Живая мишень

Но именно Франческа и Лилия в конечном счете будут нести ответственность за успех или неудачу этого смелого предприятия.

Следующий день — день мировой премьеры осветил Лондон яркими утренними лучами. Но привлекательная малышка, изображенная на плакате с Хичкоком — грозой Лондона, сама бушевала, словно гроза. Она разъяренной тигрицей носилась по заполненной розами квартире с тремя спальнями в Дорчестере, бешено рыча на дрессировщиков и на одного в особенности. Новая девочка Хичкока довела буквально до слез Луиджи Сант Анджело, своего костюмера.

— Non abbastanza petto! Desidero piu petto [12] — кричала она, потянув вниз за свое декольте и вытолкнув грудь наружу.

— Scusi, scusi, синьорина… — бормотал Луиджи, съежившись на диване и подвернув под себя ноги. — Вы не сможете показать больше груди, синьорина. Не в этом платье…

— Siocco! Дурак! Что я говорила тебе уже тысячу раз, а? Грудь, грудь, грудь!

Она выхватила несколько длинных стеблей из ближайшей вазы и бросила их в это сжимающееся от страха существо. Мужчина с обиженным криком выбежал из комнаты, прижав к голове руки, по его щекам текли слезы.

Франческа посмотрела на темноволосого человека, сидящего в кресле у залитого солнцем окна. Он что-то неистово черкал в маленьком блокноте. Она подошла к нему и упала к ногам.

— Роберто, милый, ты думаешь, что я была слишком несправедлива по отношению к нему?

Боб Фиори был старшим корреспондентом «Вэнити Фэйр», американского журнала, который имел исключительные права на лондонскую премьеру фильма «Мертвые не лгут». Он упорно трудился. Фильм и его усеянная звездами премьера станут настоящим событием, и снимки с этого события будут красоваться на обложке его журнала в следующем месяце. Он отвел глаза от маленького блокнота, надвинув большие темные очки на переносицу. Он был одним из немногих мужчин на земле, способных игнорировать прямой вопрос, заданный самой Франческой Д’Аньелли.

— Роберто! Ответь же мне!

— Извините, вы что-то сказали, Франческа? — поинтересовался Джонатан Декер из-за своей камеры. Он был фотографом, участвовавшим в подготовке статьи. Он был чудовищно рад тому материалу, который только что отснял, — как Луиджи подвергся нападению, осыпанный розами.

— Боже мой! Да что, неужели меня здесь никто не слышит?

— Успокойтесь, Франческа, — произнес Фиори. — Извините, что я не расслышал того, что вы сказали. Я был сосредоточен на тех словах, что вы сказали ранее.

— Я чувствую себя виноватой перед Луиджи.

— Возможно, вы немного погорячились. Но это все из-за стресса. Ведь сегодня вечером вас ожидает такое грандиозное событие, дорогая Франческа. Вот, выпейте лучше шампанского.

— Я не позволила бы даже своей собаке пить эту мочу, которую подает студия. Может быть, ты будешь так любезен и закажешь мне «Пола Роджера» или «Крюг»? Scusi, Роберто, ты прав, я просто думаю о том, что будет сегодня вечером.

— Дорогая моя, мы с Джонатаном пойдем на просмотр, помните? Вам не о чем беспокоиться, уверяю вас.

— Абсолютно не о чем, детка, — добавил Декер со своей фирменной кривой ухмылкой.

Конечно, она волновалась не из-за кино.

Реакция лондонской публики на премьеру «Мертвые не лгут», которая состоялась тем вечером в «Одеоне» на Мэйфэйре, была потрясающей. Сексуальная энергетика между Иэном Флинном, пятым актером, который сыграл Ника Хичкока, и последней девочкой Хичкока в исполнении итальянской секс-бомбы Франчески Д’Аньелли, брала за живое. Заставляла приковывать взоры к экрану. Как иронически выразился один лос-анджелесский кинокритик на следующее утро, вас «будто ножом резали».

Никаких «Оскаров», конечно, но кассовый сбор определенно будет ошеломительным.

Рэд, шофер в черной ливрее, который в действительности был до зубов вооруженным сирийским убийцей, подъехал на огромном серебристом «Роллс-ройсе» к красному ковру, постеленному от самого парадного входа легендарной гостиницы «Гросвенор Хаус Отель» до улицы Парк Лэйн. Именно в этой гостинице, в самом большом в Европе бальном зале скоро состоится международная премьера долгожданного фильма и торжество по этому поводу. У входа собралась дикая стая толкающихся папарацци и фанатов, которые приветствовали выходящих из лимузинов звезд. В жизни большинства звезд такие моменты великой славы являются долгожданными. Для Франчески это была простая необходимость, момент, который будет скоро забыт, прелюдия к истинному кульминационному моменту сегодняшнего вечера.

Представители международной прессы и фанаты неистовствовали. Эти мобильные съемочные единицы выстроились в ряд вдоль Парк Лэйн, а над гостиницей висели четыре или пять вертолетов, пилоты и операторы которых соперничали за господство в воздухе и за лучший ракурс для съемки. Посмотрев вверх, Франческа задалась вопросом: как они до сих пор не врезались друг в друга. Столкновение в воздухе сегодня вечером может стать катастрофой явно не только для вертолетов.

Безопасность, как она и ожидала, была на высшем уровне. Металлодетекторы на всех мыслимых и немыслимых проходах, имена и фото в каждом приглашении, толпа английских и американских агентов службы безопасности с тощими галстуками и микрофонами.

Франческа, Лилия и уже немного подвыпивший режиссер Витторио, которым приглашения были ни к чему, протопали напрямик, как и было запланировано.

Франческа вошла в набитый битком бальный зал, ведя за собой Лилию, с уверенностью женщины, которая обладает большей властью, чем любая другая представительница ее пола в этом зале.

— Дорогая! — обратилась к ней известная американская журналистка, взяв за руку. — Я только что говорила со Стивеном. Он считает, что вы бесподобная женщина! Он хочет пригласить вас на завтрак! Разве это не потрясающе?

— Потрясающе, — согласилась Франческа. — Дорогая, ты не знакома с Лилией? Разве она не столь же очаровательна, как тайная любовь Ника?

Не ожидая ответа, Франческа оставила Лилию наедине с Лиз и пошла дальше, похмыкивая в ответ на летящие к ней воздушные поцелуи продавцов «ботокса» — препарата для устранения морщин. Она искала мужчину с сапфировым перстнем на указательном пальце левой руки. Она не знала, как он выглядит, но это было и не нужно. Он сам узнает ее. После сегодняшнего вечера ее будет знать весь мир.

— Прекрасное у вас кольцо, — сказала она. Большой усатый человек в белом шелковом жакете, стоявший у стойки одного из многочисленных баров, обернулся в ответ с улыбкой. Они стояли рядом с французскими дверями, выходящими на маленькую террасу с балконом. Оттуда открывался прекрасный вид на Гайд-парк и переполненную транспортом улицу Парк Лэйн под куполом вечернего летнего неба.

— Спасибо, — произнес мужчина, — я купил его в Каире.

— Ну вот я вас и нашла, — сказала Франческа и жестом позвала его за собой на террасу.

Лилия нашла фотографа Джонатана Декера пять минут спустя — он болтал с герцогом и герцогиней.

— О, Джонни, — выдохнула она, — можно мне похитить секундочку твоего времени?

Декер отвернулся от герцогини и посмотрел на подающую надежды рыжеволосую старлетку в вызывающем декольте, с высокой прической, украшенной алмазами.

— А, это ты, детка! — воскликнул он.

— Джонни?

— Да?

— Скажи мне, хорошо я сыграла?

— Феноменально.

— У меня была всего одна реплика. Вот гады! Все остальное они вырезали.

— Эта реплика многого стоит, детка, поверь мне. У всех, кто был в этом чертовом зале, уровень тестостерона просто зашкаливал. Повтори ее для меня!

Она улыбнулась, надув губы:

— «Я была непослушной девочкой, Никки».

— Да, детка. Это просто супер.

— Я никого здесь не знаю.

— Считай, что тебе улыбнулась удача. Я знаю здесь всех и каждого.

— Действительно? А кто этот человек?

— Какой?

— Вон тот высокий мужчина. Невероятно красивый, с темными вьющимися волосами. Похоже, он скучает. Мне нравится это в мужчинах.