Врата Совершенного Знания

— Конца? Вы… убьете президента?

— О да. Это — первая из многих задач, которые стоят перед нами. Нет ничего важнее, чем убрать главу государства. Тогда эти бандиты в Тайбэе окажутся без вождя. Беззащитные. До тех пор… Пока кто-нибудь не передаст им то самое оружие, которое используют «красные».

— Вы имеете, в виду себя?

— Я имею в виду себя. В обмен на отречение Гоминьдана. Я спасу Китай, и эта страна опять узнает, что такое настоящее правительство.

— Вы намерены продать «Апогей» в обмен на власть?

— Именно. Итак, теперь ты понимаешь, какова твоя роль: или выдаешь нам тайны «Апогея», или это делает твой отец, чтобы спасти твою шкуру. В его распоряжении тридцать дней. Но даже если он откажется, мы от тебя не отстанем, Юнг. Я думаю, отец доверяет тебе, и поэтому ты знаешь об «Апогее» все. Ну, а теперь… сам расскажешь или вырвать у тебя информацию, как гнилой зуб? — На губах Ли заиграла дьявольская усмешка.

Мэт пристально смотрел на него.

— Могу я задать один вопрос? — спросил он наконец.

Ли отошел к стене и прислонился к ней спиной.

— Ну?

— Предположим, я расскажу вам то, что вы хотите узнать, или мой отец согласится сотрудничать с вами.

— И что?

— Предположим, вы обратитесь к правительству в Тайбэе и предложите им заключить с вами сделку, а они откажутся. Что тогда?

Ли хмуро посмотрел на него с видом человека, не способного допустить такое очевидное упущение.

— Этого не произойдет.

— И все-таки?

— Тогда нам придется вести переговоры с другими заинтересованными сторонами.

— С кем же?

Ли проигнорировал этот вопрос.

— Возможно, мы просто ничего не будем делать. Пусть «красные» вторгаются в страну. Они, конечно, победят. — Ли пожал плечами. — Одно зло сменится другим. Населению Формозы будет не хуже, чем раньше.

— Понятно. Спасибо.

— Это все?

— Да.

— Тогда отвечай на мой вопрос.

Мэт, тяжело дыша, отвел взгляд. Слова словно застревали в горле.

— Мой ответ… нет.

Мгновение Ли стоял совершенно спокойно, напоминая барельеф, изваянный в стене, к которой он прислонился, потом метнулся вперед, словно запущенный гигантской пружиной, и ударом ноги опрокинул стул. Мэт полетел на пол и с такой силой стукнулся головой, что Мэйхуа закричала. Ли схватил стул, поднял его высоко над головой и с размаху опустил на живот Мэта. Боль выплеснулась из юноши криком и рвотой.

Ли Лутан оправил форму, поднял с пола фуражку и надел ее, прилаживая кокарду на ощупь, как положено.

— Тридцать дней, — сказал Ли, отдышавшись, — могут показаться вечностью при определенных обстоятельствах. Приступим, пожалуй, прямо сейчас.

Глава 20

Диана, устроившись в плетеном кресле и сложив руки на коленях, смотрела на море. Далеко впереди по водной поверхности скользнул яркий солнечный луч, и все вокруг засверкало.

Было восемь часов ясного февральского утра. Солнце поднялось и уже припекало. Диана сидела в длинной комнате на первом этаже большого дома в Пенане, недавно купленного Джинни. Вдали, на малайзийском континенте, в тонком желтоватом тумане едва виднелся Баттерворс, напоминая ей о волшебных сказках «Тысячи и одной ночи», мерцающих золотом городах…

К ней тихо подошел Цю и положил руку на плечо. Диана съежилась.

— Вчера вечером из Китая приехал Ленни Люк. Надеюсь, он не побеспокоит тебя.

— Ленни? — Диана с трудом очнулась от грез. — Здорово! А что он здесь делает?

— Прячется, как и я. Твой отец, очевидно, считает теперь этот дом надежным укрытием.

— Но Ленни не нужно прятаться.

— Нет, нужно. Он показал моим людям, как работает «Апогей». Теперь Саймон вынужден держать его здесь, чтобы до Ленни не добрались тайваньцы.

— Думаешь, они опять попытаются убить его?

— Нет, нет. Эту глупую выходку они не будут повторять дважды. Если бы у твоего отца не хватило ума передать сигнал бедствия… — пробормотал он.

— В таких ситуациях сообразительности у него хватает. Я читала в газетах, что управление юань бесится. Они отрицают, что знали об этом инциденте. Как и военно-воздушные силы.

— Но ведь это не так, верно?

— Очевидно.

— В Пекине тоже бесятся. Кажется, в последнее время Саймон огорчает всех.

— А на что жаловаться твоим приятелям? Я думала, они орать будут от радости.

— Им не слишком нравится, что твой отец устроил публичную демонстрацию «Апогея» в отеле.

— Во вражеском лагере?

— Именно.

— Что ж, нельзя иметь все в этой жизни. По крайней мере, план сработал. — Диана встала. — Хочешь кофе?

— Пожалуй.

Она быстро вернулась с подносом. Вид у нее был повеселевший.

— Ленни проснулся. Сидит по уши в каких-то обрывках желтой бумаги и ругается по-кантонски на чем свет стоит. Я оставила ему кофе.

Цю протянул руку, ожидая, пока Диана подаст ему чашку.

— Боже мой! — взорвалась она. — Я чувствую себя официанткой. Сижу здесь, в пустом доме, рядом с двумя мужчинами… Ты долго рассчитываешь здесь пробыть? Потому что, если ты…

— Не знаю. Но сколько бы я здесь ни пробыл, вне всякого сомнения, из дома я больше не выйду.

— Господи помилуй! Да ведь мы всего лишь выходили на вечернюю прогулку. Все так делают.

— Агенты «Маджонга» повсюду, — сказал Цю, отхлебнув кофе.

— Ты здесь уже неделю. Нельзя же все время просто сидеть и хандрить.

— Я не хандрю, я думаю. — Цю перевел взгляд на окно. — Сюда идет А-Бой. — Цю усмехнулся. — Снова в своих любимых нарукавниках. Такой толстенький! Похож на актера из рекламного ролика про автомобильные покрышки, знаешь?

— Мишлен Мэн. — Диана встала и подошла к высоким окнам.

Отсюда ей была хорошо видна лужайка, окаймленная кустами розового жасмина, и берег моря, где вдоль линии прибоя вразвалочку бродил А-Бой с сеткой для ловли креветок, которая была больше его самого. Цю подошел и, подбоченившись, встал с ней рядом. Диана украдкой взглянула на него.

— Ты любишь детей?

— Люблю. Но больше всего — своего сына.

— Когда ты полагаешь вновь увидеться с Тинченем?

— Может быть, никогда.

От этих слов у Дианы болезненно подвело живот… Такое все еще случалось иногда. Врачи предупреждали ее о возможных спазмах, но каждый раз она страшно злилась на эту напасть.

— Один раз меня стошнило от определенного сорта шоколада, — сказала она без всякой связи. — Потом я ела шоколад, но уже другой сорт.

Цю удивленно взглянул на нее.

— О чем ты?

— Неважно. Я недавно болела, вот и все.

Он пристально посмотрел на Диану, стараясь угадать, отчего она так разоткровенничалась, но Диана отвернулась и, скрестив руки на груди и опустив голову, пошла в противоположный конец комнаты. Дойдя до стены, она несколько раз ударила ногой по плинтусу и медленно повернулась лицом к Цю.

— Что с тобой было?

— Воспаление железок.

Цю недоверчиво фыркнул.

— А теперь — правду!

— Я часто задавала себе вопрос, почему мама не спросила меня так же прямо, как это только что сделал ты. — Диана вздохнула. — Не хочет знать, наверное, боится.

— Расскажи, — ласково попросил Цю. — Дальше меня это не пойдет.

— Мне хочется кому-нибудь рассказать. Думаю, этим человеком можешь быть и ты.

— И на том спасибо!

— Не надо так. Это ведь нелегко. Не забывай, что в последнюю нашу встречу ты угрожал мне пистолетом.

Цю отвернулся.

— Но это было два года назад, — продолжала Диана.

— С тех пор ты оттаял.

— Разве?

— Да. Впрочем, для меня сейчас все оттаяли. Острые углы сгладились. Раньше такого не было. Я привыкла, взглянув на человека, сразу же понимать, что он собой представляет. А теперь…

— Что теперь?..

— Ты мне даже не особенно нравишься, — сказала Диана после паузы. — Но рассказать я хочу именно тебе.

Она в рассеянности подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.

— Это как-то связано с любовью? — мягко спросил Цю. — Мы оба знаем, почему ты хочешь рассказать именно мне. Потому что я…