Время прощать

– Спасибо, Джейк, это было бы здорово.

Повисла неловкая пауза, Порция отпила еще соды. Джейк знал, к чему он хочет ее подвести, но спешить было нельзя.

– Вы говорили, что хотите поступить в юридическую школу, – сказал он наконец.

Порция сразу обратилась в слух. Они довольно долго рассуждали об этом. Джейк честно старался, чтобы из его рассказа у нее не создалось впечатления об учебе как о трех годах тяжких испытаний. Время от времени школьники спрашивали Джейка, как и других адвокатов, советует ли он им избрать юриспруденцию своей профессией. Не кривя душой, он никогда не говорил «нет», хотя при этом у него оставалось немало сомнений.

На свете существовало слишком много адвокатов, но доступных – недостаточно. Адвокаты теснились вдоль Главных улиц бесчисленных провинциальных городков и сидели друг у друга на голове в корпоративных небоскребах мегаполисов. Тем не менее почти половина американцев, нуждающихся в юридической помощи, не могли ее себе позволить, поэтому требовалось еще больше адвокатов, но не тех, что служат в крупных фирмах, и не тех, что занимаются вопросами страхования, и, разумеется, не таких, как он сам, мелких провинциальных адвокатов. Интуиция подсказывала ему, что Порция Лэнг, стань она адвокатом, будет делать как раз то, что нужно, – помогать людям.

Разговор прервал Квинс Ланди. Джейк представил ему Порцию Лэнг, после чего проводил ее до выхода. Когда они стояли уже на улице, под балконом, он пригласил ее к себе на ужин.

Слушания по требованию Кендрика Боста о habeas corpus начались на третьем этаже федерального суда в Оксфорде в 13.00, как и было назначено. К тому времени достопочтенный Букер Ф. Систранк уже больше суток «щеголял» в тюремной форме округа. На слушаниях он не присутствовал, впрочем, его присутствия и не ожидалось.

Председательствовал федеральный судья, проявляющий мало интереса к происходящему. Прецедентов тому, чтобы федеральный суд был вовлечен в разбор дела о неуважении к суду, возникшего на уровне штата, не существовало – во всяком случае, в Пятом судебном округе. Судья несколько раз спросил, есть ли в зале официальный представитель федерального уровня, но такового не оказалось.

Босту было позволено в течение получаса напыщенно разглагольствовать, но по существу он так ничего и не сказал. Его плохо обоснованная претензия состояла в том, что мистер Систранк якобы стал жертвой некого невнятного заговора властей округа Форд, составленного с целью отстранить его от дела по утверждению завещания. Подтекст не оставлял сомнений: Систранк ожидал, что будет освобожден только потому, что он черный, и считает это причиной дурного обращения с ним со стороны белого судьи.

Требование было отклонено. Бост тут же составил апелляцию в тоже относящийся к Пятому округу суд Нового Орлеана. Они с Бакли также подали протест против ареста по обвинению в неуважении к суду в Верховный суд Миссисипи.

Систранк между тем безмятежно играл в шашки со своим новым сокамерником.

По материнской линии в роду Карлы имелись немецкие корни, именно поэтому она в старших классах и в течение четырех лет в «Оле Мисс» изучала немецкий. Попрактиковаться в этом языке в Клэнтоне возможность представлялась редко, и, естественно, она с огромной радостью приняла Порцию в их скромном доме, несмотря на то, что Джейк предупредил ее о визите только в пять часов пополудни.

– Не напрягайся, – сообщил он, – Порция славная девушка, и она может сыграть решающую роль в деле. К тому же ее скорее всего никогда еще не приглашали на ужин в дом к белым.

В ходе разговора, поначалу немного натянутого, до них дошло, что и они никогда еще не приглашали чернокожих на ужин.

Гостья прибыла ровно в 6.30 с бутылкой вина, запечатанной настоящей пробкой. Хоть Джейк и заверил ее, что ужин будет неофициальным, Порция надела длинное свободное платье из хлопчатобумажной ткани. Она поздоровалась с Карлой по-немецки, но, быстро перейдя на английский, извинилась за вино – дешевое калифорнийское, и они посмеялись над скудным ассортиментом местного винного магазина. Джейк объяснил, что практически все спиртное, которое продается в штате, закупается государством, а потом распределяется по частным винным лавкам.

Разговор естественно перешел на обсуждение нелепых законов Миссисипи о винной торговле, в результате чего в некоторых городах вы запросто купите крепчайший ром, но не сможете – банку пива.

– Вообще-то мы не держим в доме алкоголя, – рассматривая бутылку, признался Джейк.

– Простите, – смутилась Порция. – Я заберу домой.

– А почему бы нам просто не выпить? – подала счастливую мысль Карла.

Пока Джейк искал штопор, женщины подошли к плите проверить готовность ужина. Порция призналась, что предпочитает есть, а не готовить, хотя за время службы узнала немало о европейской кухне. И еще полюбила итальянские вина, которые в округе Форд встретишь нечасто.

– Да, за ними придется ездить в Мемфис, – сказал Джейк, продолжая рыться в ящике.

Карла залила соусом для пасты пряные колбаски и, пока соус медленно закипал, попробовала обменяться с Порцией несколькими элементарными немецкими фразами. Порция отвечала медленно, разборчиво, повторяла несколько раз, если требовалось, и исправляла ошибки. Услышав незнакомую речь, из глубины дома появилась Ханна. Ее представили гостье, и та поприветствовала ее дружеским «Чао!»

– А что означает «чао»? – спросила девочка.

– Между друзьями оно по-итальянски и, кажется, по-португальски означает «привет!» или «пока!» – ответила Порция. – Это гораздо проще произнести, чем «guten Tag» или «bonjour».

– А я знаю несколько слов по-немецки, – похвасталась Ханна. – Меня мама научила.

– Мы попрактикуемся в немецком позже, – улыбнулась Карла.

Джейк нашел наконец старый штопор и не без труда откупорил бутылку.

– Когда-то у нас были настоящие бокалы для вина, – вздохнула Карла, доставая из шкафа дешевые стаканы для воды. – Они сгинули в огне вместе со всем остальным.

Джейк разлил вино, они чокнулись, сказали: «Будем здоровы» и расселись за кухонным столом. Ханна отправилась в свою комнату.

– Вы часто вспоминаете о пожаре?

– Нет, нечасто, – ответил Джейк.

Карла слегка покачала головой и отвернулась.

– Однако если вы читаете газеты, – продолжил Джейк, – то должны знать: один из тех негодяев опять на свободе, может быть, болтается поблизости.

– Да, я читала, – кивнула Порция. – Два года и три месяца.

– Угу. Освобожден условно-досрочно. Пусть не он чиркнул спичкой, но ведь участвовал в заговоре.

– Вас пугает, что он снова на свободе?

– Конечно, пугает, – отозвалась Карла. – Мы спим с рассованными повсюду пистолетами.

– Меня не столько беспокоит Дэннис Йоки, – объяснил Джейк. – Он тупой молокосос, который хотел покрасоваться перед парнями постарше. Кроме того, Оззи будет следить за ним. Одно неосторожное движение, и Йоки отправится обратно в «Парчмен». Гораздо больше беспокоят меня негодяи, которых так и не привлекли к суду. Там была куча народу – и местные, и чужие. А под суд попали только четверо.

– Пятеро, если считать Бланта, – уточнила Карла.

– Но его не осудили. Блант – это ку-клукс-клановец, который пытался взорвать наш дом за неделю до того, как его сожгли. Он сейчас в местной психиатрической больнице и успешно симулирует сумасшествие.

Карла встала и, подойдя к плите, помешала соус в сковороде, потом зажгла еще одну конфорку и поставила кипятить воду.

– Извините меня, – тихо сказала Порция. – Я не хотела вызывать у вас неприятные воспоминания.

– Все в порядке, – успокоил ее Джейк. – Расскажите нам об Италии. Мы там никогда не бывали.

За ужином она рассказывала им о своих путешествиях по Италии, Германии, Франции и едва ли не по всей Европе. Перед окончанием школы она приняла решение повидать мир, а главное, уехать как можно дальше от Миссисипи. Армия давала такой шанс, и Порция максимально воспользовалась им.