Исчезнуть не простившись

— Если этот тип Слоун в городе, — сказал он, — парни его найдут.

Я открыл холодильник, показал Винсу банку пива. Он кивнул. Я бросил ее ему, взял другую себе и сел за кухонный стол. Винс уселся напротив.

— Ты хоть слегка представляешь, что, мать твою, происходит?

Я отпил глоток пива.

— Кажется, начинаю догадываться. Эта женщина, ответившая на звонок? Что, если она мать этого Джереми Слоуна? И этот Джереми Слоун в самом деле брат моей жены?

— Да?

— Что, если я разговаривал с матерью моей жены?

Если мать и брат Синтии живы, то как объяснить анализы на ДНК, проведенные на трупах, найденных в машине, которую выловили из карьера? Хотя Уидмор с уверенностью могла сообщить, что тела принадлежат родственникам, а не конкретно Патриции и Тодду Бидж. Мы ведь все еще ждали результатов анализов, которые бы подтвердили, что это именно они.

Пока я пытался все это осмыслить. Винс, отпивая очередной глоток пива, сказал:

— Надеюсь, мои парни найдут его и не убьют. С них станется.

ГЛАВА 37

— Тебе кто-то звонил на днях, — сказала она.

— Кто?

— Он не представился.

— Может, кто-то из моих друзей?

— Откуда мне знать? Но он спросил о тебе, а услышав о твоем отъезде, заявил, будто помнит, что ты упоминал о Коннектикуте.

— Что?

— Ты не должен никому говорить, куда направляешься.

— Я и не говорил!

— Тогда откуда он знает? Наверняка ты кому-то сказал. Поверить не могу, что ты такой идиот. — Она явно злилась.

— Говорю же тебе, ничего такого не было! — Когда она с ним так разговариваю, он чувствовал себя шестилетним ребенком.

— Тогда почему он знает?

— Понятия не имею. На аппарате высветилось, откуда был звонок? Номер появился?

— Нет. Он сказал, что знал тебя по гольфу.

— Но я не играю в гольф.

— Я сказала ему то же самое. Что ты не играешь в гольф.

— Знаешь, мам, скорее всего кто-то набрал неверный номер.

— Он попросил позвать тебя. Сказал Джереми. Четко и ясно. Может, ты случайно кому-то обмолвился, куда едешь?

— Слушай, мам, даже если я и обмолвился, чего не делал, не стоит устраивать из-за этого такую шумиху.

— Меня этот звонок расстроил.

— Не расстраивайся. Кроме того, я возвращаюсь домой.

— Правда? — Тон сразу изменился.

— Да. Думаю, сегодня. Я сделал здесь все, что мог, осталось только… ну, ты знаешь.

— Я не хочу это пропустить. Ты представить себе не можешь, как долго я этого ждала.

— Думаю, что буду дома уже вечером. Время обеденное, и я иногда устаю, так что, возможно, остановлюсь где-нибудь вроде Аттики, но все равно обернусь в один день.

— И я успею сделать тебе морковный торт, — обрадовалась она. — После обеда и начну.

— Ладно.

— Будь осторожен за рулем. Смотри не засни. У тебя никогда не было такой выносливости, как у отца.

— Как он?

— Думаю, если мы все закончим на этой неделе, он протянет. Наконец-то все останется позади. Ты знаешь, сколько нужно платить за такси, чтобы до него добраться?..

— Скоро это не будет иметь значения, мама.

— Дело не только в деньгах, милый, — сказала она. — Я все думала, как это лучше сделать. Знаешь, нам понадобится веревка. Или клейкая лента. Наверное, сначала стоит разделаться с матерью. После этого с малышкой не будет трудностей. Я тебе с ней помогу. Ты ведь знаешь, я не так уж беспомощна.

ГЛАВА 38

Мы с Винсом прикончили пиво, затем выскользнули через заднюю дверь и пробрались к «доджу». Винс собирался отвезти меня к мастерской, где все еще стояла моя машина.

— Ты знаешь, что у Джейн были неприятности в школе? — спросил он.

— Да, — подтвердил я.

— Я тут подумал, я вот тебе помогаю, так, может, замолвишь за нее словечко перед директором?

— Уже замолвил, но могу сделать это еще раз.

— Она славная девчонка, вот только иногда характер проявляет, — объяснил Винс. — Никому не позволит себя обидеть. Мне уж точно. Поэтому, когда у нее неприятности, справляется сама.

— Ей надо научиться себя сдерживать, — заметил я. — Нельзя же решать каждую проблему с помощью кулаков.

Винс хмыкнул себе под нос.

— Ты желаешь ей такой же жизни, как у тебя? — спросил я. — Без обид.

Он притормозил на красный сигнал светофора.

— Нет, — признался он. — Но похоже, так и выйдет. С меня не стоит брать пример. Да и мамаша таскала ее по стольким домам, что и речи не идет о какой-то стабильности. Именно это я и стараюсь создать для нее, понимаешь? Дать ей стержень, за который можно держаться. Детям это необходимо. Но быстро доверия не добиться. Она слишком часто обжигалась.

— Конечно, — согласился я. — Ты мог бы послать ее в хорошую школу. Когда она закончит среднюю, можно учиться журналистике или пройти программу английского. Это разовьет ее таланты.

— У нее отметки неважные, — сказал он. — Ей трудно будет куда-либо попасть.

— Но ведь ты можешь это себе позволить?

Винс кивнул.

— Надо помочь ей выбрать цель. Посмотреть дальше, чем видит сейчас, убедить ее, что если она получит приличные отметки, ты готов платить за ее обучение.

Он искоса взглянул на меня:

— Ты мне поможешь?

— Да. Вопрос в том, будет ли она слушать?

Винс устало покачал головой:

— Да, увы, в этом весь вопрос.

— У меня есть еще один, — сказал я.

— Выкладывай.

— Почему тебе это небезразлично?

— То есть?

— Она просто ребенок, дочь женщины, которую ты встретил. Большинство парней не проявили к ней никакого бы интереса.

— А, понял, думаешь, я извращенец? Хочу залезть к ней в трусики, так?

— Я такого не говорил.

— Но подумал.

— Нет. Если бы у тебя была такая цель, я бы почувствовал это по работам Джейн, по тому, как она ведет себя с тобой. Мне кажется, ей хочется тебе доверять. Поэтому вопрос остается прежним: почему тебе это небезразлично?

Свет переключился на зеленый, и Винс нажал на газ.

— У меня была дочь, — произнес он. — Своя собственная.

— Вот как.

— Я тогда был совсем зеленым. Двадцать лет. Обрюхатил девушку из Торрингтона. Агнесс ее звали. Нет, точно, Агнесс. Мой папаша измордовал меня зверски, все спрашивал, как я мог быть таким гребаным идиотом. Я что, никогда не слышал про резинки, хотел он знать. Ну, сам понимаешь, как порой бывает, верно? Пытался уговорить Агнесс избавиться от ребенка, но она не захотела, родила девочку и назвала ее Коллеттой.

— Красивое имя, — заметил я.

— И когда я ее в первый раз увидел, я, блин, сразу влюбился по уши, понимаешь? Но мой старик не хотел, чтобы я привязывался к этой Агнесс, хотя она была совсем неплохой, а малышка, Коллетта, вообще чудо, я таких прелестных никогда не видел. Ты можешь подумать, что в двадцать лет очень просто слинять, не чувствовать никакой ответственности, но в ней было что-то особенное.

Ну и я засомневался: а может, мне на ней жениться? И стать отцом этой малышки. И я собирался с мужеством, чтобы спросить ее и рассказать отцу, что намереваюсь делать, а Агнесс тем временем катила девочку в коляске через эту гребаную Ногатак-авеню, и пьяный мудак в «кадиллаке» проехал на красный свет и покончил с ними обеими.

Казалось, Винс крепче ухватился за рулевое колесо, словно пытался его придушить.

— Мне очень жаль, — сказал я.

— Тому гребаному пьянице тоже наверняка было жаль, — процедил Винс. — Выждал полгода, не хотел торопиться, понимаешь? С него сняли все обвинения, поскольку адвокат убедил присяжных, будто Агнесс шла на красный свет, а значит, он и трезвый все равно бы на них наехал. И тогда, через несколько месяцев, случилась забавная вещь: он выходит из бара в Бриджпорте, довольно поздно и снова пьяный — эта сволочь ничему не научилась. Идет себе по аллее, и тут кто-то простреливает его гребаную голову.