – И чем раньше, тем лучше. Обещаю тебе.

– Нам лучше... – сказала она так тихо, что мне показалось, будто я услышал ее мысли. Я обнял ее, чувствуя, что она хочет что-то добавить, но она молчала.

– Какую собаку ты хочешь завести? – спросила она, некоторое время спустя, когда ее тепло разлилось в воздухе вокруг меня.

Я улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Похоже, она слышала мой разговор с Эйнджелом и Луисом. Видимо, он для нее и затевался.

– Я пока не решил. Надеялся, что ты поможешь мне выбрать кого-нибудь в приюте.

– Это настоящее дело для семейной пары.

– Но мы и есть пара.

– Какая-то ненормальная.

– Нет. Луис никогда не простит нам, если мы будем как все.

Она поцеловала меня, я поцеловал ее. Прошлое и будущее отступили от нас, подобно кредиторам, временно отказавшимся от своих прав, и осталось только краткое, неуловимо прекрасное настоящее. Этой ночью я держал ее засыпающую в своих объятиях и пытался представить себе наше будущее, но, кажется, потерял нас в переплетении узоров и нитей. И все же, когда я проснулся, мой кулак был сильно сжат, будто бы я пытался удержать в нем нечто из своих снов, не давая ему убежать.

Глава 21

Я лежал рядом с Рейчел и слышал пронзительные крики мухоловок в вершинах деревьев. Они, вероятно, прилетели на прошлой неделе и собираются назад к концу сентября, а пока им надо избежать когтей сов и ястребов и потуже набить маленькие желтые брюшки множеством разнообразных мошек, которые сейчас бурно размножаются. Уже появились первые слепни с горящими голодными зелеными глазами. Вскоре к ним присоединятся мухи, саранча, клещи и прочие. На болоте возле Скарборо уже собираются золотистые облака болотной мошкары и комаров – самцы высасывают соки из трав, а самки очищают воду и придорожные канавы от всего плотского.

И птицы будут сыты, и пауки станут жиреть, питаясь ими.

Рядом со мной Рейчел пробормотала что-то во сне, и я ощутил тепло ее спины, прижавшейся к моему животу; линия ее позвоночника проступала сквозь бледную кожу, как мощеная тропинка, прикрытая первым снегом. Я осторожно приподнялся, чтобы увидеть ее лицо. Пряди рыжих волос прилипли к губам, и я осторожно убрал их. Она улыбнулась с закрытыми глазами, и ее пальцы слегка сжали мое бедро. Я нежно поцеловал ее в лоб, и она примостила свою голову на подушку. Обнажились шея, плечи и маленькая впадинка между ключицами. Она потянулась, выгнулась и прижалась ко мне, и все мои мысли растворились в свете солнца и пении птиц.