Жилец (ЛП)

— Да, сэр. Кроме сложных блюд. Что вы скажете насчет двадцати пяти шиллингов в неделю, сэр? — Она бросила на жильца испуганный взгляд и, не дождавшись ответа, сбивчиво продолжила: — Вам может показаться, что это слишком много, сэр, но хозяйство я буду вести самым тщательным образом, еду подавать хорошую и сытную, а мой муж, сэр… будет рад оказать вам любые услуги.

— Ничего этого мне не нужно, — быстро проговорил мистер Слут. — За своим платьем я стану следить сам. Я привык сам о себе заботиться. Но, миссис Бантинг, мне очень не хотелось бы делить жилище…

— Я могла бы за ту же цену предоставить вам в пользование и второй этаж… пока он не занят, — поспешно прервала его миссис Бантинг. — Мне не хотелось бы, чтобы вы спали здесь в задней комнате, сэр. Она такая маленькая и неудобная. Используйте эту комнату для работы, если вам, как вы говорите, удобно ставить здесь опыты, а еду я стану подавать в гостиную.

— Да, — неуверенно согласился мистер Слут, — наверное, это будет неплохо. А если я предложу вам два фунта или две гинеи? Могу ли я рассчитывать, что вы не возьмете другого жильца?

— Да, — отозвалась она спокойно. — Я буду только рада, если не придется прислуживать никому, кроме вас, сэр.

— Надеюсь, у вас имеется ключ от этой комнаты, миссис Бантинг? Я не люблю, когда меня беспокоят во время работы.

Мгновение он ждал, а потом повторил настойчиво:

— У вас есть ключ от этой комнаты, миссис Бантинг?

— Ах да, сэр, ключ имеется… такой изящный миниатюрный ключик. Прежние хозяева вставили в дверь новомодный замок. — Она открыла дверь и продемонстрировала жильцу кружок над старой замочной скважиной.

Мистер Слут кивнул, потом немного помолчал, как будто погруженный в собственные мысли.

— Сорок два шиллинга в неделю? Да, это мне вполне подходит. И для начала я сей же час выдам вам аванс за месяц. Ну вот, четыре раза по сорок два шиллинга это будет… — он откинул голову назад и, глядя квартирной хозяйке прямо в лицо, впервые улыбнулся ей странной кривой улыбкой, — это будет ровно восемь фунтов и восемь шиллингов.

Он сунул руку во внутренний карман своего пальто, похожего на накидку, и вынул оттуда горсть соверенов. Затем он выложил их в ряд на голом деревянном столе, который находился в центре комнаты.

— Пять… шесть… семь… восемь… девять… десять фунтов. Сдачу оставьте, пожалуйста, у себя: я попрошу вас сделать для меня завтра утром кое-какие покупки. Сегодня со мной произошло несчастье. — Судя по тону нового жильца, это несчастье не особенно его расстроило.

— Вот как, сэр? Печально это слышать. — Сердце у миссис Бантинг громко стучало. Она ощущала ни с чем не сравнимое волнение. От радости у нее голова шла кругом.

— Да, ужасное несчастье! Я потерял свой багаж, то немногое, что удалось увезти. — Тут он внезапно перешел на шепот. — Не нужно было этого говорить. Что я за дурак! = голос мистера Слута вновь окреп. — Я слышал от кого-то: без багажа, мол, в пансион не устроиться, тебе непременно откажут. Но вы мне не отказали, миссис Бантинг, и я вам благодарен за…за то, что вы так любезно меня встретили… — Он глядел жалобно, и миссис Бантинг была тронута. Она начала испытывать симпатию к своему новому жильцу.

— Надеюсь, джентльмена я умею отличить с первого взгляда. — Ее размеренный голос дрогнул.

— Завтра мне нужно будет присмотреть что-нибудь из носильных вещей, миссис Бантинг. — Жилец снова глянул на нее жалобно.

— А теперь, сэр, вам, вероятно, хочется помыть руки. И не скажете ли, чего вы желаете на ужин? В доме не так уж много припасов.

— Неважно, что угодно, — поспешно отозвался он. — Мне не хочется, чтобы вы сейчас выходили на улицу. Слишком холодно и сыро и ни зги не видать из-за тумана. Если у вас найдется небольшой бутерброд и чашка молока, мне этого вполне хватит.

— У меня есть очень вкусная колбаса, — неуверенно проговорила хозяйка.

Колбаса, в самом деле, была вкусная. Только сегодня утром миссис Бантинг купила ее мужу на вечер — сама она довольствовалась крохотным бутербродом с сыром. Но теперь — удивительная, пьянящая мысль — она может послать Бантинга за каким-нибудь лакомством. Десять соверенов приятно грели ей руку.

— Колбаса? Нет, боюсь, колбаса не годится. Я не ем мяса. Уж и не припомню, когда я в последний раз пробовал колбасу.

— Вот как, сэр? — Немного поколебавшись, она спросила натянутым тоном: — А пиво или, может быть, вино вам понадобится?

На бледном лице Слута внезапно появилось непонятное гневное выражение.

— Нет, конечно. Мне кажется, я уже сказал об этом достаточно ясно. Я надеялся услышать, что и вы, миссис Бантинг, не увлекаетесь спиртным…

— В рот не беру, сэр, и так всю жизнь. Бантинг тоже не употребляет спиртное, с тех пор как мы поженились. — Будь миссис Бантинг склонна к болтливости, она могла бы добавить, что принудила Бантинга сделаться трезвенником гораздо раньше и что только его покорность заставила ее поверить во всю ту чушь, которую он ей нашептывал в те далекие дни, когда добивался ее руки. И теперь оставалось только радоваться, что он еще молодым человеком принес обет трезвости: иначе в тяжелые времена ничто не удержало бы его от того, чтобы залить тоску спиртным.

Спустившись этажом ниже, она показала мистеру Слуту премилую спальню, расположенную за гостиной. По форме и убранству эта спальня полностью повторяла ту, которую занимала сама миссис Бантинг, только отделка здесь была чуть дороже, а соответственно и лучше.

Новый жилец огляделся, и на его изможденное лицо легло странное выражение блаженства и умиротворенности.

— Тихая пристань, — прошептал он и добавил: — "Он приводит их к желаемой пристани". Прекрасные слова, миссис Бантинг.

— Да, сэр.

Миссис Бантинг была слегка озадачена. Как давно при ней в последний раз цитировали Библию! Эта цитата явилась окончательным свидетельством в пользу респектабельности мистера Слута.

И еще удача: придется обслуживать всего лишь одного съемщика — даже не семейную пару, а одинокого джентльмена. А в числе супружеских пар им попадались очень своеобразные — и здесь, в Лондоне, и на морском побережье…

Да, Бантингам жутко не везло! С тех пор, как они переехали в Лондон, среди их съемщиков не было ни одной хоть сколько-нибудь любезной и респектабельной семейной пары. Последние жильцы были опустившиеся голодранцы, из тех, кто, как говорится, знал лучшие дни, и промышляли они мелким жульничеством.

— Через минуту, сэр, я принесу вам горячую воду и чистые полотенца. — Миссис Бантинг направилась к двери.

Мистер Слут быстро обернулся.

— Мне не хотелось бы, миссис Бантинг, — проговорил он, слегка запинаясь, — чтобы вы поняли чересчур буквально мои слова об обслуживании. Много хлопотать не придется: я привык сам за собой смотреть.

Она почувствовала странное разочарование, словно бы ее отодвинули в сторону.

— Как скажете, сэр. Я просто сообщу вам, когда будет готов ужин.

ГЛАВА III

Но что значила эта пустячная обида в сравнении с радостью, которую испытывала миссис Бантинг, когда спускалась вниз и когда рассказывала Бантингу о поразительном везении, выпавшем на их долю?

Степенная миссис Бантинг одолела крутую лестницу едва ли не одним прыжком. В холле, однако, она одернула себя и постаралась унять волнение. Она всегда презирала тех, кто не умеет себя сдерживать. "Устраивает представление" — говорила она о таких людях.

Распахнув дверь нижней гостиной, миссис Бантинг немного помедлила. Глядя на согнутую спину супруга, она с болью думала о том, насколько состарили его последние месяц или два.

Внезапно Бантинг обернулся и, заметив жену, встал. Опуская на стол газету, он спросил:

— Ну, Эллен, кто это был?

Он чувствовал себя пристыженным, поскольку должен был сам открыть дверь и переговорить с посетителем.

Жена вскинула руку, и на стол, звякнув, упали десять соверенов.

— Смотри! — Голос миссис Бантинг прерывался и дрожал. — Смотри сюда, Бантинг!