Завет

— Как обычно, полная выкладка, — улыбнулся Энтони.

— «И пришли они в Вифанию, и была там одна женщина, брат которой умер. И подойдя, она пала ниц перед Иисусом и говорит Ему: сыне Давидов, помилуй меня! Ученики же упрекали ее. И, разгневавшись, Иисус ушел с нею в сад, где была гробница… И войдя немедленно, где был юноша, протянул руку и поднял его».

Энтони тихонько рассмеялся, не удержавшись.

— Да, память у тебя необыкновенная.

— Тайное Евангелие высмеивалось большинством специалистов. Иисус изображен в нем чудотворцем, что идет вразрез с догматами церкви. В нем детально описывается, как Иисус воскресил не только Лазаря, но и этого мальчика, и многих других.

— В точности так, — сказал Энтони. — Тайное Евангелие сочли настолько опасным, что в четвертом веке церковью были тайно изъяты и уничтожены все экземпляры. По крайней мере, они долго так думали.

— И это одна из тайн, которые было поручено хранить моему отцу?

— Верно, — ответил Энтони.

— И вы полагаете, это правда? — спросил Браво.

— Я знаю точно, — сказал Энтони. — Отрывок Завета подтверждает подлинность рукописи. Вот почему так важно, чтобы манускрипты, веками хранившиеся в нашей сокровищнице, не попали в лапы рыцарей святого Клемента. Если это случится, они, без сомнения, бесследно уничтожат рукописи, словно их никогда не существовало.

— Если то, что вы мне рассказали, правда, — сказал Браво, — почему орден хранит это в тайне? Это ведь не просто религиозный артефакт, это историческое чудо, часть нашего наследия. Почему нельзя объявить о нем миру?

— Это противоречило бы основным принципам ордена, чего мы не можем допустить.

— Не понимаю…

— Мы владеем не только Заветом, — проговорил Энтони. — В сокровищнице ордена находится Квинтэссенция. Пятый элемент.

— Что? — Браво вздрогнул и уставился на Энтони, словно его укололи иголкой.

Тот кивнул.

— Ты не ослышался.

— Пятая сущность? Притча во языцех средневековых философов? Они полагали, что вселенная состоит из четырех элементов — земли, воды, воздуха, огня — и Квинтэссенции, пятого элемента, заключающего в себе сущность жизни… Я всегда думал, что Квинтэссенция — это миф, вроде алхимических реакций и обращения воды в вино…

— Уверяю тебя, она вполне реальна, — сказал Энтони.

— Но что она такое? Ее можно увидеть, почувствовать, осязать… или человеку этого не дано?

— В своем Завете Иисус описывает ее как «масло», но подразумевать он мог что угодно, не обязательно то, что мы называем маслом сегодня. — Энтони понизил голос. — Почему отрывок Завета так опасен для церкви? Потому что в нем записано самим Иисусом: Лазарь и остальные были воскрешены при помощи Квинтэссенции.

— Но это противоречит традиционной доктрине. В Священном Писании сказано, что Иисус воскресил Лазаря данной ему божественной властью.

— Именно так; и это толкование было принято как единственное с незапамятных времен, — подхватил Энтони. — В Завете же ясно сказано: Лазаря вернула к жизни Квинтэссенция. Иисус ничего не говорит о своей божественной силе.

— Постойте-ка… — пробормотал пораженный Браво.

— Да-да, видишь, как действует это знание, какие выводы напрашиваются сами собой! Если Лазарь воскрес благодаря Квинтэссенции, а не божественной власти Христа, значит, Иисус был просто целителем, церковь всегда пресекала распространение подобных идей. И еще: возможно, после смерти Иисуса его ученики, забрав тело, воскресили его при помощи Квинтэссенции…

У Браво закружилась голова. Наконец он понял.

— Если это станет известно… столпы, на которых держится католическая церковь, рухнут, поскольку заново встанет вопрос: был ли Иисус действительно Сыном Божьим?

— Из-за этого во все времена проливалась кровь. Убивали правителей, сменялись режимы, погибло неисчислимое число людей. — Энтони внимательно вглядывался в смутные тени за колоннами. — Твой отец рассказал мне, что прочел Завет; его подлинность несомненна. Это действительно фрагмент древней рукописи Христа, сомнений быть не может.

Браво стоял совершенно неподвижно, охваченный странным оцепенением. Для человека с его образованием мысль о существовании подобной рукописи была сродни неожиданной находке святого Грааля. И, как будто этого мало, еще и Квинтэссенция! Неужели все, что рассказал ему дядя Тони, правда? От одной мысли перехватывало дыхание.

— Если орден и правда владел Квинтэссенцией долгие годы, если она действительно существует, — сказал Браво, — почему вы никогда не пользовались ей, чтобы исцелять больных и увечных?

— Именно об этом так горячо спорили в свое время — восемь столетий тому назад, в двенадцатом веке, — фра Леони, хранитель сокровищницы, и фра Просперо, великий магистр ордена. — Энтони по-прежнему бросал быстрые взгляды в темноту. — Две самые веские причины, чтобы Квинтэссенция оставалась в тайнике нетронутой, таковы: во-первых, человек не должен быть бессмертен, это противоречит его существу, как и неестественно долгая жизнь; во-вторых, весть о существовании Квинтэссенции не принесла бы людям блага. Как ты думаешь, Браво, что произошло бы, узнай они о пятом элементе? Человечество всем скопом кинулось бы за своей толикой бессмертия. Впрочем, нет, до этого наверняка бы не дошло: сильные мира сего сумели бы прежде выкрасть ее, чтобы тайно использовать по своему усмотрению, продлевая собственные жизни. Время от времени применяя Квинтэссенцию, они смогли бы жить практически вечно.

Мысли в голове у Браво мелькали с лихорадочной скоростью. Вот почему рыцари пустились во все тяжкие именно сейчас. За этим стоит Ватикан. Им нужно во что бы то ни стало найти Квинтэссенцию. Папа серьезно болен, возможно, умирает. Если так, Квинтэссенция — его последний шанс. Чем хуже становится Папе, тем настойчивее требуют от рыцарей найти тайник ордена, — и тем большие полномочия им предоставляются… Придется это учесть. Ватикан до сих пор обладал колоссальным влиянием, незримой сетью опутав все уголки земного шара, где только слышали о вере Христовой.

— Таким образом, власть, и так почти полностью сконцентрированная в руках немногих, станет абсолютной, — продолжал тем временем Энтони. — Политики, экстремисты, мерзавцы самого разного толка захотят использовать Квинтэссенцию в своих интересах, а вовсе не на благо человечества. Наступит полный хаос. — Он грустно покачал головой. — Нет, это слишком могущественная тайна, людям не под силу с ней совладать. На первый взгляд — подарок небес, но с подобных подарков и начинаются все бедствия…

— Если, по мнению ордена, это так опасно, почему не уничтожить Квинтэссенцию?

— Это, как ты понимаешь, вопрос не ко мне… Но любой историк — и ты, полагаю, прекрасно это понимаешь и просто испытываешь меня — счел бы варварским преступлением намеренное уничтожение подобного чуда. Ведь она сохранилась со времен жизни Христа, и сам Иисус держал ее в…

Видимо, Энтони что-то заметил среди пляшущих теней, потому что, прервавшись, торопливо произнес:

— Идемте, идемте, быстрее! — и повел их в глубь придела. Они дошли до грубо оштукатуренной стены, и Энтони, пошарив по поверхности, нащупал небольшую стеклянную ручку. Потянув за нее, он открыл низкую дверь.

Втолкнув их в темный дверной проем, он проговорил:

— Коридор ведет к боковому входу в собор. Впереди несколько поворотов, дверь на улицу — в самом конце, не перепутаете.

— Кого вы заметили? — спросила Дженни.

— Неважно, — нетерпеливо сказал Браво. — Идем, дядя Тони!

— Я остаюсь. — Он вложил в ладонь Дженни ключи, полученные от давешнего молодого человека.

— Ну, нет, — сказала Дженни. — Я не позволю вам…

— Делай свою работу, — оборвал ее Энтони, — защищай Браво. Предоставь мне разобраться с этими людьми. Кроме того, вам нужно спешить. Если я не отвлеку их на себя, вы опоздаете на самолет.

— Я не оставлю вас здесь одного, — вступил Браво. — Не вы ли научили меня никогда не убегать с поля боя? И я, черт возьми, не собираюсь пробовать, в особенности сейчас.