Те, кто приходят из темноты

Найдя телефон — на сей раз в вестибюле гостиницы в нескольких кварталах от площади, под красивым навесом в красно-золотую полоску, — она вытащила записную книжку и белую карточку с номером на обратной стороне.

Он ответил сразу.

— Это я, — сказала Мэдисон — Мне нужна кое-какая информация.

— Где ты?

— Ты слышал, что я сказала, Шеперд?

— Подожди, — сказал он. В его голосе было терпение и раздражение одновременно. — Я хочу помочь. Но мне необходимо знать, где ты находишься. Тебе девять лет. Тебе… грозит опасность.

— Ты закончил?

— Нет. Мэдисон, ничего не будет, пока ты не скажешь, куда мне прийти, чтобы встретиться с тобой. Скажи, и мы поговорим. И я узнаю то, что тебя интересует. Но ты мешаешь мне делать мою работу.

— Ты уже сделал свою работу, — сказала она — И получил за нее деньги. Несмотря на то что нарушил полученные указания. Из чего следует, что у меня нет оснований тебе верить.

— Что я сделал не так? Я пришел к тебе…

— Слишком рано. Тебе следовало подождать до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать, как и всегда, но ты хотел получить свое сейчас, и тебе было наплевать на то, что я не готова. Но все дело в том, что я готова. Я всегда была готова взять ситуацию под контроль. Впрочем, ты это должен помнить. В любом случае, тебе лучше не забывать.

— Послушай, — сказал мужчина, — произошел несчастный случай, вот и все. Ты упала на пляже. Ты увидела меня и подумала, что я хочу причинить тебе вред. Ты попыталась убежать и ударилась головой. Тебе было больно. Вот почему ты иногда отключаешься. Вот почему у тебя появились эти странные…

— Заткнись, Шеперд. Я хочу тебя попросить, чтобы ты кое-что нашел. Потом я повешу трубку. Через пятнадцать минут я позвоню тебе еще раз из другого места. Если ты не дашь мне нужной информации или обманешь меня, я сделаю так, что твоя жизнь станет по-настоящему трудной. Начну кое-что рассказывать. Ты понимаешь?

— Мэдисон, ты должна мне верить. — В его голосе появилась вкрадчивость, но Мэдисон знала, что это фальшь — он старается выглядеть слабым, выведенным из равновесия, рассчитывая, что она не отнесется к нему серьезно, как он того заслуживает. — Я сделал все, что ты хотела…

— Нет, — холодно сказала она. — Вовсе нет. Тебе еще только предстоит это сделать. Тебе и всем остальным.

Она сказала ему, что ей нужно, и положила трубку, не дожидаясь ответа. Посмотрела на часы и направилась к лифтам. Это был довольно большой отель. Она может пятнадцать минут погулять по коридорам, не привлекая к себе особого внимания, подумала Мэдисон. Все лучше, чем болтаться по улицам.

Направляясь к лифту, Мэдисон прошла мимо стройной молодой женщины в элегантном костюме. Ее глаза блестели, а волосы были тщательно уложены. Мэдисон уловила слабый аромат кофе и мяты и поняла, что женщина сидела в одиночестве в своем номере, приводя себя в порядок перед скучной деловой встречей, и повторяет сейчас заветные мантры, чтобы убедить себя, что она уже взрослая, а вовсе не маленькая девочка.

— Отличные сиськи, — сказала Мэдисон.

Двери лифта закрылись, но Мэдисон успела увидеть выражение ее лица.

В то время, когда лифт с Мэдисон поднимался вверх, к окраине города быстро приближалась машина. За рулем сидел Саймон О'Доннелл. Элисон устроилась на пассажирском сиденье с двумя картами и сотовым телефоном. Она только что закончила разговор с каким-то человеком из Бюро розыска пропавших лиц полицейского департамента Сиэтла. Его звали Бланшар, и Элисон показалось, что он отнесся к ней серьезно. Во всяком случае, он согласился с ними встретиться.

— Мы будем съезжать здесь? — спросил Саймон.

— На следующем повороте, — ответила Элисон. — Так мне кажется. Я должна бы помнить, но…

— Я знаю, — сказал он. — Прошло немало времени.

А именно десять лет, это удалось легко вспомнить, потому что они уехали из города вскоре после того, как решили назвать своего ребенка в честь улицы, на которой они познакомились. Саймон начал менять полосы, действуя со своей обычной осторожностью. Прежде это ужасно раздражало Элисон. Но только не сейчас.

Последние сутки они провели в таком отчаянии, что с этих пор течение времени уже никогда не станет прежним. Полиция сказала, что девочку, возможно, видели в аэропорту, где она пыталась пройти к самолету на Портленд, но ей помешали это сделать, а потому ничего не оставалось, как просто ждать. Что они и делали. Но кроме того, они разговаривали. Исчезновение смысла их жизни оставило такую пустоту, что скрывать что-то друг от друга стало глупо. Элисон признала, что встречалась с мужчиной, которого Саймон никогда не знал, и поклялась — искренне, — что все ограничилось дружбой. И, говоря это, она вдруг поняла, что между ними ничего и не было.

Кроме того, многие вещи, которые казались ей нелогичными в поведении Саймона, вдруг стали совершенно нормальными. И дело было не в том, что они исчезли, их не унесло порывом ветра. Ведь если кажется, что все в жизни не так, возможно, это доказывает обратное. Ну не может быть все неправильно в этом мире. И Саймону — на этот раз — хватило такта ничего не говорить вслух. Впрочем, слов и не требовалось. Элисон все поняла сама, где-то в процессе их долгого разговора или во время нескольких часов сна, которые за ним последовали. Это ничего не решило, ничего не исправило, но многое изменилось, предстало в ином свете, и на мгновение ничего другого больше и не требовалось.

Между тем Саймон признал, что иногда вел себя так, словно перемены настроения Элисон сплошное притворство, был несправедлив к ней. И еще — и он сказал это прежде всего для себя — его случайное свидание с коллегой три года назад было не деловой встречей и цена, которую ему, возможно, пришлось заплатить за это, состояла в том, что он дал жене больше свободы, потому что собственная ошибка, совершенная тем пьяным вечером, принесла ему больше боли и неприятностей, чем все, сделанное Элисон. Поведение других мы можем перенести. Гораздо хуже бывает, когда мы наносим удар в спину самому себе. Иногда короткая вспышка ненависти со стороны другого человека только бодрит. Но совсем иначе с собственной ненавистью, которая никогда не бывает столь же короткой.

Они оба знали, хотя и не признавали, что говорили или думали о своих ошибках как о жертвоприношении той силе, которая забрала их дочь. Но как бы долго они ни разговаривали, пустота увеличивалась с каждой минутой, проведенной возле молчащего телефона.

В конце концов пустота стала столь великой, что они уже не могли больше заполнить ее словами, и наступило молчание. Им оставалось лишь смотреть в темноту окон.

Наконец они вместе легли в постель, и между ними возникла близость, какой не было уже давно. В три ноль две Элисон разбудил звонок мобильного телефона. Она потянулась к трубке, схватила ее и упала на пол, выронив телефон. Она успела его поднять, открыть и услышать, как кто-то громко и быстро говорит. Всего два предложения, которые вонзились в сознание Элисон, подобно лезвию ножа. Потом раздались короткие гудки.

Элисон повернулась и увидела, что на нее смотрит Саймон.

— Что это было? — пробормотал он. — Полиция?

— Нет, — ответила она, стараясь сохранять спокойствие. — Мэдисон. Кажется, она сказала нам, где сейчас находится.