Мир, полный слез

Джексон принял сообщение, занес сведения в журнал и перезвонил Сорвину.

– У меня тело, – сообщил он, как будто раньше об этом никто не догадывался. Он произнес это настолько беззаботным тоном, словно речь шла о похищении нижнего белья, вывешенного на просушку на заднем дворе богадельни.

Однако Сорвин отреагировал на это менее спокойно.

– Труп?

– Да. На Стариковской Печали.

– Это на территории поместья?

– Как раз на северной его границе.

Сорвин перезвонил Таннеру, но, выяснив, что суперинтенданта нет на месте, набрал номер Сайма.

– Хорошо. Значит, сейчас мы с Фетр отправимся на место…

– Фетр в Лестере, сэр.

– Да? Я полагал, что туда поехала Уортон.

– Я решил, что разумнее послать туда Фетр, – без малейших колебаний ответил Сорвин. – Ей нужно набираться опыта, а надежд на то, что в Лестере обнаружится что-нибудь существенное, мало. Профессионализм Уортон может потребоваться нам здесь, особенно в свете последних новостей.

Сайм одобрительно просопел в ответ и повесил трубку.

Беверли Уортон предоставили пустой маленький кабинет где-то на задворках участка. И ее раздражение, вызванное этой высылкой на окраину, лишь отчасти компенсировалось сознанием того, что Сорвин, по крайней мере, не посадил ее за стол рядом с Фетр и другими младшими чинами. Когда Сорвин вошел в ее кабинет, она перелистывала документы, касавшиеся гибели Мойнигана; другая, гораздо более внушительная стопка папок, посвященных делу Итон-Лэмберта, громоздилась на полу.

– Поехали, – промолвил Сорвин. – Может, это ерунда, но на Печали найден труп.

– На печали?

– На Стариковской Печали. Это прогалина неподалеку от Вестерхэма.

Беверли сразу уловила, сколь важным это может оказаться, встала, сняла с крючка на стене черное шерстяное пальто и вышла следом за Сорвином.

Они сели в полицейский «лендровер» и двинулись к месту происшествия. Путешествие к Стариковской Печали оказалось куда более напряженным и захватывающим, нежели поездка по улицам города. Уже лес весьма радовал взгляд, а раздолье и красота пустоши произвели впечатление даже на Беверли, привыкшую к серым геометрическим фигурам. Они оставили машину рядом с другими четырьмя «лендроверами», стоявшими метрах в пятидесяти от низины, в которой уже находились пять полицейских, два фельдшера и еще две очень знакомые фигуры.

Черт побери.

– Сэр?

Сайм повернулся к Беверли. Сильные порывы ветра то утихали, то вновь с завыванием обрушивались на людей.

– Что?

– Видите эту женщину? В гражданском.

Сайм кинул взгляд на Елену и снова перевел его на Беверли.

– Ну и что?

Беверли знала, что рано или поздно это произойдет, но надеялась, что это случится не так скоро.

– Я с ней знакома, – помедлив, ответила она.

– Да? Каким образом?

Беверли взглянула на Сорвина, который имел совершенно безучастный вид, и принялась объяснять, кто такая Елена и почему она испытывает к ней неприязнь.

– Она ведет себя как одержимая и на протяжении уже нескольких лет выдвигает против меня какие-то дикие обвинения. А ведь я однажды спасла ей жизнь, ни много ни мало. Но она не испытывает за это никакой благодарности.

– Правда? – Сайм поднял брови.

Беверли усилила нажим на кнопку под названием «честность».

– Я вытащила ее из огня. Она была без сознания.

– Просто какое-то счастливое стечение обстоятельств, – помолчав, промолвил Сайм. – Вдруг именно здесь оказывается человек, непосредственно связанный с делом Итон-Лэмберта.

– Вот-вот, – тут же откликнулась Беверли. – Именно поэтому я и приехала сюда, сэр.

Сайм кивнул и снова перевел взгляд на Айзенменгера и Елену.

– Вы думаете, что они могут быть замешаны?

Беверли пожала плечами. Она была не настолько глупа, чтобы что-либо утверждать.

– Не знаю, сэр.

– А вы что думаете? – осведомился Сайм, поворачиваясь к Сорвину.

Сорвин медлил, и мгновение Беверли казалось, что он ее подставит.

– Я пока не стал бы увязывать эти два дела друг с другом сэр, – наконец произнес он. – Думаю, в данный момент нам следует сохранять непредвзятость.

Сайм кивнул. У него была маловыразительная физиономия мопса, но Беверли все же показалось, что на ней можно прочесть согласие.

– В данный момент – возможно. Но если мы обнаружим между ними хоть малейшую связь, им придется несладко, – отрезал Сайм и двинулся вниз.

– Спасибо, – повернувшись к Сорвину, промолвила Беверли, приправив свою благодарность вопросительной и многообещающей улыбкой. – Я – твоя должница.

– Да, – смущенно пробормотал он.

Айзенменгер заметил ее первым, и его взгляд, поначалу лишь скользнувший по двум фигурам, спускавшимся вниз, стал внимательным и сосредоточенным. Елена смотрела на палатку, которая теперь скрывала тело от стихии, ибо прятать его от любопытных и бездушных зевак было абсолютно бесполезно.

– Ну и ну, – пробормотал себе под нос Айзенменгер.

Елена обернулась, посмотрела на Айзенменгера, а затем перевела взгляд на объект, привлекший его внимание. Айзенменгер не видел лица Елены, но сразу почувствовал, как она напряглась, – этот соматический скачок зафиксировал бы даже сейсмограф.

Беверли прошла мимо них в сопровождении высокого, подтянутого мужчины, излучавшего, несмотря на свой решительный вид, энергию вечной юности. В отличие от Беверли, он не обратил на них никакого внимания. Та повернула голову и бросила на них такой взгляд, словно они были парой кроликов, недоуменно взиравших на деятельность представителей высшей расы. Через мгновение они скрылись в палатке, оставив Айзенменгера единственной мишенью негодования Елены.

– Какого черта?..

– Вот это сюрприз, – как можно мягче произнес Айзенменгер.

– Что эта стерва здесь делает?

– Совпадение?

Она посмотрела на него с таким презрением, что ее взгляд мог бы проделать дыру в легированной стали.

– Не будь идиотом. Ты ведь видел выражение ее лица. Она ничуть не удивилась, увидев нас.

– Да, – согласился Айзенменгер. – Нельзя не признать, что она умеет владеть собой.

– Что происходит, Джон? – В ее голосе послышались нотки отчаяния.

– Не знаю, Елена, – вздохнул Айзенменгер.

Труп, сплошь залитый кровью, производил жуткое впечатление. Высокая трава вокруг была примята и, пропитавшись кровью и зимней сыростью, лежала мокрой грязной кучей под телом и поверх него. Несмотря на то что полог палатки был распахнут, внутри воздух уже прогрелся благодаря множеству осветительных приборов и человеческих тел и начал наполняться зловонием.

Тело лежало на спине, и лицо его было так густо измазано кровью, что казалось, с него содрали кожу, и тем не менее Сорвин сразу узнал этого человека. Те же длинные спутанные волосы, то же серое потертое пальто. Фотограф еще не приехал, зато доктор Аддисон уже успела надеть белый комбинезон и стояла с диктофоном в руке. Ее неумело накрашенные губы были раздвинуты в легкой улыбке, волосы стянуты сзади в тугой узел, а на голове красовалась сдвинутая набок миленькая одноразовая шапочка. Весь ее облик говорил о том, что собиралась она в спешке. Несколько полицейских в форме и в штатском стояли в сторонке, тихо перешептываясь между собой. На лицах некоторых из них уже виднелась испарина.

Побледневший Сайм явно корил себя за несвоевременно съеденный завтрак.

– Думаю, у нас тут не будет проблем, – бодро заявила Аддисон.

После того как Фетр посетила старую квартиру Мойнигана, настроение у нее окончательно испортилось. Квартиру, естественно, уже успели сдать, и теперь в ней обитал миниатюрный мужчина среднего возраста с раздувшимся красным носом и заметно дрожавшими руками; пустых бутылок под диваном Фетр не заметила, но она не слишком-то и присматривалась. Квартира была обставлена по-спартански, что также говорило о бессмысленности каких-либо поисков.