Вердикт

Тогда почему же, Хоппи, там, на улице, тебя ждут два агента ФБР, чтобы препроводить, нет, пока что не в тюрьму, хотя это еще впереди, а в некое укромное местечко, где они смогут съесть тебя на завтрак с потрохами, выведя предварительно на чистую воду? Он решил не бриться. Может, позвонить своему исповеднику? Причесывая курчавые волосы, он думал о Милли, о публичном позоре, о детях и о том, что о нем будут говорить.

Хоппи вырвало.

Нейпаер настоял на том, что он поедет вместе с Хоппи. За всю дорогу ни один из них не проронил ни слова. Ничмен следовал за ними в своем “крайслере”.

Агентство Дапри было не из тех организаций, которые привлекают ранних посетителей даже по будням, что уж говорить о субботе. Хоппи знал, что здесь по крайней мере до девяти, а может, и до десяти часов никого не будет. Он отпер двери, зажег свет. Все это он проделал молча, пока не настал момент спросить, не хотят ли они кофе. Оба отказались, по всему было видно, что они ждут не дождутся, когда можно будет приступить к экзекуции. Хоппи сел за свой стол. Агенты, словно два близнеца, уселись рядышком напротив. Хоппи не выдержал их взглядов и опустил голову. Разговор начал Ничмен:

— Вы хорошо осведомлены о плане развития зоны, прилегающей к заливу Стиллуотер?

— Да.

— Вы встречались с человеком по имени Тодд Рингволд?

— Да.

— Вы подписывали с ним какой-нибудь контракт?

— Нет.

Ничмен и Нейпаер переглянулись так, словно были уверены, что Хоппи лжет. Нейпаер самодовольно сказал:

— Послушайте, мистер Дапри, все пройдет гораздо безболезненнее для вас, если вы будете говорить правду.

— Клянусь, я говорю правду.

— Когда вы впервые встретились с Тоддом Рингволдом? — спросил Ничмен, доставая из кармана узкий блокнотик и что-то в него записывая.

— В четверг.

— Вы знаете Джимми Хала Моука?

— Да.

— Когда вы впервые встретились с ним?

— Вчера. — Где?

— Как раз здесь.

— С какой целью вы встречались?

— Чтобы обсудить план развития района Стиллуотер. Предполагалось, что я буду представлять компанию “KLX”. Она собирается развернуть строительство в районе округа Хэнкок, инспектором которого является мистер Моук.

Нейпаер и Ничмен уставились на Хоппи. Ему показалось, что прошло не менее часа. Он повторил про себя то, что только что произнес вслух. Что такого он сказал? Что-нибудь, что может ускорить его переезд в тюрьму? Может, ему прекратить отвечать на их вопросы и потребовать адвоката?

Нейпаер откашлялся:

— Мы занимаемся делом мистера Моука вот уже шесть месяцев, и две недели тому назад он согласился оказать нам помощь в обмен на смягчение приговора.

Этот юридический язык был абсолютно невнятен Хоппи. Он слышал слова, но не мог в данный момент уловить их смысла.

— Вы предлагали деньги мистеру Моуку? — спросил Нейпаер.

— Нет, — ответил Хоппи, потому что сказать “да” он никак не мог. “Нет” вырвалось у него сразу же, безо всякого усилия с его стороны. — Нет, — повторил он. Ведь он, в сущности, и правда не предлагал денег. Он лишь расчищал путь своему клиенту, который должен был сам их предложить. По крайней мере именно так он сам трактовал свои действия.

Ничмен медленно засунул руку в карман пиджака, пошарил в нем, нащупал и медленно извлек что-то маленькое, что он положил на середину стола.

— Вы уверены? — спросил он почти насмешливо.

— Уверен, да, уверен, — поспешно сказал Хоппи и с отвисшей челюстью уставился на ужасное блестящее приспособление, лежавшее на столе.

Ничмен слегка нажал на кнопку. Хоппи затаил дыхание и сжал кулаки. Послышался его собственный голос, нервно чирикающий что-то о местных политических событиях, о казино, о рыбалке. Моук лишь время от времени вставлял несколько слов.

— Так он записывал! — воскликнул Хоппи задыхаясь. Он попался!

— Да, — мрачно подтвердил один из агентов. Хоппи тупо глядел на магнитофон.

— О нет! — бормотал он.

Его слова были произнесены и записаны менее суток назад, вот здесь, за этим самым столом, где они с Моуком ели сандвичи с цыпленком, запивая их чаем со льдом. Джимми Хал сидел на том самом месте, где сейчас сидит Ничмен, договаривался о взятке в сто тысяч долларов и, оказывается, записывал разговор на фэбээровский магнитофон, спрятанный где-то у него на теле.

Причиняя немыслимые страдания Хоппи, пленка дотащилась до конца. Хоппи и Джимми Хал поспешно прощались.

— Хотите прослушать еще раз? — спросил Ничмен, дотрагиваясь до кнопки.

— Нет, пожалуйста, не надо, — сказал Хоппи, сдавливая пальцами переносицу. — Могу я поговорить с адвокатом? — спросил он, не поднимая глаз.

— Неплохая идея, — сочувственно ответил Нейпаер.

Когда Хоппи наконец поднял голову, глаза его были покрасневшими и влажными. У него дрожали губы, но он вздернул подбородок и постарался казаться храбрым.

— Итак, что меня ждет? — спросил он.

Нейпаер и Ничмен одновременно вздохнули с облегчением. Нейпаер встал и подошел к книжному шкафу.

— Трудно сказать, — ответил Ничмен, словно решить это должен был кто-то другой. — В прошлом году мы уличили во взятках дюжину инспекторов. Судьи уже вне себя. Они приговаривают их ко все большим срокам.

— Но я ведь не инспектор.

— Правильное замечание. Полагаю, от трех до пяти лет федеральной тюрьмы, вы будете сидеть не в местной.

— Попытка подкупа государственного служащего, — с готовностью добавил Нейпаер, возвращаясь на место рядом с Ничменом. Оба агента сидели теперь на краешке стола, словно были готовы в любой момент перепрыгнуть через него и высечь Хоппи за его прегрешения.

Микрофон был встроен в колпачок синей шариковой ручки, невинно торчавшей в пыльной баночке из-под джема вместе с десятком других таких же дешевых ручек и карандашей. Рингволд оставил ее там в пятницу утром, когда Хоппи на минуту вышел в туалет. Похоже было, что ручками и карандашами здесь вообще не пользовались, в таких конторах стаканчики с карандашами и ручками порой месяцами оставались нетронутыми, заменяли их лишь в тех редких случаях, когда Хоппи или кому-то еще требовалось что-то записать, а паста оказывалась засохшей. Тогда старые ручки немедленно отправлялись в мусорную корзину. Разобрать такой колпачок и найти в нем “жучка” мог бы лишь специалист.

Отсюда слова Хоппи транслировались на маленький, но мощный передатчик, спрятанный за банками с лизолом и освежителем воздуха под столом в туалете, находившемся рядом с кабинетом Хоппи. Далее сигнал поступал в фургон без опознавательных знаков, припаркованный на другой стороне улицы возле входа в торговый центр. В фургоне все это записывалось на пленку, и пленку доставляли в офис Фитча.

На Джимми Хале не было никаких проводов и ни с какими агентами ФБР он не сотрудничал, он делал лишь то, что умел делать лучше всего, — вымогал взятку.

Рингволда, Нейпаера и Ничмена, бывших полицейских, а ныне частных детективов, наняла некая международная служба безопасности в Бетесде. Фитч нередко прибегал к ее услугам. Муки совести Хоппи Дапри обойдутся Фонду в восемьдесят тысяч долларов.

Сущий пустяк по сравнению с остальным.

Хоппи снова заикнулся об адвокате, но словно бы наткнулся на каменную стену: Нейпаер прочел ему длинную лекцию об усилиях, которые прилагает ФБР, чтобы остановить разгул коррупции на побережье. Все грехи он взвалил на игорный бизнес.

Необходимо было удержать Хоппи от встречи с адвокатом. Адвокат потребует имена, номера телефонов, записи и документы. Нейпаер и Ничмен, выполняя приказ взять Хоппи “на пушку”, нарушили статьи об использовании подложных документов и статьи о шантаже, так что хорошему адвокату ничего не стоило заставить их исчезнуть.

Согласно изложенной Нейпаером легенде, рутинное прощупывание Джимми Хала и прочих местных взяточников вывело их на гораздо более широкое расследование, связанное с игорным бизнесом, и вот они, магические слова — “организованной преступностью”! Хоппи с трудом следил за его рассказом, его мысли витали далеко: он горевал о Милли и детях, представляя, каково им будет выжить в те три — пять лет, что его с ними не будет.