Через мой труп

Я посмотрел ему в глаза:

— Стало быть, ты мне не веришь?

Финн отвел взгляд.

— Ты становишься все более и более странным, обосновавшись у себя на севере этаким отшельником, — заметил он. — Постарайся снова привыкнуть к обществу, почаще бывай на людях. И главное — не волнуйся ты так, Франк, черт тебя подери, веди себя поспокойнее.

— Я пытаюсь предотвратить убийство женщины, а ты говоришь мне, чтобы я вел себя поспокойнее?!

— Да ведь ты, Франк, и сам ее, помнится, уже уничтожил. Мне казалось, «Медийная шлюха» доставила тебе полное удовлетворение. Вообще говоря, именно я устроил тебе тогда этот небольшой сеанс терапии. Мне пришлось платить за то, чтобы ты мог дать выход своему раздражению, хотя я с самого начала знал, что все кончится провалом. — Финн взял меня за руку. — В конечном итоге так все и вышло.

Я рассмеялся:

— Так ты считаешь, что это тыоказал мне услугу? Знаешь ли, Финн Гельф, уж если здесь кто-то кому-то должен, то это ты — мне. — Я уперся ему в грудь указательным пальцем. — Это ясделал тебябогатым. Благодаря мне твое издательство стало преуспевающим предприятием, а ты вышел на международный уровень в области книготорговли. Не будь меня, ты был бы сейчас никем, издательство давно бы прогорело, и книги бы ты видел в лучшем случае, если бы устроился продавцом в книжный магазин.

Финн не отвечал — он лишь молча смотрел на меня, и в глазах у него было такое изумление, как будто я заговорил с ним по-китайски.

Протиснувшись мимо него, я покинул тесный закуток. Он наконец попытался что-то возразить и окликнул меня, прося вернуться, однако я его уже не слушал.

Телефоны-автоматы помещались в вестибюле, однако я чувствовал, что сначала должен что-нибудь выпить. С трудом прокладывая себе дорогу, я направился к бару в дальнем от выхода углу огромного зала. Все столики здесь были заняты, так что я просто пристроился к стойке и заказал себе пару бокалов пива. Первый я выпил залпом. Сидящие рядом посетители начали шушукаться, но мне было на них наплевать.

С бокалом номер два я расправился гораздо медленнее. Между тем раздражение, вызванное разговором с Финном, все еще не прошло. Какого дьявола, кем он, собственно говоря, себя воображает?!

Чувствуя, как постепенно пивная горечь начинает заглушать горечь обиды, я пошел к вестибюлю. Достав из кармана блокнот и горсть мелочи, я набрал номер Линды Вильбьерг. Вместо нее отозвался автоответчик. Я повесил трубку, выждал пару минут и позвонил еще раз. Результат был таким же. После четвертой безуспешной попытки связаться напрямую с Линдой я наконец сдался и наговорил ей сообщение на автоответчик:

— Алло, Линда! Это Франк, Франк Фёнс. Я звоню, потому что ты находишься в большой опасности… Это довольно сложно объяснить. Дело в том, что меня преследует некий убийца, который совершает преступления, описанные в моих книгах. И вот теперь… Словом, похоже, очередь дошла до тебя… Знаю, это, вероятно, звучит дико, но сделай мне одолжение, позаботься, чтобы рядом с тобой всегда был человек, который смог бы тебя защитить. Или уезжай куда-нибудь, где ты будешь в безопасности. — Я сделал паузу и осмотрелся по сторонам. Поток посетителей по-прежнему не иссякал, в гардеробе царило настоящее столпотворение. Мне пришло в голову, что все это совершенно не вяжется с только что оставленным мной на автоответчике сообщением. — Обещай, что будешь соблюдать осторожность. И еще, Линда… Прости меня…

27

Я пытался позвонить Линде Вильбьерг еще пару раз, пока у меня не кончились монеты. В соответствии с сегодняшней программой все ее дела на ярмарке закончились, так что вероятность ее возвращения сюда была минимальной. Я чувствовал себя жутко усталым. По-видимому, самым разумным шагом сейчас было бы вернуться в отель. По крайней мере, там она могла бы меня застать, прослушав оставленное на автоответчике сообщение.

Фердинан был на своем обычном месте — за стойкой администратора. Чувствуя себя не в силах разговаривать, я молча отсалютовал ему и направился прямиком к лифту.

— Херр Фёнс! — крикнул он вдогонку и отчаянно замахал руками, пытаясь меня вернуть. Он был бледен, а на лице застыло серьезное выражение, совершенно непохожее на его обычную, чуть лукавую мину.

Нехотя, как провинившаяся собака, я поплелся обратно к стойке.

— Это просто какой-то кошмар. — Фердинан скорбно покачал головой. Было видно, что вдаваться в подробности ему совсем не хочется.

— Что случилось? — спросил я.

— Твое убийство, — сказал Фердинан. — Кто-то совершил одно из твоих убийств.

Я впился пальцами в край конторки. Сегодня вечер субботы. Из нашего прошлого разговора с хозяином гостиницы я знал, что постоялец из сто второго должен освободить номер в понедельник. Вероятно, что-то пошло не так. Наверняка виной всему стал запах.

— В сто второй комнате убили мужчину, — продолжал Фердинан. — В точности, как описано у тебя. Прямо по книге.

Взгляд мой застыл, мозги лихорадочно работали, пытаясь определить, как мне следует отреагировать. Самое главное было — не выдать себя сейчас, так что придется изображать недоумение.

— Этим не шутят, Фердинан, — строгим тоном сказал я единственное, что пришло мне в голову.

— Разумеется, нет, — поспешно согласился хозяин гостиницы. — Ведь он мертв. — Фердинан посмотрел на кого-то у меня за спиной.

Я обернулся. На одном из диванов сидел мужчина в темном костюме. Он листал какую-то книгу в бумажном переплете, однако, встретившись взглядом с Фердинаном, с усилием поднялся с мягких подушек. Книжку он сунул в карман пиджака, но даже издалека я узнал черную обложку своего романа «Что посеешь». Движения мужчины были какими-то заученно-механическими, корпус — неестественно выпрямленным, руки он держал строго по швам. Он не сводил пристального взгляда с нас. Плотно сжатые узкие губы под ниточкой черных усиков были не более выразительны, чем походка.

— Франк Фёнс? — спросил мужчина неожиданно высоким голосом. Из-за него он вдруг разом стал похож на мальчишку, нарядившегося в костюм отца.

— Он самый, — отозвался я.

— Инспектор уголовной полиции Ким Венделев, — представился мальчишка и достал из внутреннего кармана бляху, по-прежнему не отрывая от меня глаз.

Я посмотрел на бляху, главным образом для того, чтобы не встречаться с его немигающим взглядом.

— В чем дело?

— Ты знаком со служащим полиции Вернером Нильсеном?

Я поднял на него глаза, старательно изображая недоумение. Затем перевел взгляд на Фердинана:

— Так это его…

Фердинан кивнул.

Я уставился в пол и сокрушенно покачал головой, следя за тем, чтобы все это выглядело не слишком подозрительным.

— Не может быть, — сказал я. — Мы ведь с ним встречались здесь совсем недавно.

— Как раз об этом я и хотел поговорить, — подхватил инспектор. — Насколько нам известно, вы с Вернером Нильсеном обедали в среду вечером.

Я кивнул.

— Мы также знаем, что на следующий день ты наводил о нем справки у администратора.

— Верно.

— В таком случае вынужден попросить проехать со мной в участок, — сказал Ким Венделев, кивая в сторону входной двери.

Инспектор прошел со мной к черному «опелю» и отвез в Центральный участок, находящийся на Вестербро. Пока мы поднимались на третий этаж в комнату для допросов, его коллеги-полицейские провожали нас довольно неоднозначными взглядами. Вернер рассказывал мне, что не пользовался особой популярностью у сотрудников. Инспекторов, серьезно относящихся к своей работе, в том числе и в плане собственного поведения, он обычно презрительно называл пай-мальчиками. Сам Вернер всегда поступал так, как ему было удобно, и даже не особо пытался это скрывать. Результатом были бесчисленные столкновения с коллегами, которым он неизменно рекомендовал заткнуться и заниматься своим делом. Как правило, они так и поступали — разумеется, не из-за Вернера, а из-за неправильно понимаемого чувства полицейской солидарности. Стукач, по их мнению, был куда хуже коррумпированного полицейского.