Женское время, или Война полов

— Это русские буквы от слова, близкого к нашему слову из четырех букв, — сказал президент. — Теперь вы видите, до чего дошла та «империя зла», — у них уже не было даже нормальной упаковки для нового оружия! Но дело не в этом. А в том, что этим мусором они засорили космос. Да, этот контейнер, грубо говоря, течет, из него вытекают биоплазменные лучи, а наши женщины превратили этот мусорный ящик в культ, в «голос сверху»! Леди, дорогие мои американки! Остановитесь! Я, ваш президент, прошу вас: дайте мне несколько дней паузы! Сегодня ночью я говорил с русским президентом, и, поверьте, это был жесткий разговор. Он заверил меня, что не знал об этом гэбэшном ящике, но он немедленно примет меры к его нейтрализации. Однако я и на этом не успокоился, через два часа я вылетаю в Москву, где завтра по моей инициативе состоится внеочередной саммит «большой восьмерки», посвященный этому инциденту.

Друзья мои! Леди! Перестаньте калечить себя, перестаньте выжигать себе грудь! Никто не знает, как это скажется на вашем здоровье через год, через пять лет. И остановите войну полов и эту игру в «новых амазонок»! Неужели КГБ, даже мертвый, достал нас и разрушит нашу страну? Да, я понимаю, что мы, мужчины, были не всегда справедливы с вами, не всегда внимательны и заботливы настолько, насколько вы заслуживаете. Но вы — наши матери, вы матери наших детей, и вы хорошо знаете, что все, абсолютно все, что мы, мужчины, делаем, — открываем новые материки, завоевываем новые страны, покоряем космос, пишем стихи, зарабатываем деньги и даже совершаем преступления, — мы делаем для вас и ради вас! Так дайте нам время, дайте нам всего несколько дней, чтобы справиться с этой эпидемией амазонского синдрома, как справились наши отцы с туберкулезом, холерой, полиомиелитом и другими массовыми болезнями!

И последнее! Я знаю, что мисс Лана Стролл, которую я, как и все вы, нежно люблю, наняла два самолета и во главе легиона «новых амазонок», облученных из этого мусорного ящика, отправляется на Украину, в Крым, на прародину крымских амазонок. Конечно, я не могу остановить их, наша Конституция гарантирует американцам свободу передвижения по всему миру. Но я хочу предупредить Лану и всех вас: и Украина, и Россия сейчас больны. В этих странах происходит грандиозная и драматическая ломка национальных психологий. Миллионы людей страдают от этой ломки, тысячи впадают в отчаяние и даже сходят с ума. Вы хорошо знаете, что в таком состоянии многие объявляют себя пророками, ясновидцами и экстрасенсами, чтобы заманить доверчивых людей в свои секты типа «Аум сенрикё». Поэтому, дорогая Лана и все, кто летит с ней! Я, ваш президент, прошу вас: будьте бдительны! Не доверяйте себя и свои души никаким пророкам или пророчицам, даже если они будут говорить с вами голосами бывших крымских амазонок! Помните: мы, американцы, любим вас и ждем обратно здоровыми и свободными! Я, ваш президент, отвечаю за вас перед вашими будущими детьми! Спасибо за внимание! Господи, благослови Америку!

Даже жена поздравила президента с успехом:

— Отличная речь!

А ночные выпуски «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и других газет вышли с шапками:

А таблоиды воспряли и духом, и тиражами:

И только газеты «Женское время» и «Амазонские новости» не разделяли этого нового мужского оптимизма. Они писали:

В ту же ночь самолет № 001 президента США взлетел с военной базы под Вашингтоном и взял курс на Москву.

А в Нью-Йорке, в аэропорту Кеннеди, оторвались от взлетной полосы два чартерных «боинга» компании «Делта». Они летели в Симферополь, столицу Крыма.

И еще сорок две жительницы Манхэттена получили в эту ночь «космические ожоги».

Часть четвертая

47

Тар-тар-тар! Тар-тар-тар!

Оглушительный треск трещоток летел перед конной ордой, еще издали наводя ужас на русских, поляков, болгар и венгров.

— Тар-тар-тар!

«Татары идут фронтом по сто всадников в ряд, что составит триста лошадей, так как каждый татарин ведет с собой по две лошади, которые ему служат для смены: когда одна устает, он на всем скаку перескакивает на другую, и так скачут они круглые сутки, не задерживая войско. Их фронт занимает от 800 до 1000 шагов, а в глубину содержит до 1000 лошадей, и это изумительное зрелище для того, кто видит в первый раз, так как восемьдесят тысяч татарских всадников имеют больше двухсот тысяч лошадей, деревья не настолько густы в лесу, как их бахматые лошади в поле, и издали кажется, будто какая-то туча поднимается на горизонте…» [1]

— Тар-тар-тар!!!

И пастухи в страхе бросали стада и бежали в свои деревни, крича на ходу:

— Тар-тары идут! Тар-тары!

И косари бежали с полей, и охотники выскакивали из лесов, и рыбаки выпрыгивали из лодок, и гонцы мчались на взмыленных конях к стенам княжеских укреплений:

— Тар-тары идут!!!

Но редко кто успевал добежать, доскакать и поднять тревогу — гром трещоток настигал беглецов, кривые сабли с размаху срубали головы. И последний крик умирал в рассеченном горле и вместе с головой катился по окровавленной траве:

— Тар-та…

За этот шум получили они свое имя — «татары». Этим именем русские пугали детей, а их князья получали ярлыки на власть, устраняли конкурентов и платили монгольской орде золотом, мехами и белыми русскими женщинами.

Безжалостный татарский клинок и мощный татарский эрос царили в России два столетия и навсегда оставили в ней генетический страх перед словом «татарин» и косые «татарские» скулы на русских лицах.

Но как давно это было! Монголы, пригнавшие их сюда из Забайкалья, откатились, и крупный славянский этнос легко поглотил бы мелкое восточное племя, если бы еще тогда, на гребне нашествия первой орды, хан Туши, старший сын Чингисхана, не был пленен земным раем кипчакской Понтиды, а его наследник татарин Оран-Тимур, получив в подарок кипчакское царство, не назвал этот рай «Кырым» — «благодать»…

Зара смотрела в огонь. Она развела его не потому, что в гроте было холодно, — Цой научил ее не чувствовать холода и даже в мороз согреваться внутренним теплом, как делают это тибетские йоги. Она развела его потому, что огонь сжигает энергию «инь», которая кружит над нею с тех пор, как все нанятые ЦРУ и ФСБ/КГБ экстрасенсы пытаются достать ее из астрала. Но если смотреть в огонь часами, можно, медитируя, уйти по генной памяти куда угодно — хоть в бахчисарайские гаремы хана Оран-Тимура, хоть в питерские покои императрицы Екатерины, которая даже в старческом климаксе пожирала глазами юного посла Крымского ханства — Шагин-Гирея…

Однако сегодня она не станет медитировать. Первая армия ее послушниц высадилась в Симферополе и вереницей автобусов катит сейчас по крымскому побережью в поисках места, где три тысячи лет назад высадились фермодонтские амазонки. Они не найдут этого места, конечно. Оно давно под водой, море смыло эту древнюю отмель, как смыло оно почти всю Понтиду. Но разве за этим они сюда прилетели? Разве ради археологических находок и сантиментов она вызвала сюда этих богатых американок, внушив им мощную, неодолимую тягу в Крым? «Ты будешь матерью десяти тысяч детей!» — сказал ей Цой, и, конечно, тогда она не поняла рокового смысла его пророчества. Но судьба сама повела ее к ее предназначению. И все выстроилось в простую и логичную цепь, где каждое звено — даже эти катакомбы, в которых в 42-м году ее деревня пряталась от немцев, — оказалось осмысленным и необходимым, словно кто-то из другого пространства увидел ее в Крыму еще девочкой с тряпичной куклой и спланировал затем всю ее жизнь: и малярию на вольфрамовом руднике в Узбекистане, и роковую больницу с гибелью Асана, и ШИЗО в мордовском лагере, и короткий крымский глоток свободы, и встречу с Цоем в сибирском Центре. Одно было невозможно без другого, как при восхождении в гору ни один последующий шаг невозможен без опоры на предыдущую ступень.