Дьявольская игра

— Знак рыбы представляет собой древний символ имени Сына Господня, — сказал Омира и положил распятие перед Жанет, почти коснувшись ее бокала. — Вы знаете эту историю, мисс Берк?

Майк взглянул на распятие, когда Омира положил его на стол. Что-то в голосе священника подсказало Майку, что время проверки, которую он так долго ждал в течение всего ленча, настало. Он взглянул на Жанет, и то, что он увидел, заставило его окаменеть.

При виде распятия все ее лицо стало бледным, а в глазах появился уже знакомый ему блеск. Она замерла на секунду, потом вскочила, опрокинув стул. Его подхватил проходивший мимо официант и поставил на место.

— Извините, мне надо отойти к зеркалу, — сказала она хриплым голосом, в котором сквозили страх и злость. В нем нельзя было не узнать интонации личности Лин.

Когда Майк опомнился и вскочил со стула, Жанет была уже в десяти футах от них. Удаляясь почти бегом, она расталкивала сидящих за столами людей, даже не останавливаясь, чтобы извиниться. Ей хватило полминуты, чтобы в своем бегстве, иначе это нельзя было назвать, достичь входной двери и скрыться Майк ощутил тишину, воцарившуюся в зале.

— Это и была проверка, да? — спросил он отца Омиру, когда их беседа возобновилась.

Омира кивнул, и Майк заметил в его красивых темных глазах сочувствие и озабоченность.

— Теперь в этом больше нет сомнений, Майк, — сказал он, — в вашу любимую вселился злой дух.

— Третье невероятное, — произнес Майк хриплым голосом, и, хотя он подозревал это почти с самого начала, это последнее доказательство окончательно разбило его сердце.

7

— Что мы можем сделать? — тихо спросил Майк.

— Сейчас вам лучше остановить ее, пока она не ушла отсюда как Лин… иначе вы можете навсегда потерять ее в ее истинном облике.

— Вы абсолютно уверены, что это тот же злой дух, который обретался в Лин Толман до ее смерти?

— Люцифер мог направить другого посланника, чтобы продолжить дело Толман и остальных поклонников ее культа, но в этом нет никакой разницы. — Отец Джулиан поднялся и, взяв распятие, которое так резко изменило поведение Жанет, положил его себе в карман. — Если мисс Берк не увидит меня до того, как покинет ресторан, вы сможете помочь ей стать опять самой собой и объясните ей, что произошло. Я думаю, она ничего не вспомнит… или не признается в этом.

Майк расплатился и стал ждать ее в фойе. Наконец она вышла из туалетной комнаты. Она прошла почти рядом с ним, как бы не узнавая, но в тот момент, когда она была рядом, он заметил в ее глазах то, что никогда раньше не видел. Это был взгляд, полный ужаса, что могло означать только одно — какой бы самоуверенной ни была Лин-Жанет, она боялась распятия, присутствия священника и той силы, которую он представлял, больше всего в мире. Когда Майк осознал это, в нем появилась надежда, хоть и маленькая, что злой дух, который перешел в тело Жанет во время пожара в аэропорту, может быть изгнан навсегда.

Она была почти у двери, когда он схватил ее за руку. В какой-то момент ему показалось, что она попытается вырваться, не постеснявшись заполненного людьми холла ресторана, затем напряжение ее мышц ослабло, и Майк почувствовал веяние холодного воздуха, которое уже замечал раньше, когда демон, называвший себя Лин, уступал свои позиции. И когда Жанет повернулась к нему, ее взгляд, полный растерянности, тронул его сердце, и ему захотелось обнять и успокоить ее.

— Что случилось в ресторане, Майк? — спросила она почти шепотом.

— Я расскажу вам, когда мы выйдем отсюда. Он… она ушла?

— Да, но я ничего не понимаю.

На автостоянке Майк помог Жанет сесть в машину и пристегнул ее ремень безопасности, перед тем как самому сесть за руль. Машина, стоявшая на солнце, раскалилась внутри, как печка, но быстро остыла, когда он включил мотор и кондиционер.

Жанет откинулась на сиденье и закрыла глаза. Не беспокоя ее, он молча поехал в северном направлении мимо Рок-Крик и Потомак-Парквея, минуя Национальный зоологический парк и сам Рок-Крик-Парк. Он остановил машину у дороги в тени раскидистого дуба у извилистого ручья. Выключив мотор, нажал на кнопку и приспустил стекла, чтобы ветерок, шевеливший листья огромного дуба, проветривал кабину.

Сперва он подумал, что Жакет спит. После исчезновения Лин она иногда оставалась некоторое время как бы в состоянии комы. Потом она спросила, не раскрывая глаз:

— Кто был тот человек в ресторане, дорогой? Никак не вспомню его имя.

— Отец Джулиан Омира. У него небольшой приход в районе трущоб здесь, в Вашингтоне, но фактически он находится в штате епископа. Я знаю его с того времени, как работаю в университетской больнице.

— Он очень мил. Это все, что я помню. Потом что-то случилось, и я… — Она на секунда замолкла, потом добавила: — Наверное, мной овладела вторая личность. Надеюсь, она не обидела вашего друга.

— Фактически я устроил вам ловушку, — признался он, — но я не знал другого пути выяснить правду…

— О Лин? — Ее голос был похож на шепот.

— Да, с самого начала мне трудно было поверить в теорию Рандала Маккарти, что вы страдаете или, если можно так сказать, являетесь жертвой явления раздвоения личности. Еще меньше мне хотелось верить в другое возможное объяснение, хотя в глубине души я был почти уверен, что это по-настоящему объясняло ваше совмещение в себе двух людей.

— Одного — довольно доброго, другого — ужасно злого.

— Один — это девушка, которую я люблю, другой — кто-то, кого я очень боюсь из-за того, что он может сделать с вами настоящей. Я чуть не свихнулся, но потом решил попросить отца Джулиана помочь мне.

— Но ни вы, ни я не являемся католиками.

— В данном случае это безразлично, поскольку отец Джулиан фактически занимает две должности. Работа с приходом — это лишь прикрытие. Он является главным специалистом по изгнанию дьявола.

Майк почувствовал, как у нее перехватило дыхание, и понял, что она осознала значение его слов.

— Поэтому я организовал встречу с отцом Джулианом в ресторане, хотя он и отказался сказать мне с самого начала, что собирается сделать.

— Почему?

— Злые духи могут читать чужие мысли даже лучше, чем Рандал Маккарти. Если бы я знал, что у него на уме, Лин легко бы узнала у меня, кем действительно является отец Джулиан, и даже то, что он планировал сделать во время ленча. Тогда она никогда не согласилась бы прийти.

— Мне действительно было страшно, — призналась Жанет, — я даже пыталась позвонить вам в приемную в одиннадцать часов сегодня утром, чтобы отказаться от ресторана, но медсестра сказала, что вас не будет до вечера, и я решила, что другого выхода нет. Что такого сделал священник, что так не понравилось Лин? Я не помню ничего, что происходило после десерта.

— Отец Джулиан весьма общительный человек, и, похоже, вам нравились его истории. Затем, как бы невзначай, он достал из кармана украшенное камнями распятие, которое молодые прихожане подарили ему на день рождения.

Она поежилась, хотя ветерок был теплый.

— Я помню это распятие, оно было украшено какими-то камнями, а когда он повернул его, на другой стороне был знак…

— Древний акростих — греческие инициалы, означающие «Иисус Христос, сын Бога, Спаситель» и выполненные в форме рыбы. Отец Джулиан говорит, что это был священный символ в древней церкви.

— Наверное, когда я увидела это распятие, у меня все померкло.

— Именно в этот момент возникла Лин. Она смертельно испугалась распятия, а может быть, самого акростиха. Она вскочила, опрокинув стул, и стремглав выбежала в туалетную комнату.

— Первое, что я помню после взгляда на распятие, это ощущение вашей руки на моем плече в холле ресторана, которая задержала меня, — ее голос дрогнул, — и вернула меня в сознание, надо полагать.

— В ваше нормальное состояние, отогнав демона Лин Толман, который почти завладел вашим телом.

— Не почти. Она действительно завладела мной.

— Я не могу с этим согласиться — не полностью.