Танец духов

— Странная идея. Превратить юридическую контору в филиал ФБР? А что еще должно стать придатком ФБР?

— Идея не странная, а хорошая! — отрубил Коваленко. — С Белградом мы уже связались. Тамошняя полиция проверила — мнимый Франциско д'Анкония действительно прожил две недели в отеле «Эспланада». Затем его след теряется.

— Послушайте, а как насчет чилийского паспорта? Его копия в моем архиве.

— Проверили. По адресу, указанному в паспорте, находится известный в Сантьяго ресторан «Эль Полло Локо». Ну-ка, знаток испанского…

— «Чокнутый цыпленок», — сказал Берк.

— Имя себе он взял из знаменитой книжки, адрес в Чили тоже общеизвестный. Преступник действовал нагло, с вызовом. При тютельном усердии его можно было вывести на чистую воду в два счета. Просто пять минут пошарить в Интернете.

— Мы этим не занимаемся, мы не полиция и не спецслужба, — устало повторил Берк. Его тянуло зевнуть. В довершение всего в кабинете было душно.

— М-да, — сказал Коваленко, — какое удобное наплевательство. Пришел некто с улицы, вы устроили ему тихую банковскую гавань, получили гонорар — и совесть спокойна… Ну, раз вы говорите, что ни в чем не виноваты, — деваться некуда, приходится вам верить. Давайте ваш паспорт.

— Зачем?

— Взглянуть. Может, вы и не Берк вовсе.

Берк пожал плечами. Поздненько фэбээровец о паспорте вспомнил.

Коваленко полистал полученный документ. Потом открыл свой атташе-кейс.

Берк с тоской смотрел в окно. День был по-прежнему ясный, и самое время прошвырнуться по оживленным центральным улицам, по которым он так соскучился. Его взгляд вернулся на Коваленко.

— Что вы делаете?! — крикнул он, невольно вскочив.

Инспектор Догерти сорвался с места — на помощь Коваленко. Тот остановил его рукой.

Пока Берк отвлекся на окно, Коваленко стукнул печать в его паспорт.

— Что вы сделали? — угрюмо спросил Берк, снова опускаясь на стул.

— Индоссировал ваш паспорт. Думаете, я неученый? Я тоже знаю всякие умные слова. Пожалуйста, получите.

Поперек первой страницы теперь стояла печать: «Действителен только для возвращения в США».

— Вы… вы не имеете права! Вы не можете!..

— Уже смог.

— Но… какого черта?!

Очевидно, фокус был заранее обговорен с инспектором Догерти, потому что тот сказал:

— Ты нам нужен тут. Как свидетель. Есть резон немножко подрезать твои молодые резвые крылья.

— Как свидетель? — ошеломленно переспросил Берк.

— Да, на процессе по делу Ахерна.

— При чем тут Томми? С каких пор Томас Ахерн находится под судом?

Коваленко посмотрел на часы.

— Думаю, он как раз сейчас получает с курьером соответствующие документы.

— Но в чем вы хотите его обвинить?

— Отмывание денег — это раз… — со смаком стал считать Догерти.

— Вы рехнулись! — почти закричал Берк. — Если уж кого судить, так меня. Это я оформлял документы д'Анконии! Моя подпись везде. Томми и в глаза не видел этого клиента!

Коваленко равнодушно пожал плечами:

— Его имя стоит на табличке при входе. Его и будем судить.

Берк вскочил и кинулся на фэбээровца. Тот, не съезжая со стула, ловко уклонился, а Берк налетел на чугунный кулак тощего, но бывалого и проворного Догерти.

— Не усугубляй, сынок! — сказал тот, добродушно наблюдая, как Берк колодой валится на пол.

22

На улице Берка поначалу даже водило из стороны в сторону. Не столько после инспекторского апперкота, сколько от бессильного бешенства.

Он остановился и прислонился к стене.

В происшедшее не верилось.

Контора закрыта на неопределенное время. Американский паспорт изувечен. Против тестя возбуждено уголовное дело.

И все из-за жирного дебила Коваленко, который обожает дешевое чтиво типа Айн Рэнд и считает офшоры творением дьявола. Только круглый дурак мог предположить, что Берк и Томми Ахерн находятся в стачке с Франциско д'Анконией. Даже если тот действительно отпетый негодяй, ему не было ни малейшей надобности вступать в преступный сговор с сотрудниками конторы-посредника. Вам незачем вступать в какой-либо сговор с молочником, чтобы он продал вам молоко!

Коваленко на идиота не похож. Стало быть, вся причина в том, что он с ходу невзлюбил Майка Берка. То есть мотив отвратительно элементарный. Но с далеко идущими последствиями.

Берк знал за собой эту странную способность: быстро настраивать против себя представителей власти. Что-то в его поведении, в его манере держаться и говорить оскорбляло чиновников любого ранга, и они мгновенно ощетинивались. Забавно, конечно. Однако всякий раз это заканчивалось для Берка самым несмешным образом.

На их контору Коваленко так решительно навалился единственно потому, что имел полномочия карать и не мог отказать себе в удовольствии. Его явно не беспокоил однозначный исход всей истории — суд отклонит ходатайство о закрытии конторы как необоснованное. Впрочем, юридическая сказка скоро сказывается, да не скоро решение принимается.

Самодурство Коваленко привело к тому, что старик Ахерн остался без любимого занятия и рискует опять сползти в болото тоски и безнадежности.

Коваленко явно упивался шансом перевернуть вверх дном чужую жизнь. Виноват ты или нет, ему главное власть показать. Выходка с паспортом — тому пример. Такие низкие приемы употребляют лишь трусливые игроки. Которых надо без жалости удалять с поля.

Следующие дни Берк неустанно сражался против закрытия конторы. Куда он только не звонил, куда только не жаловался! Инспектора Догерти и Коваленко он завалил электронными письмами. Но все было напрасно. Берк в отчаянии стал давить исключительно на кондовый патриотизм: не дадим иностранцам распоряжаться на родной ирландской земле!

Лаконичнее всего на это отозвался инспектор Догерти:

— Против союзника не попрешь. Сидите тихо, со временем все уладится.

Однако именно время было врагом. Через две недели Томми Ахерн подрезал все розы в своем саду, разобрал завалы старой корреспонденции, наигрался в гольф — и, в согласии с предчувствием Берка, стал мало-помалу возвращаться к прежним самоубийственным привычкам: вечера проводил в пабах, с пьяными слезами рассказывая всем и каждому, какую замечательную дочку отняла у него смерть; каждое утро опять начинал с виски вместо кофе.

Тем временем в Соединенных Штатах агенты ФБР расспрашивали о Берке его родных, друзей и бывших работодателей. Интересовались его политическими взглядами, кругом знакомств, многочисленными поездками по миру. Об этом Берк узнал от отца — тот позвонил ему и тоном заговорщика поздравил с новой работой:

— Молодец! Желаю тебе успеха на великом поприще!

— Какая работа? Какое поприще? — ошарашенно спросил Берк.

Отец изобразил голосом полицейскую сирену.

— Ну, я прав? — спросил он. Поскольку Берк озадаченно молчал, отец добавил взволнованным шепотом: — Значит, не полиция и не ФБР, а бери выше? ЦРУ?

Шепот отца в телефон позабавил Берка. Хотя бы в Америке ФБР вело следствие деликатно и не позорило его в глазах родных и близких.

Столь любимый Коваленко роман Айн Рэнд он читать не стал, однако навел о нем справки в Интернете.

«Гугл» выдал шокирующее количество ответных справок — больше миллиона.

Первым стоял веб-адрес «Общества Айн Рэнд» — там были фотографии писательницы, ее биография и пространные выдержки из работ. На других сайтах разбирали ее книги и толковали философские взгляды.

Количество дискуссионных форумов ошеломляло. Это была сложная сеть — иерархия форумов, посвященных тому или иному аспекту творчества писательницы, тому или иному герою ее произведений. Существовала даже служба знакомств для поклонников Айн Рэнд — с фотографиями и разбитными текстовками, более или менее обычными для веб-страничек подобного рода.

Еще в 1957 году, при первой публикации, за восемнадцать лет до рождения Берка, некоторые критики называли роман «Атлант расправил плечи» книгой, которая должна лежать на ночном столике каждого американца рядом с Библией. Похоже, у некоторых американцев она и по сию пору лежала на ночных столиках — вместо Библии.