Нет числа дням

Уна Строун сначала не поверила Нику.

— Быть не может — он ведь такой молодой! — в смятении бормотала она. Но когда подъехала полицейская машина, ей пришлось признать горькую правду.

— Что же будет с бедной матерью, когда она узнает? — повторяла соседка. Ник думал о том же, понимая, что Кейт будет еще хуже, чем думает Уна.

— Мне нужно спуститься, — сказал он, делая шаг к двери.

— Ник!

— Да? — оглянулся он.

— Вы не знаете, почему он сделал… такое?

— Догадываюсь, — поколебавшись, ответил Ник.

В дверь позвонили.

— А им скажете?

Ник снова заколебался, потом отрицательно помотал головой и вышел.

Полицейские действовали четко и слаженно, к Нику обращались формально-сочувственно и не подвергали критике его версию событий. А зачем? Безработный выпускник, наркоман, перенесший душевную драму, не редкость в полицейской практике. Кивнули в ответ на рассказ Ника, как мать Тома, обеспокоенная реакцией мальчика на смерть отца, попросила за ним присмотреть. Записали что-то. Вызвали патологоанатома и фотографа. В общем, знали, что делать.

Ник пообещал наутро явиться в участок и дать официальные показания. Больше от него ничего не требовалось. Он вернулся в квартиру Уны и с благодарностью принял ее предложение выпить. С меньшей благодарностью пришлось принять предложение воспользоваться телефоном. Уна тактично оставила Ника одного — сделать звонок, который никто, кроме него, сделать не мог.

Позже он почти ничего не помнил из разговора с Терри, кроме, пожалуй, облегчения, что не пришлось говорить прямо с Кейт. Ник ничего не сказал о фотографии и шприце, а Терри и не спрашивал. В разговоре присутствовал ясный обоим подтекст. Оба знали, что сказано далеко не все. И что сейчас не время говорить начистоту.

Примерно через час Терри перезвонил. Полицейские спокойно и методично возились внизу, в квартире Тома, тело так и лежало на диване. Кейт не может спокойно сидеть дома, объяснил Терри. Они выедут в Эдинбург, как только смогут. На машине быстрее всего, так что к утру они уже будут. Заказали номер в гостинице и позвонят Нику, как только окажутся на месте.

Прошел еще час. Уехал фотограф, за ним патологоанатом. Люди в комбинезонах и перчатках погрузили тело Тома в фургон и увезли в морг. Один из полицейских сказал Нику, что он может идти. Полицейская машина укатила в ночь вслед за остальными. На дом номер восемь по Серкус-Гарденз опустилась тишина.

Ник не испытывал ни малейшего желания возвращаться в пустой, негостеприимный гостиничный номер, да и Уна не собиралась его выгонять. Обоим все равно было не до сна. Они пили виски и вспоминали Тома.

— Никому бы и в голову не пришло, что такой молоденький мальчик может… да, Ник? С другой стороны, Том всегда был немного мрачноват. Некая, знаете, аура. Могу спорить, вы в его возрасте были таким же.

— Может быть.

— Вы сказали, что догадываетесь, почему он покончил с собой. Я думала, может, вспомнили себя.

— Мой опыт не идет ни в какое сравнение с тем, что пережил Том.

— Не хотите объяснить?

— Боюсь, просто не смогу. В эту историю замешано слишком много народу.

— Включая девушку с фотографии, которую вы мне показывали — Харриет?

— Она — главное действующее лицо.

— Значит, Саша была права. От нее одни неприятности.

— Мягко сказано.

— Кто-то должен сообщить Саше о смерти Тома.

— Я зайду к ней завтра.

— А как насчет Харриет?

Некоторое время Ник молча обдумывал вопрос, не поднимая глаз от стакана. Смерть Тома сделала поиски мисс Хартли практически бессмысленными. Хотя она об этом не знает. Пока не знает.

— Я отыщу ее, — пробормотал он наконец. — Рано или поздно я ее отыщу.

Под утро Ник спустился на первый этаж. Постоял в холле, глядя на заклеенную сине-белой лентой дверь Тома. Будто запечатали лазейку к тайне Элспет Хартли. Если Том пытался ее защитить, то ему это удалось лучше некуда.

— Все равно я тебя разыщу, — выдохнул Ник. Но в душе он понимал, что сказать гораздо легче, чем сделать.

Он вернулся в гостиницу и упал на кровать в полной уверенности, что уснуть не сможет. Однако уснул, как ни странно, потому что разбудил его звонок телефона. Часы показывали 7.38, за окном брезжил серый рассвет. Ник схватил трубку.

— Мистер Палеолог?

— Да.

— Вас просит мистер Моусон.

— Да, я слушаю.

— Ник?

— Да, Терри. Где вы?

— В «Балморале».

— У меня есть десять минут?

— Конечно. Я как раз дойду до «Чертополоха» и встречусь с тобой в вестибюле.

Ник особо отметил это «Я». Терри, несомненно, хотел поговорить с глазу на глаз до того, как Ник встретится с Кейт. Так и вышло — когда Ник спустился в вестибюль, Терри уже стоял там.

Он как будто сдулся — унылая сгорбленная фигура, покрасневшие глаза, небритый подбородок. Опустил Нику на плечо вялую руку и повлек его к стоявшим в углу креслам.

— Это худший день в моей жизни, — бесцветным голосом прошуршал Терри. — Кейт просто сломлена, а я… — Он беспомощно пожал плечами. — Я не знаю, что сделать, что сказать.

— Знаю Терри. Слова тут не помогут.

— Что же случилось? Почему?

Ник рассказал все, что произошло с момента его приезда в Эдинбург. Как Том попытался перевести подозрения на Терри, о зловещем появлении Фарнсуорта и его таинственном исчезновении, фотографии Тома с Элспет (она же Харриетт) и жуткой сцене на Серкус-Гарденз, 8. Скрывать что-либо не было смысла.

— Обе фотографии теперь у тебя?

— Да.

Ник кинул их на стол.

— Слава Богу. — Терри смотрел на снимки. — Что же за кошмар творится, а? Почему он это сделал? Я чувствовал: происходит что-то не то, но не до такой же степени!

— Выходит, до такой.

— Выходит. — Терри смахнул слезы. — Извини. Когда я думаю… — Он потряс головой. — А чего хочет Фарнсуорт?

— Не знаю.

— Так надо выяснить.

— Это будет нелегко.

— А его приятель — Дрисдейл — не может подсказать, куда он делся?

— Сомневаюсь. — Ник наклонился к Терри. — Слушай, сначала надо решить, что мы скажем Кейт. Она ведь до сих пор не в курсе?

— Нет.

— Не пора рассказать ей правду?

— Наверное, пора, но… — Терри тяжко вздохнул. — Я сам расскажу. Не сейчас — сейчас слишком рано. Она все еще в шоке. Через пару дней ей станет легче, и тогда…

— А пока?

— Ты не можешь просто заморочить ей голову, Ник? Сказать, что встретился с Томом, заметил, как он подавлен, встревожился, переговорил с его подружкой, а потом… обнаружил тело. А про остальное… просто не упоминать. Я скажу, что это я тебя попросил, когда открою ей всю правду. Ты будешь вне подозрений.

Вне подозрений? Ник сомневался, что он хоть когда-нибудь теперь будет вне подозрений. Еще он сомневался, что Терри оттягивает объяснение с Кейт только для ее пользы. Скорее всего ему хотелось преуменьшить свою роль во всей этой истории. Хотя и Нику решение Терри было на руку. Не придется объяснять Кейт, как он, в свою очередь, подтолкнул Тома к непоправимому поступку. Терри решил за двоих.

— Ладно, — сказал наконец Ник. — Дело твое.

— Спасибо, — с облегчением поблагодарил Терри. — Поверь, так на самом деле будет лучше. — Он взглянул на часы. — Кейт совершенно вымотана поездкой. Я уговорил ее принять пару таблеток снотворного. Она выглядела чуть лучше, когда я уходил. — Он помассировал шею. — Господи, как я устал.

— Может быть, тебе самому стоит вздремнуть?

— Почему он так поступил? Не могу отделаться от этого вопроса. Почему? Во что бы он ни вляпался, что бы ни натворил, мы нашли бы способ его вытащить.

— Ты уверен?

— В смысле?

— Уверен, что в любом случае смог бы помочь? Непонятно, насколько серьезно Том увяз. Мы ведь ничего не знаем, Терри. До сих пор ничего не знаем.