Феникс в огне

Перси попытался выдавить из себя хоть несколько слов. Ему надо было только выкроить минутку между мучительными приступами, перевести дух, чтобы можно было рассказать матери о том, что он выяснил.

— Дэвенпорт, он пытается что-то сказать, — обратилась к дяде мать.

Ей на плечо легла мужская рука. Перси увидел костлявые пальцы и сверкающее обручальное кольцо.

— Бедный, бедный мальчик, — пробормотал Дэвенпорт.

Мать склонилась к самым губам сына.

— В чем дело, Перси?

Он попробовал было заговорить, но у него вырвался лишь стон, проникнутый болью. Глаза юноши закрылись сами собой.

— Ему становится хуже. Мы его теряем.

Перси сделал над собой усилие и открыл глаза, чтобы предупредить мать хотя бы взглядом. Однако он увидел перед собой лицо не матери, а дяди, внимательно наблюдающего за ним. Стальные глаза Дэвенпорта светились торжеством.

— Мама… — выдавил Перси.

Мать снова склонилась и положила ему на лоб холодное мокрое полотенце. Она плакала.

— Джош?

Он протянул руку, чтобы прикоснуться к щеке матери, смахнуть слезы.

— Джош?

Подобно растянутой резине, рывком вернувшейся к своей первоначальной форме, Райдер вынырнул в настоящее. Однако еще несколько мгновений он оставался переполнен горем, вызванным страданиями своей матери.

Нет. Не своей. Матери Перси.

— С вами все в порядке? — спросила Френсис, секретарша фонда.

Она стояла в дверях кабинета Джоша. В руках у нее была сумка, набитая продуктами, купленными в ближайшем кафе.

— Я принесла вам завтрак, — добавила Френсис и улыбнулась.

Она знала, что Райдер вечно забывает захватить себе поесть, и взяла в привычку покупать для него то же самое, что брала для себя.

Джош уставился на нее, стараясь прогнать из головы туман. Это была головоломка, упрятанная в загадку, а он находился в самом ее центре и был совершенно сбит с толку.

ГЛАВА 43

Нью-Йорк. Понедельник, 10.50

Судя по всему, обилие новостей, посвященных открытию гробницы весталки, перестрелке в ней, двум убийствам и похищению древних реликвий, спровоцировало по всему миру случаи воспоминаний о прошлой жизни. Люди, которые никогда не испытывали ничего подобного, столкнулись со странными беспокойными галлюцинациями и стали искать, с кем можно обсудить все это. В газетных статьях были упомянуты Джош Райдер и фонд «Феникс», поэтому с самого раннего утра начался непрерывный поток звонков, продолжавшийся до обеда. В первую очередь это произошло благодаря ретивому перу Чарли Биллингса.

Обязанности Джоша частично заключались в том, чтобы отвечать на обращения взрослых, просивших помочь разобраться с воспоминаниями о предыдущей жизни. Он должен был повторять им то же самое, что сказал ему Малахай, когда он сам впервые обратился в фонд: «Феникс» не имеет дела со взрослыми. Фонд представляет собой исследовательскую организацию, которая документирует случаи воспоминаний о прошлом у детей. У взрослых, по мнению доктора Берил Талмэдж, слишком большой груз зрительных образов, накопленный за долгие годы. Эти образы, преломленные и искаженные в памяти, очень трудно отделить от настоящих воспоминаний. Потом Джош называл адреса психологов, готовых помочь тем, кто страдает провалами в прошлое.

Однако сегодня утром ему было очень нелегко отвечать на звонки. Он слишком хорошо понимал недоумение и отчаяние этих людей, потому что испытывал теперь то же самое.

Многие описывали по телефону эпизоды, которые вполне укладывались в общую мозаику, наблюдаемую самим Райдером. Один мужчина рассказал о том, что ему постоянно кажется, будто он крестьянин в какой-то стране в глубокой древности. Его дом сгорел дотла в пламени пожара. При этом в огне погибли он сам и его брат. Второму виделось, что он какой-то высокопоставленный военачальник в эпоху, которую он не мог определить точно. Судя по всему, речь шла о ранних днях христианства. Мужчина рассказывал о тех жестоких и кровавых методах, которые он использовал, чтобы разгонять бунтующие толпы. Одна женщина вспомнила, будто она выкладывала мозаичные полы в храмах. Она предложила Джошу нарисовать все эти узоры и прислать их в фонд.

На Райдера оказала сильное воздействие мысль о том, что если перевоплощение является реальностью, то его жизненный путь в предыдущих воплощениях мог пересекаться с жизнью этих людей. Ему хотелось им помочь. Он жалел о том, что не может встретиться с каждым из них и попытаться выяснить, не известно ли им нечто такое, что скрыто от него, пролить свет на образы, погруженные в полумрак, теснившиеся у него в сознании и терзавшие его.

Все эти рассказы были весьма захватывающими. Джоша подмывало нарушить правила и согласиться работать с этими людьми, но сделать этого он не мог. В данном случае от него ничего не зависело. Берил и Малахай были категоричны — фонд не работает со взрослыми! За много лет сам Райдер стал единственным исключением из этого правила. Он мог лишь выразить свое сочувствие этим людям и порекомендовать им психологов.

После обеда ему удалось наконец дозвониться до Габриэллы. Она заверила его в том, что с ней все в порядке, и согласилась вечером поужинать с ним и Малахаем, но Джош уловил в ее словах напряжение и стресс. Разговор с Габриэллой вселил в него беспокойство, поэтому в половине четвертого он решил взять напрокат машину и, не дожидаясь вечера, отправиться в Нью-Хейвен.

Райдер уже спустился вниз и направлялся к выходу, когда услышал сердитый женский голос. Он завернул в приемную. Женщина, одетая в бледно-розовый костюм, в туфлях на высоком каблуке, стояла перед столом секретарши. Она была растрепана и явно сбита с толку. Не задумываясь над тем, что он делает, Джош поднял к глазу свой непременный фотоаппарат и увидел, что от плеч этой особы исходят лучи света, загибающиеся вокруг ее головы. Его охватила дрожь. Мгновение он не дышал, опасаясь, что малейшее движение нарушит оптический эффект.

Женщина почувствовала на себе его взгляд и обернулась. Джош опустил фотоаппарат и встретился с ней взглядом.

Ощущение длилось всего одну секунду. Это была не парамнезия. Речь шла не о человеке, чье лицо показалось ему знакомым. На этот раз в этом не было никаких сомнений.

«Твою мать!»

Всем своим нутром, самой его глубиной, так, что глубже было некуда, Райдер почувствовал, что они уже были знакомы в то, другое время, которое память Джоша выдавала по крупицам, самое основное придерживая для себя.

Когда Райдер подошел к женщине, та удивленно раскрыла рот, и он понял, что она тоже его узнала.

Они уставились друг на друга. Воздух вокруг будто застыл. Тишину нарушал лишь приглушенный шум транспорта, доносящийся с улицы. Глаза женщины, красные от слез, наполнились изумлением.

— Мы уже встречались? — наконец спросила она. — Ваше лицо кажется мне таким знакомым…

— Я в этом не уверен.

Женщина нахмурилась.

— Нет. Я обозналась. Мне показалось… — Она покачала головой.

Джош окинул взглядом мокрые волосы, мятую юбку и подтеки туши на лице, оставленные либо дождем, либо слезами. Потом он посмотрел на Френсис, которая беспомощно покачала головой.

— В чем дело?

— Я объяснила этой женщине принципы работы нашего фонда, но она отказывается уйти, ни с кем не переговорив.

— Все в порядке. Я разберусь с этим.

Джош снова повернулся к женщине.

— Я здесь работаю и постараюсь вам помочь, но для начала предлагаю пройти внутрь и немного обсохнуть.

Женщина молча пошла за ним по коридору. Он искоса взглянул на нее и заметил, как пристально она изучала все, мимо чего они проходили, — картины, светильники, ковры. Как будто во всем этом было что-то такое, чего она не могла понять.

Прежде чем Джош успел задать вопрос, женщина принялась возбужденно болтать:

— Я не могу поверить, что так сильно здесь расстроилась. Подумать только, я расплакалась. Обычно со мной никогда такого не бывает. Я всегда держу себя в руках. Но сегодня со мной что-то произошло. — Она залилась краской. — Ради бога, простите.