Ночная катастрофа

Обычно, пытаясь решить какую-либо проблему, мы в равных долях используем информацию и интуицию. Все, что остается в сухом остатке, относится к сфере удачи. Когда мы проходили мимо статуи Свободы, я ощутил некоторый рост патриотического чувства и даже вспомнил о данной мною клятве защищать Конституцию Соединенных Штатов и демократические ценности. При этом, заметьте, я еще не был убежден, что причиной катастрофы рейса номер 800 стала атака иностранных террористов.

Правда, были еще люди — жертвы этой катастрофы, их родственники и любимые. Как детектив убойного отдела, я старался не примешивать к работе эмоции, но, к сожалению, это у меня далеко не всегда получалось. Эмоции, конечно, вещь хорошая — они по крайней мере обеспечивают мотивацию, но, если разобраться, далеко не всегда идут на пользу тебе лично и делу, которому ты служишь.

На мгновение я представил себе, что раскрыл это дело. (Говорят, если можешь представить себе, как выглядит успех, то он обязательно к тебе придет.) Перед моим мысленным взором промелькнули Кениг, Гриффит и мой непосредственный начальник из полицейского управления капитан Дэвид Стейн. Все они почтительно пожимали мне руку, в то время как остальные мои коллеги дружно аплодировали, время от времени издавая приветственные возгласы. Естественно, после всего этого я должен был получить приглашение на обед в Белый дом. Никак не меньше.

Увы, в действительности ничего подобного в случае, если бы мне даже удалось заставить начальство вновь открыть это дело, меня не ожидало. Честно говоря, мне даже думать не хотелось, что могло произойти на самом деле. Если разобраться, у этой медали была лишь оборотная сторона, а парадная и блестящая отсутствовала. Единственное, что я получал, ввязываясь в эту авантюру, — так это сомнительную возможность слегка потешить свое самолюбие и как-то заявить о себе миру.

Конечно, была еще и Кейт, которая на меня рассчитывала. А теперь давайте вспомним, сколько мужчин выворачивались наизнанку, чтобы произвести впечатление на женщину. Как минимум шесть миллиардов. Или даже больше.

Когда паром пришвартовался, я сошел на берег и поймал такси до бара «Дельмонико» на Бивер-стрит, неподалеку от морского вокзала.

Насколько мне известно, «Дельмонико» существует в этом городе уже лет сто пятьдесят, поэтому опасаться того, что он вдруг закрылся и миссис Мэйфилд осталась на улице, не приходилось. Поскольку заведение располагалось в деловом и финансовом центре города, его посещали по преимуществу парни с Уолл-стрит, а вот обитатели Федерал-Плаза, 26, туда практически не заглядывали. Мой выбор был продиктован еще и этой причиной.

Войдя внутрь, я сразу же направился к стойке, где миссис Мэйфилд вела беседу с двумя сексуально озабоченными типами, по виду финансовыми воротилами с Уолл-стрит, вклинился между ними и спросил Кейт:

— Больно, да?

— Почему, интересно знать, мне должно быть больно?

— Всегда больно, когда падаешь с небес на землю.

Кейт улыбнулась и сказала:

— Полагаю, тебе-то уж падать не приходилось?

— Мне — нет. — Я заказал себе виски с содовой. — Но почему твое лицо кажется мне знакомым?

Кейт опять одарила меня своей очаровательной улыбкой.

— Представления не имею. Я недавно приехала в этот город.

— Я тоже, — ответил я. — Только что сошел на берег. Хотя это был всего-навсего паром со Стейтен-Айленда.

Официант принес мне виски, и мы с Кейт чокнулись.

— Так где же ты был?

— Я тебе сказал. На Стейтен-Айленде.

— Я думала, ты пошутил.

— Такими вещами не шутят. Я действительно там был.

— Но зачем ты туда ездил?

— Присматривал для нас дом. Скажи, ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести детей?

— Ну, положим… думала. А почему ты спрашиваешь?

— Я в положении.

Кейт похлопала меня по животу и сказала:

— Понятно. Интересно, что это навело тебя на мысль о детях и собственном доме?

— Просто я поговорил с одной женщиной-полицейским, которая находится в отпуске по уходу за ребенком. В 1996 году она работала в ОАС и допрашивала свидетелей в «Бейвью-отеле».

— Неужели? И как же ты ее нашел?

— Я могу найти кого угодно и что угодно.

— Ты не можешь найти даже пару носков одного цвета. Ну и что же тебе рассказала эта дама?

— Она допрашивала горничную, которая видела парня, выходившего из гостиничного номера с покрывалом. Тем самым, которое потом нашли на пляже. Эта горничная видела и его спутницу.

Кейт с минуту обдумывала мои слова, потом спросила:

— Федералам удалось установить их личности? Что думает по этому поводу твоя знакомая?

— Насколько она знает, не удалось. Парень зарегистрировался в гостинице под вымышленным именем, — сообщил я и глотнул виски.

— Что еще ты от нее узнал?

— Я узнал, что три федеральных агента, занимавшихся этим делом, не делились информацией со своими коллегами из Департамента полиции Нью-Йорка. Впрочем, я и раньше об этом догадывался.

Кейт промолчала.

Я посмотрел на нее и сказал:

— Меня интересует вот что — как рапорт из Уэстгемптонского отделения полиции о найденном на пляже покрывале попал в твои руки?

Кейт помолчала еще несколько секунд, потом нехотя произнесла:

— Это произошло случайно. В мотеле я перебирала пачку полицейских отчетов, и вдруг по какой-то непонятной причине мое внимание привлек рапорт офицера из Уэстгемптона…

— Ответ неверный. Попробуй еще раз.

— Ладно… Попробую. Как-то вечером мы с Тедом выпивали, и он проболтался об этом рапорте. Должно быть, потому, что слишком много тогда выпил.

Я почувствовал себя так, словно меня окунули в дерьмо, но не подал вида и нежно произнес:

— Помнится, раньше ты говорила, что ни с кем, включая Нэша, это дело не обсуждала…

— Я соврала. Ты уж извини.

— О чем еще ты мне лгала?

— Больше я тебе не лгала. Клянусь.

— А зачем ты вообще мне лгала?

— Полагала, что тебе не так уж важно, как я раздобыла эту информацию… К тому же ты всегда бесишься, стоит мне только упомянуть о Теде Нэше, поэтому я решила не говорить тебе правду.

— Бешусь?

— Просто с ума сходишь.

— Чушь собачья!

На нас стали обращать внимание — должно быть, потому, что я несколько повысил голос. Бармен посмотрел в нашу сторону и осведомился:

— Эй, у вас все в порядке?

— У нас все в полном порядке, — сказала Кейт, потом посмотрела на меня и спросила: — Может, пойдем отсюда?

— Это почему же? Мне здесь нравится. Кстати, если ты забыла мне сказать кое-что еще — скажи сейчас.

Хотя Кейт вела себя сдержанно, я видел, что она расстроена. Что же касается меня, то я просто дымился от злости.

— Давай выкладывай — чего там!

— Только не надо на меня давить. Ты не…

— Говори, Кейт. И не пытайся меня надуть, прошу тебя.

Она глубоко вздохнула и произнесла:

— О'кей… Я скажу тебе кое-что… Только это не то, о чем ты думаешь…

— Не важно, о чем я думаю. Говори…

— Ну хорошо… Тед тоже работал над этим делом, о чем тебе сейчас наверняка уже известно. Я знала его очень давно… но мы никогда не были близки, о чем я тысячу раз уже тебе говорила.

— Какая разница? Он умер. Меня сейчас больше интересует, почему он вдруг рассказал тебе о покрывале и найденной на нем крышке от объектива видеокамеры.

— Я и сама не знаю… В тот вечер мы сидели в местном баре… это было через неделю после катастрофы, и все тогда здорово набрались — даже я… И он рассказал мне о том рапорте и прибавил, что «эта парочка, должно быть, трахалась на пляже и снимала все это на видеокамеру, а раз так, то, вполне возможно, записала на видеопленку и взрыв». Я задала ему пару вопросов, но он неожиданно замолчал и за весь вечер не проронил больше ни слова. На следующий день он вызвал меня к себе и сказал, что его парни нашли этих двоих и что эти люди оказались гораздо старше и состояли в законном браке. Что же касается крышки от объектива, то она была не от видеокамеры, а от обыкновенного фотоаппарата, и эта пара ничего не видела и соответственно никакого взрыва не фотографировала. — Сказав это, Кейт взболтала свой коктейль, лед в котором почти растаял.