Дикие нравы

Высокий парень, лет двадцати облаченный в щегольский натовский камуфляж, неспешно шел в их сторону, на ходу обкусывая сорванную травинку. Повязанный на голову ярко-красный платок, казался издалека кровавой раной. Макс сразу же выделил его из толпы подростков. Во-первых, он был явно старшим по возрасту, во-вторых, двигался с нарочито независимым и скучающим видом, в то время когда все остальные были заняты делом, и, наконец, в-третьих, все случайно попавшиеся ему на пути бойцы мгновенно уступали дорогу, отходя в сторону, преданно заглядывая в лицо. Так кем же ему еще быть, как не командиром? Интересно, он-то хоть понимает какой-нибудь из европейских языков, или так и придется общаться на пальцах?

Сомнения Максима, впрочем, тут же разрешились.

— Эй, белое ничтожество, — певуче растягивая гласные, окликнул его негр по-французски.

Говорил он на этом языке достаточно чисто, в речи улавливался лишь еле заметный акцент. Обычно, для того чтобы так овладеть чужим тебе языком нужно не один год провести в компании тех, для кого он родной. Макс отметил про себя этот факт, однако отвечать на окрик не торопился, сидел себе молча, чуть прищурив глаза, и внимательно разглядывал все ближе подходившего командира, оценивая про себя, чего тот стоит.

— Что уши дерьмом забил, обезьяна?! — белозубо оскалился негр. — Или не понимаешь, что я говорю?

— Почему, прекрасно понимаю, только я не обезьяна, поэтому не хочу отвечать на те слова, которые говорят не мне… — Макс старался, чтобы голос прозвучал как можно спокойнее и равнодушнее.

Это сейчас было главным. Он уже давно усвоил для себя одно важное правило общения, действующее в среде различных малых народов, находящихся на примитивной стадии развития и почитающих вежливость, гуманизм, различного рода добрую волю и готовность идти на уступки всего лишь за проявление слабости. Тут важно было с самого начала показать, что ты находишься с собеседником как минимум на равной ноге, а то и на целую голову его выше. При этом реальное положение дел имело весьма условное отношение к вымышленному статусу. Даже сейчас, когда он сидел со стянутыми за спиной, давно затекшими от долгой неподвижности руками, был в полной власти этого негра в кроваво-красной косынке, очень важно было продемонстрировать полное отсутствие страха и не допустить в речь даже тени заискивающих интонаций. Только холодное равнодушие, щедро замешанное на высокомерном презрении… иначе никак, иначе никто тебя всерьез воспринимать не будет…

Вот только в этот раз не сработало, собеседник попался неправильный, а может, и сам ошибся где-то, не доиграл мимикой, или тембром голоса… Короче, вместо того чтобы разом сбавить тон, командир «юнармейцев» лишь криво ухмыльнулся и, присев рядом, больно потянул цепкими пальцами за росшие на предплечье волосы.

— А говоришь не обезьяна? Смотри, ты же весь зарос шерстью… Вот, видишь, — он повертел перед лицом совершенно обалдевшего Макса собственной рукой, почти полностью открытой высоко закатанным рукавом. — На черной коже волосы не растут. Потому что черные люди, далеко ушли по пути эволюции от своих обезьяньих предков. А белые ничтожества так и не смогли пройти этот путь, потому их жирные дряблые тела покрыты шерстью, как у мартышки. Да и сами они похожи на мартышек, на мартышек потерявших хвосты!

Максим, у которого от подобных высказываний натурально отвалилась челюсть, счел за лучшее промолчать.

— Что же ты ничего не возражаешь, белый? — с издевательским сочувствием заглянул ему в глаза негр. — Или ты позабыл все слова? Ну, скажи мне еще раз, что ты вовсе не обезьяна?

Максим молчал, с внутренним содроганием глядя в лицо собеседнику, и отчетливо видел тлеющие в глубине его темных глаз искры безумия.

— Вот так хорошо, — с обманчивой ласковостью в голосе произнес командир, выждав примерно минуту и не услышав никаких возражений. — А теперь расскажи мне, белая обезьяна, кто ты такой, как попал сюда, и почему эти вонючие мартышки хотели тебя убить?

— А кто ты сам? — собрав в кулак все свое мужество, хрипло прокаркал Максим. — Кто эти дети с оружием?

В глазах негра метнулись яростные молнии, он весь подался вперед, и Максу на секунду показалось, что чернокожий сейчас укусит его. Но в тот момент, когда их лица разделяли уже не больше двух сантиметров, командир неожиданно остановил свой порыв и широко доброжелательно улыбнулся.

— Почему бы и нет… — спокойно и рассудительно произнес он. — Я никого не боюсь и ни от кого не скрываюсь. Почему бы мне первым не назвать себя. Думаю, после этого ты только сильнее будешь дрожать, обезьяна. Правда?

В его голосе было столько металлических приказных ноток, столько нажима и внутренней силы, что Максим едва не кивнул в ответ, соглашаясь, лишь нешуточным усилием воли он сумел удержаться от этого унизительного жеста. Однако его мимолетная слабость не укрылась от внимательно следившего за ним чернокожего и тот довольно ухмыльнулся. Ухмыльнулся демонстрирующей превосходство улыбкой победителя.

— Меня зовут Мали, капитан Мали, — представился он. — Я командир разведывательного взвода полевой армии племени май-майя.

Если он ожидал, что после этих слов белый пленник как минимум грохнется в обморок, или намочит штаны от страха, то он жестоко ошибся. Максим впервые в жизни слышал о каких-то там май-майях, и это нелепое сочетание букв соответственно не пробудило в его душе ни малейшего отклика, не родило никаких эмоций. Мали был явно этим разочарован, похоже, не привык к такому безразличию. Он даже удивленно цокнул языком и одобрительно качнул головой:

— Хорошо держишься, белый. Другой на твоем месте уже молил бы о пощаде и лизал мои ботинки… Ладно, рассказывай теперь ты!

— Меня зовут Макс, я…

Дальше пришлось замолчать, по логике допроса теперь следовало назвать род своих занятий, который и определит дальнейшее отношение собеседника к тебе. Но вот тут и вышла заминка. Конечно, много ума не надо чтобы взять и бухнуть с ходу «я наемный солдат, охраняю тут поблизости нелегальный прииск и имущество тех толстосумов из-за океана, которые грабят твою страну». Вот только какая за этим последует реакция? Очень вероятно, что дело закончится воткнутым в печень ножом. На брезентовом ремне, опоясывающем талию Мали, как раз висел подходящий тесак предельно устрашающего вида. Так что, пожалуй, лучше попробовать по-другому… Ну, была не была, вывози, кривая!

— Я горный инженер из России, прилетел сюда для того, чтобы налаживать добычу полезных ископаемых, — осторожно пробуя каждое слово на вкус, произнес Максим, пристально следя за реакцией собеседника.

Капитан нахмурился и еще больше потемнел лицом:

— То есть ты один из тех шакалов, что грабят мою родину, разворовывая принадлежащие ей богатства?

— Нет-нет, — поспешно возразил Максим. — Я работаю по приглашению правительства, только на легальных рудниках и приисках, а еще ищу новые месторождения полезных ископаемых для народа Конго.

— Вот как? — тяжело выдохнул Мали. — А почему же тебя везли с прииска «Желание» все знают, что добыча с него уходит в Руанду для перепродажи?

— Не может быть! — изображая искреннее негодование, воскликнул Максим, широко округляя глаза. — Но меня направили для работы на этот прииск прямо из Киншасы, из горного министерства! Я даже представить себе не мог…

Коротким жестом руки Мали прервал его монолог и, печально опустив голову, произнес:

— Я верю тебе, белый, так вполне могло быть. Власть в моей стране захватили предатели, продающие свой собственный народ, готовые на все лишь бы получить мзду в твердой валюте. Но это не будет длиться долго, скоро-скоро придет час расплаты за все.

Он замолчал, мечтательно глядя куда-то в лишь ему одному видимую даль, сквозь завесу белесых облаков укрывших небо. А Максим тем временем усиленно соображал, пытаясь систематизировать информацию, которую ему дало общение с командиром отряда май-майя. Получалось не густо, но кое-какие сведения все же удалось почерпнуть. По всему выходило, что они попали в руки какой-то местной повстанческой группировки, стоящей в идейной оппозиции правительству и борющейся против засилия иностранных корпораций в стране. Плюс к этому группа эта довольно известна своей кровожадностью и жестоким отношением к белым. Не зря же Мали так ждал его испуга, когда назвал себя. Да, еще они знают о существовании прииска, знают его местоположение и даже кодовое название, которое используют только в радиопереговорах. Черт, не за тем ли, чтобы напасть на прииск они оказались здесь? Плохо, очень плохо… Точно из огня, да в полымя… Надо срочно что-нибудь изобретать, что-то такое, чтобы не кончили сразу на месте… Вот только что?