Последнее оружие

Сюзан Фокс любила этот переход от темноты к свету, превращавший каждый рассвет в незабываемое зрелище, подчеркивая гигантские размеры кратера Нгоронгоро с нависшей над ним вершиной Килиманджаро. Двести шестьдесят пять квадратных километров заповедника давали приют самой богатой на планете фауне. С акации, на которой она провела ночь – еще одну ночь, – ей было видно, что буйвол истекает кровью. Вокруг животного всколыхнулась трава. Однако никакого ветра не было. Три гепарда выскочили из зарослей и бросились на раненого великана. Буйвол закружился на месте, словно хотел поймать себя за хвост, раскидывая хищников, вонзивших в него когти. Один атаковал, целя в горло, двое других сзади. Раз за разом они повторяли свои короткие броски, как пикадоры, ослабляющие своими копьями быка на арене. Они были терпеливы и не хотели рисковать, нарвавшись на рог. Еще один натиск, и буйвол пошатнулся, затряс головой и рухнул, разбрызгивая кровь вперемешку с землей и пучками вырванной травы. Две пасти вцепились в его плоть. Потеряв опору под ногами, он бодал рогами пустоту. Третья кошка бросилась на добычу, которую две другие уже начали пожирать. В последнем отчаянном усилии буйвол рванулся и сумел упереться в землю задними копытами, стряхнув с себя двух гепардов. Но третий остался висеть на его горле. Буйвол выгнулся и стал оседать на обмякших ногах, все еще не веря в свою смерть. Грозный исполин, один из самых опасных зверей в Африке, стал жалкой жертвой, пиршеством для кошек.

Сюзан закрыла глаза, не желая смотреть на его последние мгновения. Три дня назад она присутствовала при рождении буйволенка. Тот тоже спотыкался, резвясь в какой-то смешной, неуклюжей пляске. У природы нет морали, она лишь стремится к равновесию. И жизнь и смерть для нее простые насущно необходимы, чисты.

Молодая женщина свернула спальный мешок и спустилась со своего насеста из сухих ветвей. Поставила разогревать остатки кофе на примус, проглотила лекарства и сгрызла последний хлебец из пачки. Затем собрала вещи и пошла к пресноводному озеру, стараясь не попасться на глаза какому-нибудь вставшему спозаранок туристу или разгуливающим тут масаям. Вдалеке бултыхались гиппопотамы, немые свидетели ее присутствия в кратере. Она вымылась, стараясь не делать резких движений, чтобы не потревожить этих мастодонтов, которые могли оказаться опаснее даже крокодилов, если их разозлить. Что делать – ванная комната отсюда далеко, в ее иоханнесбургских апартаментах. Сюзан оделась и села в тени дерева. Пищи в рюкзаке больше не осталось. Ей придется покинуть это место. Она достала портативный компьютер, и тот ей объявил, что заряда в батарее осталось всего на две-три минуты. Это позволяло ей лишь еще раз заглянуть в свой электронный почтовый ящик.

Она отложила решение на несколько часов. Чтобы дать Эзиан последний шанс. Ее подруга, единственная, на кого она могла рассчитывать, написала, что сделает все, чтобы с ней встретиться. «Жди меня сколько потребуется». Сюзан прождала целую неделю. У нее больше не было возможности здесь оставаться. Ей придется уйти из кратера и исчезнуть – как остальным.

В кальдере этим утром было оживленно: прошел табун зебр в поисках зеленой травы, трое воинов-масаев, стадо слонов. Сюзан продержалась только благодаря непосредственному контакту с землей. Она так отвыкла от этого в своих туфельках за шестьсот долларов, в такси, самолетах, лифтах, всвоем кабинете в Сити, в своей лондонской квартире или в номере «Палас-отеля» в Южной Африке. Здесь она ходила босиком, часами лежала на голой земле, чтобы восстановить силы, обновиться. Размышляла глубже, чувствовала тоньше, погружалась в таинства жизни.

Она снова открыла ноутбук. «Outlook Express». Иконка батареи мигала, предупреждая о скором отключении. Модем ее компьютера поймал волны с антенны мобильной связи, недавно установленной в Карату. Проскочило десятка два новых сообщений, прежде чем она заметила то, что отправила ей Эзиан, датированное 18 апреля: «Буду сегодня после полудня. Эзиан»-.

Экран погас. Сюзан в возбуждении захлопнула ноутбук. Вскочила на ноги, повесила рюкзак на плечо и зашагала к слоновьей тропе.

117

Натан зарядил обрез и нажал на спуск. Свинец рассеял пятерых нападавших по всей площадке.

– Взлетайте, – приказал он Риггзу.

Над их головами свистнула пуля, пробив кабину. Пилот запустил моторы. На заднем плане появились оба таможенника и присоединились к пятерым, залегшим за мешками с кофе и служебными машинами. Натан опять нажал на курок. Отдача ударила в плечо. В сотне метров от него взорвался мешок, окутав все вокруг черным облаком. Он залез в самолет и перезарядил ружье.

– Что за игры, мать вашу? – заорал Риггз.

– Чего вы ждете? Чтобы вам очистили воздушное пространство?

Сквозь гудение мотора он еле слышал ругань Барни и стук пуль, пробивающих фюзеляж. Чтобы взлететь, они были вынуждены проехать мимо убийц. Риггз вырулил на взлетную дорожку и бросил свой «кукурузник» под свинцовый град. Натан пальнул наугад и вставил два новых патрона в дробовик.

– Пройдите справа от вертолета.

– Там места нет!

– Есть.

– Нет!

Натан привалился к Риггзу и рукой закрыл ему глаза:

– Тогда уж лучше сразу умереть.

– Вот достали!

Самолет занесло вправо, на обочину асфальтовой полосы. Натан вернул пилоту зрение. Шасси взметнули вихрь пыли. Самолет задрал нос с оглушительным ревом. Натан придвинулся к двери и взял обрез наизготовку. Скоро на линии огня должен был оказаться вертолет. Он выстрелил, захлопнул дверцу и выглянул в иллюминатор. Задний винт вертолета торчал на хвосте под каким-то странным углом. Должно быть, он попал по лопастям. Риггз накренил машину, чтобы взять курс на юг.

– Вы мне за это заплатите, – сказал он, выровняв свою колымагу, в которой дуло изо всех дыр.

– Уже.

– Что?

– Лошадь и ружье как раз и будут доплатой.

– Издеваетесь, что ли?

– Можете продать за хорошую цену.

– Я возвращаюсь.

– Не советую. Вас там пятеро убийц поджидают.

– Как же мне вернуться?

– Им нужен я. Так что к вечеру их в Эфиопии уже не будет.

– А мой самолет? Кто заплатит за повреждения?

Человек, с которым я должен встретиться, купит вам новый.

– Он что, президент Танзании?

– Кое-кто поважнее.

– Хватит заливать, Лав.

Проплывавшее внизу озеро Туркана напомнило им, что земля прекрасна С высоты.

118

Его возвращение с небес было грубоватым, но величественным. Торопясь избавиться от своего клиента, который принес ему одни убытки, Барни Риггз чуть ли не вытолкал его из кабины. Но, выпрыгнув с парашютом над кратером, он избежал и сердечной встречи, наверняка уготованной ему на аэродроме в Серонере, и ста пятидесяти километров фунтовых дорог. Парашют раскрылся без малейшей задержки, и Натан повис между облачным небом и круглой впадиной Нгоронгоро. Место, объявленное ЮНЕСКО достоянием всего человечества, почиталось девятым чудом света, настоящим Ноевым ковчегом площадью шестьсот квадратных километров, предоставившим убежище слонам, черным носорогам, гепардам, зебрам, буйволам, антилопам гну, гиппопотамам, розовым фламинго… И Сюзан Фокс.

Натан свернул парашют, надеясь, что егеря не заметили его вторжения в святилище. Во время спуска он приметил слонов близ рощи акаций. Шагая к ним, медленно, разумеется, и не останавливаясь, он имел шансы выйти на тропу, носящую их имя, а стало быть, и на место встречи, указанное Сюзан Фокс. Он встретил масая, худого и длинного, как его копье, облаченного в просторную пурпурную тунику и с флягой на перевязи. По-английски тот знал только слово «доллар». Натан нарисовал на земле женщину и мужчину. Дал понять, что мужчина – он сам, а женщина потерялась где-то в кратере. Масай сказал: «Доллар». Все, чем Натан располагал, был купол парашюта. Он протянул ткань своему алчному собеседнику, и тот, похоже, счел сделку выгодной, поскольку тоже начал рисовать: дерево, над ним четверть луны, а чуть дальше – круг с двумя волнистыми линиями. Он соединил то и другое чертой со слоновьей головой сверху. Натан сообразил, что Сюзан Фокс провела ночь в лесу, расположенном справа. Слева от него находится озеро. Между лесом и озером – слоновья тропа.