Мэри, Мэри

Рон Бернс самолично взял трубку. С каждой минутой ситуация становилась все серьезнее.

— Алекс? Это ты?

— Да, сэр, — вздохнул я.

«Скорее, мы. Я и Джамилла. А теперь и вы».

— Хорошо, что позвонил. Извини, что приходится тебя беспокоить. Я знаю, ты уже давно не был в отпуске.

Вряд ли он знал, насколько давно. Но я промолчал и стал слушать, что мне скажут дальше.

— Алекс, в Лос-Анджелесе заварушка. Думаю, я бы все равно тебя послал туда. То, что ты сейчас в Калифорнии, — счастливое совпадение. Счастливое, конечно, в переносном смысле.

Я покачал головой. Все это мне не нравилось.

— Что случилось? В чем мне так «повезло»?

— Ты когда-нибудь слышал об Антонии Шифман?

Я встрепенулся.

— Об актрисе? Разумеется.

— Ее убили сегодня утром. Прямо у своего дома, вместе с шофером лимузина. Семья еще спала.

— А другие члены семьи? С ними все в порядке?

— Больше никто не пострадал, Алекс. Только актриса и водитель.

Меня это удивило.

— Но при чем тут ФБР? Полиция попросила консультацию?

— Не совсем. — Бернс помолчал. — Это должно остаться между нами, Алекс, но Антония Шифман была в хороших отношениях с президентом. Близкая подруга его жены. Президент попросил меня помочь в расследовании убийства.

— Ясно.

Значит, Рон Бернс не так устойчив к давлению Вашингтона, как я думал раньше. Впрочем, он был лучшим главой Бюро за последние годы. За время моей недолгой службы он оказал мне множество услуг. А я по мере сил платил ему тем же.

— Алекс, все, что мне нужно, — это визит на место преступления. Ты меня очень обяжешь. А к ужину вернешься к семье. Хотя, вероятно, ужин припозднится. Просто посмотри, что там и как. Собери побольше информации. Кстати, я уже обо всем распорядился — тебя будут ждать.

Я повесил трубку и взглянул на Джамиллу:

— Сначала хорошая новость — я никуда не лечу. Работа в Лос-Анджелесе. Сегодня утром убили актрису Антонию Шифман.

Моя подруга подскочила на кровати.

— О Господи, Алекс! Я обожаю ее фильмы. Она всегда мне нравилась. Как жаль! Ладно, по крайней мере я могу пообедать с Наной и детьми, пока тебя не будет.

— Мы встретимся за ужином. Правда, я немного задержусь.

— Мой самолет улетает в одиннадцать. Мне нельзя опаздывать, Алекс.

Я смущенно поцеловал ее в губы, пристыженный тем, что уступил Бернсу. Но что мне оставалось делать?

— Позаботься о Калифорнии, — добавила Джамилла. — А я пока пригляжу за Микки-Маусом, чтобы он чего-нибудь не натворил.

Смешная мысль.

Глава 10

Рассказчик подъехал к дому, где убили Шифман, — на место преступления. Он знал, что ему не следует здесь появляться, но искушение было слишком велико. Кто знает, может, это даже пойдет ему на пользу. Он вышел из машины и огляделся по сторонам.

Надо же, как тут все изменилось. Он отлично знал этот дом, так же как и богатый квартал по соседству — Миллер-плейс. Внезапно у него перехватило дыхание и сердце сжалось от приятного чувства опасности: теперь «могло произойти все, что угодно». Еще бы, ведь он Рассказчик, разве нет?

Возле ворот было полно прессы и, разумеется, полиции, включая высшее начальство, поэтому пришлось припарковаться почти за четверть мили. Тем лучше — так безопаснее. Через пару минут он уже стоял в толпе местных фанатов и поклонников, проливавших слезы перед святилищем бедной Антонии, которая сегодня утром почила в бозе.

— Не могу поверить, что она мертва, — бормотала рядом молодая парочка; оба стояли, держась за руки и опустив головы, словно потеряли родную душу.

Проклятие, что творится с этими людьми? Как можно быть такими идиотами?

«А я верю, что она мертва, — хотелось заявить ему. — Во-первых, потому что сам всадил ей пулю в голову; а во-вторых, искромсал лицо так, что теперь ее родная мама не узнает. Хотите — верьте, хотите — нет, но в моем безумии есть свой метод. Это настоящий план, величественный и прекрасный».

Разумеется, он не стал беседовать с безутешными юнцами, а приблизился к разукрашенным воротам дома. Он немного постоял с уважительным видом, окруженный толпой людей — человек двести. Интермедия в Беверли-Хиллз только начиналась, набирала силу. Но история обещала быть громкой — и вот что любопытно: никто не знал подлинной истории. Ни об Антонии, ни о ее убийстве. Никто, кроме него. Во всем Лос-Анджелесе он был единственным, кто понимал, что произошло на самом деле. Сознавать это было чертовски приятно.

— Эй, привет, как дела? — послышался чей-то голос.

Рассказчик застыл на месте, потом медленно повернулся и посмотрел, кто его зовет. Он сразу узнал парня, но не мог вспомнить, кто он такой. «Где я встречал этого ублюдка?»

— Вот, проходил мимо, решил взглянуть. Услышал по радио. Думаю, надо отдать долг уважения или как там это называется, — быстро заговорил Рассказчик. — Жуткая трагедия, правда? В каком ужасном мире живем. Никогда не знаешь, что может случиться.

Прохожий отозвался:

— Что верно, то верно. Кому могло понадобиться убивать Антонию Шифман? Наверное, у парня совсем крыша съехала. Он полный псих.

— В таком городе, как Лос-Анджелес, — промолвил Рассказчик, — на это способен кто угодно.

Глава 11

Через пятнадцать минут после моего звонка в Вашингтон к отелю «Диснейленд» подкатил черный «меркьюри-гранд-маркиз». Я разочарованно покачал головой — начало не слишком многообещающее.

Из машины вышел агент ФБР в бледно-голубой тенниске и тщательно выглаженных брюках цвета хаки. Вид у него был такой, словно он собрался играть в гольф где-нибудь в загородном клубе. Рукопожатие у парня оказалось крепким, пожалуй, даже чересчур.

— Специальный агент Карл Пейдж. Очень рад нашей встрече, доктор Кросс. Я читал вашу книгу, — сообщил он. — И не один раз.

Так-так, еще один свежеиспеченный выпускник академии в Квонтико. Судя по калифорнийскому загару и выгоревшей добела макушке, местный уроженец. На вид лет двадцать-двадцать пять. Прилежен и усерден, как все новички.

— Спасибо, — отозвался я. — Кстати, куда мы направляемся, агент Пейдж?

Парень мгновенно заткнулся и энергично закивал. Очевидно, был смущен, что не догадался ответить на мой вопрос раньше, чем я его задал. Он быстро произнес:

— Простите, сэр. Мы едем в Беверли-Хиллз, на место преступления. В дом, где жила жертва.

— Антония Шифман, — уточнил я с глубоким вздохом.

— Совершенно верно. Вас уже проинструктировали?

— Скорее нет, чем да. Может, расскажешь по дороге? Я хочу знать все детали.

Агент повернулся к автомобилю, словно собираясь открыть для меня дверцу, но потом передумал и сел на место водителя. Я влез на заднее сиденье. Когда машина тронулась, Пейдж посвятил меня в подробности дела:

— Инцидент получил кодовое название «Мэри Смит». На прошлой неделе журналисту из «Лос-Анджелес таймс» пришло электронное письмо от некой «Мэри Смит», где она берет на себя ответственность за первое убийство.

У меня вытянулось лицо.

— Подожди-ка. Делу уже присвоен код?

— Да, сэр.

— Значит, это не единичный случай? — В моем голосе зазвенел металл. Как это понимать? Бернс скрыл от меня информацию или сам ничего не знал?

— Нет, сэр. По меньшей мере было уже два убийства, доктор Кросс. Пока еще рано делать какие-либо выводы, но мы полагаем, что действует одиночка, вероятно, психопат, и действует по заранее составленному плану. В обоих случаях преступник следовал некоему ритуалу. Кроме того, есть основания считать, что убийца — женщина, и это довольно необычно.

Пейдж знал намного больше, чем я. Неужели Бернс меня просто одурачил? Почему он сразу не сказал мне правду? Мы едва успели отъехать от отеля, а дело уже оказалось в сто раз сложнее, чем мне его обрисовали.

— Вот сукин сын, — пробормотал я сквозь зубы.

В конце концов, мне уже надоели эти игры в кошки-мышки, да и само Бюро, пожалуй, тоже. А может, у меня просто испортилось настроение, поскольку мне не повезло с отпуском?