Всего один взгляд

— Кто вы? — спросила Грейс.

— Сейчас прозвучит звонок. — Ву мельком взглянул на школу, и улыбка тронула его губы. — Хочешь, чтобы я здесь стоял, когда выйдут твои дети?

Кричать, подумала Грейс, кричать как ненормальная и бежать. Но она видела, как бугрится под курткой пистолет. Она видела глаза корейца. Он не блефовал. Он говорил серьезно. Он начнет убивать.

И у него Джек.

Они пошли к машине бок о бок, точно друзья. Глаза Грейс метались по игровой площадке. Она заметила Кору. Та вопросительно смотрела на нее. Грейс не хотела рисковать жизнью подруги и отвела глаза.

Грейс продолжала идти. Они дошли до машины. Когда Грейс нажала на кнопку пульта, открывая машину, зазвенел школьный звонок.

Болтливая мамаша начала копаться в сумочке.

— У нас ужасный тарифный план. Хэл иногда такой мелочный… Бесплатные минуты заканчиваются в первую же неделю, и остаток месяца мы строго экономим…

Чарлин посмотрела на других мамаш. Она не хотела вызвать панику, поэтому старалась говорить спокойно:

— Пожалуйста, дайте мне кто-нибудь сотовый позвонить.

Она ловила взглядом Ву и Лоусон, которые уже перешли улицу и остановились у «сааба». Чарлин слышала, как пикнула отключаемая сигнализация. Грейс стояла у дверцы водителя, Ву — возле пассажирского места. Грейс Лоусон не пыталась бежать. Чарлин с трудом различала ее лицо, но было непохоже, чтобы ее увозили насильно.

Зазвенел звонок.

Матери толпой кинулись к крыльцу забирать своих чад.

— Возьмите, Чарлин.

Одна из матерей, не отрывая глаз от школьных дверей, протянула Чарлин свой телефон. Та сделала над собой усилие, чтобы не схватить его слишком быстро. Она поднимала трубку к уху, когда снова взглянула на Грейс и Ву и похолодела.

Ву смотрел на нее в упор.

Снова эта женщина, Ву полез за пистолетом.

Он застрелит ее. Прямо сейчас. У всех на глазах.

Ву не страдал мнительностью. Он понимал, что ее присутствию есть логическое объяснение. У нее дети. В Касслтоне две-три сотни мамаш, почему бы ей не быть одной из них?

И все равно он хотел застрелить ее.

Суеверный страх подсказывал убить демоницу.

Практическая польза: он помешает ей вызвать полицию, вызовет панику, которая поможет ему незаметно скрыться. После выстрела все побегут к упавшей женщине. Идеальный объект для отвлечения внимания.

Но есть и проблемы.

Прежде всего женщина стоит по меньшей мере в пятидесяти футах. Эрик Ву знал свои сильные и слабые стороны — в рукопашной ему не было равных, пистолетом он просто прилично владел. Он рискует лишь ранить или, хуже того, промахнуться. Паника начнется в любом случае, но без мертвого тела внимание от себя не отвлечь.

Его настоящая цель — причина, по которой он здесь, — Грейс Лоусон. Она в его руках. Она выполняет его приказы. Она послушна, потому что надеется — они с мужем все это переживут. Если она увидит, как, спрятавшись от нее за машиной, Ву стреляет, она может запаниковать и броситься бежать.

— Садись! — приказал он.

Грейс Лоусон открыла дверцу «сааба». Эрик Ву пристально смотрел на женщину на школьном дворе. Их глаза встретились. Он сделал плавное движение головой, указав на свою руку в кармане, как бы давая понять: она и раньше становилась у него на пути, и он стрелял. Надо будет, выстрелит снова.

Он ждал. Женщина медленно опустила руку с телефоном. Не сводя с нее глаз, Ву сел в машину. Автомобиль рванул с места и исчез с Морнингсайд-драйв.

Глава 43

Перлмуттер сидел напротив Скотта Дункана. Они разговаривали в кабинете капитана в отделении. Кондиционер не работал. Несколько десятков полицейских в полном обмундировании работали здесь с утра до вечера, поэтому воздух в помещениях был, мягко говоря, тяжеловат.

— Значит, из федеральной прокуратуры вы ушли.

— Да, — ответил Дункан. — Теперь работаю частным образом.

— Понятно. И ваш клиент нанял Индиру Хариваллу… Вернее, вы наняли миз Хариваллу от имени клиента.

— Этого я не стану ни подтверждать, ни отрицать.

— То есть вы не скажете, хотел ли ваш клиент установить слежку за Джеком Лоусоном и какие у него были на то причины.

— Правильно.

Перлмуттер развел руками:

— Так чего же вы хотите, мистер Дункан?

— Я хочу знать, что вы выяснили об исчезновении Джека Лоусона.

Перлмуттер улыбнулся:

— О'кей, позвольте убедиться, что я вас правильно понял. Я должен рассказать вам все, что знаю, о расследовании убийства и исчезновения человека, хотя ваш клиент наверняка замешан по самые уши. Вы, в свою очередь, ни черта мне не скажете. Правильно?

— Нет.

— А как?

— Клиент тут ни причем. — Дункан сел поудобнее, положив ногу на ногу. — В деле Лоусона у меня личный интерес.

— А ну-ка еще раз?

— Миз Лоусон показывала вам фотографию…

— Да, помню.

— Девушка с перечеркнутым лицом — моя сестра.

Присвистнув, Перлмуттер откинулся на спинку стула.

— А не начать ли вам с самого начала?

— Долгий рассказ получится.

— Я сказал бы, что готов слушать вас целый день, но это не так.

Словно в доказательство сказанного, в дверь просунулась голова Дейли:

— Шеф, вторая линия!

— Кто там?

— Чарлин Суэйн. Говорит, только что видела Эрика Ву на школьном дворе.

Карл Веспа смотрел на картину.

Грейс была художницей. Веспа владел восемью ее полотнами, но эта работа, запечатлевшая, как он подозревал, последние мгновения жизни Райана, трогала его больше остальных. Грейс плохо помнила ту ночь. Меньше всего ей хотелось показаться напыщенной, но сюжет картины — внешне обычный портрет молодого человека на грани неведомой трагедии — явился ей в своего рода творческом трансе. Грейс утверждала, что видит ту ночь во сне. Это, говорила она, единственное место, где живут ее воспоминания.

Веспа размышлял.

Его дом находился в Инглвуде, Нью-Джерси, в прошлом — районе богатых аристократов. А теперь в конце улицы обитает Эдди Мерфи, а через два дома живет нападающий «Нью-Джерси нетс». Просторный дом Веспы, прежде принадлежавший одному из Вандербильтов, стоял уединенно. В 1988 году Шэрон, тогда его жена, распорядилась снести каменное строение начала века и построить нечто в стиле, как считалось, модерн, который, к сожалению, не выдержал испытания временем. Дом напоминал нагромождение стеклянных кубиков, кое-как набросанных в кучу. Слишком много окон, летом в доме очень жарко. Что снаружи, что внутри — сущая оранжерея.

При разводе Шэрон не попросила дом, она вообще мало что взяла. Веспа ее не удерживал. Объединял супругов только Райан, причем после смерти больше, чем при жизни.

Веспа взглянул на монитор скрытой камеры, направленной на подъездную дорожку. К дому подъехал «седан».

Он и Шэрон хотели еще детей, но не получилось, сперма у Веспы оказалась неактивной. Естественно, он никому не говорил, при любом удобном случае намекая на бесплодие Шэрон. Об этом больно было думать, но, будь у Райана брат или сестра, трагедию можно было бы если не пережить, то принять. Проблема с трагедиями в том, что после них нужно жить дальше; нельзя просто съехать на обочину и прийти в себя. Многодетные родители понимают это сразу. Твоя собственная жизнь, может, и кончена, но ради других волей-неволей поднимаешься с кровати и что-то делаешь.

У Веспы не осталось причин подниматься с кровати.

Выйдя на крыльцо, Веспа ждал, пока «седан» остановится у нижней ступени. Первым вышел Крам, прижимая к уху сотовый, за ним — Уэйд Ларю. Вид у того был не испуганный, а странно безмятежный. Он во все глаза разглядывал роскошную обстановку. Крам что-то пробормотал Ларю — Веспа не расслышал, что именно, и пошел вверх по ступеням. Ларю остался внизу и, похоже, решил погулять.

— У нас проблема, — сказал Крам.

Веспа ждал, не сводя глаз с Уэйда Ларю.

— Ричи не отвечает по радиотелефону.