Кровавая жатва

Она на секунду умолкла. Джиллиан заерзала и села прямо.

– Что, такое бывает? – спросила она, подавшись в сторону Эви. – Некоторые видят и слышат мертвых?

– Да, – сказала Эви, – это обычное дело. С вами такое тоже случалось? Вы видели… вы видите Хейли?

Джиллиан медленно покачала головой.

– Я никогда не вижу ее, – сказала она.

Какое-то мгновение она внимательно смотрела на Эви, а потом ее лицо как-то обмякло, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

– Я никогда не вижу ее, – повторила она.

Ее рука снова потянулась за салфеткой. Коробка упала на пол, но Джиллиан смогла ухватить несколько штук. Она прижала салфетки к лицу. Слез по-прежнему не было. Возможно, она их уже все выплакала.

– Не торопите себя, – сказала Эви. – Вам нужно поплакать. Неважно, сколько на это уйдет времени.

Джиллиан не плакала, нет, но продолжала прижимать салфетки к лицу, содрогаясь всем своим иссушенным телом. Эви молча смотрела на нее, и за это время секундная стрелка успела трижды обежать циферблат.

– Джиллиан, – сказала она, когда сочла, что дала девушке достаточно времени. – Доктор Уоррингтон говорит, что вы по нескольку часов в день ходите по торфяникам. Вы по-прежнему ищете Хейли?

Джиллиан кивнула, не поднимая глаз.

– Я сама не знаю, зачем делаю это, – пробормотала она в салфетки. – Просто у меня возникает ощущение, что необходимо это сделать, и я уже не могу оставаться в доме. Я должна выйти на улицу. Должна искать.

Джиллиан подняла голову. Ее серые глаза смотрели прямо на Эви.

– Вы сможете мне помочь? – с надеждой спросила она.

– Да, конечно, – твердо ответила Эви. – Я собираюсь выписать вам кое-какие лекарства, – продолжила она. – Антидепрессанты, чтобы вы чувствовали себя лучше, и что-нибудь, что поможет вам спать по ночам. Это временные меры, направленные на то, чтобы разорвать цепь плохого самочувствия. Вы меня понимаете?

Джиллиан посмотрела на нее с облегчением, как ребенок, который понял, что теперь контроль над ситуацией берут на себя взрослые.

– Понимаете, боль, которую вы испытываете, отняла здоровье у вашего тела, – продолжала Эви. – В течение двух лет вы не спали и не питались должным образом. Вы слишком много пили и истощили себя долгими изнурительными походами по торфяникам.

Джиллиан дважды быстро моргнула. Глаза ее были красными и больными.

– Если вы будете лучше чувствовать себя днем и хорошо спать по ночам, то сможете справиться и с пристрастием к выпивке, – продолжала Эви. – Я дам вам направление в группу поддержки. Они помогут вам продержаться первые несколько недель. Ну как? Неплохая идея, верно?

Джиллиан кивнула.

– Я буду навещать вас каждую неделю весь этот период, сколько бы он ни продлился, – сказала Эви. – Когда вы начнете чувствовать себя лучше, когда поймете, что можете контролировать боль, мы займемся тем, чтобы помочь вам приспособиться к теперешней жизни.

Взгляд Джиллиан погас.

– Перед тем как все это произошло, – пояснила Эви, – вы были женой и матерью. Сейчас ситуация совсем другая. Я понимаю, что это звучит неприятно, но такова реальность, к которой нам с вами нужно повернуться лицом. Хейли навсегда останется частью вашей жизни. Но в настоящий момент она – ее потеря – составляет всю вашу жизнь. Вам необходимо перестроить свою жизнь и определить в ней место для дочери.

Последовало молчание. Потом салфетки упали на пол, и Джиллиан прижала руки к груди. Это была вовсе не та реакция, которой ожидала Эви.

– Джиллиан?

– Вы будете ненавидеть меня за то, что я скажу, – прошептала Джиллиан, и голова ее затряслась, – но иногда мне хотелось бы…

– Чего бы вам хотелось? – спросила Эви, сознавая, что впервые с момента знакомства с Джиллиан она даже не представляет, каким будет ответ.

– Чтобы она просто оставила меня в покое.

3

Волосы спящего ребенка были мягкими и светлыми, цвета новенькой монетки в один пенни. Девочка спала в коляске, затянутой мелкой сеткой, защищавшей от жаркого солнца и насекомых в саду. На круглую щечку упал влажный локон. Ее кулачок был прижат ко рту, большой пальчик отогнут, как будто, засыпая, она сосала его, а потом что-то заставило ее его вытащить. Ее животик мерно поднимался и опускался, поднимался и опускался.

Ей было от двух до трех лет. Ножки все еще слишком пухлые, губки только начинают выговаривать первые слова. В глазах, когда они открыты, светится доверчивая чистота. Она еще не знает, что люди могут причинять боль.

Между крошечными розовыми губками показался пузырек слюны. Потом он исчез, чтобы появиться снова. Ребенок вздохнул, и пузырек лопнул. Звук этого хлопка, казалось, плыл в неподвижном воздухе сентябрьского утра.

– Ах, да-да-да… – пробормотала девочка во сне.

Она была просто прекрасна. В точности такая же, как остальные.

4

Джо вскочил и побежал. Не раздумывая, Том бросился за ним, и оба со всех ног рванули в открытые двери церкви. Том мельком увидел рыжеволосого мужчину впереди, у алтаря. Потом Джо нырнул за заднюю скамью с высокой спинкой, и Том последовал его примеру.

Вымощенный плитами пол был пыльным. Под скамейками оказалось полно паутины: некоторые паучьи сети были целыми и имели идеальную форму, другие порваны и увешаны дохлыми мухами. С крючков на спинках аккуратно свисали матерчатые коврики для молений.

– Он молится, – прошептал Джо, выглянув из-за скамьи.

Том приподнялся. Мужчина в шортах стоял на коленях у ступеней алтаря, опершись локтями о перила, и смотрел на большое витражное окно. Было действительно похоже, что он молится. Если не учитывать того, что Том никогда не видел мужчин, которые молились бы в шортах. Как-то все это не очень вязалось.

Какой-то шум заставил Тома обернуться. Церковная дверь приоткрылась, и он заметил, как наружу выскользнула какая-то фигура. Там по-прежнему ждали Джейк и его банда. Неожиданный рывок пригнул его за спинку скамьи.

– Он что-то услышал, – прошептал Джо.

Сами они, насколько понимал Том, не шумели, но его все равно охватило тревожное чувство. Если мужчина обнаружит их, он может прогнать их во двор, где поджидали Джейк и его друзья. Джо снова рискнул приподнять голову. Том сделал то же самое. Человек в шортах не двинулся с места, но уже не молился, это было совершенно ясно. Он поднял голову и прислушался, а потом поднялся на ноги и обернулся. Джо с Томом так быстро нырнули вниз, что стукнулись головами. Теперь они уже точно попали! Они зашли в церковь без разрешения да еще и, судя по уликам, разбили окно.

– Кто здесь? – спросил человек в шортах скорее озадаченно, чем строго. – Эй, отзовитесь! – снова позвал он. Звук его голоса без труда долетал во все уголки церкви.

Том попытался встать.

– Нет! – запротестовал Джо, вцепившись в него. – Он не к нам обращается.

– Конечно же, к нам, – прошептал в ответ Том. – Здесь больше никого нет.

Джо не ответил, только осторожно приподнял голову, словно солдат, выглядывающий из окопа. Потом подал Тому знак сделать то же самое. Человек в шортах направился к двери справа от алтаря. Открыв ее, он остановился в проеме и заглянул в комнату.

– Я знаю, что вы здесь, – сказал он тоном отца, играющего с детьми в жмурки.

Он был с севера, но не из Ланкашира, как большинство в этой местности, и не из Йоркшира сразу за границей графства. С еще более далекого севера, подумал Том, возможно, из Ньюкасла.

Том вопросительно посмотрел на Джо. «Разве мы, цыплятки, здесь не одни?…» – совсем как в песне, которую любила напевать их мама.

– Почему бы вам не выйти и не поздороваться? – спросил мужчина.

Том подумал, что это должно было прозвучать так, будто мужчине в принципе все равно, но получилось не вполне удачно. Он явно нервничал.

– Я собираюсь через минуту запереть двери, – сказал он, – но не могу этого сделать, пока вы здесь прячетесь.