Тайна

— Извини, — сказал Том.

— Тебе не за что извиняться, — возразила Сара. — Я просто привыкла танцевать с Муни и уже забыла, как это — быть в паре с мальчиком.

— Ты не против, что мы танцуем вместе?

— Что ты, я очень рада.

Фраза эта заставила Тома надолго замолчать.

— Я так давно не разговаривала с тобой, — произнесла наконец Сара.

— Да, — подтвердил Том.

— Ты что, нервничаешь?

— Нет, — сказал Том, хотя прекрасно понимал, что Сара чувствует его дрожь. — Может быть, чуть-чуть.

— Мне жаль, что мы больше не видимся друг с другом, — сказала Сара.

— Тебе действительно жаль? — удивился Том.

— Конечно. Ведь мы были друзьями, а теперь видимся только в школьном фургоне и на уроках мисс Эллингхаузен.

Музыка стихла, и, так же как остальные пары, Том и Сара, разделились в ожидании дальнейших инструкций. Том не мог даже представить себе, что Сара Спенс действительно замечала его присутствие, когда они ехали в фургоне.

— Фокстрот, — объявила мисс Эллингхаузен, и мисс Гонзалес начала наигрывать мелодию «Но не для меня».

— Ты до сих пор делаешь за Фрица домашние задания, — поинтересовалась Сара.

— Должен же кто-то это делать, — пожал плечами Том.

Рассмеявшись, Сара вдруг обняла его так крепко, что мисс Эллингхаузен наверняка сделала бы ей выговор, если бы успела это заметить.

— Мы с Муни так устали танцевать друг с другом, — пожаловалась Сара. Единственный человек, с которым я танцевала кроме нее, был Бадди Редвинг, а у него очень... своеобразное чувство ритма.

— Как он? — спросил Том.

— Неужели Бадди напоминает тебе человека, способного писать письма? Я устала думать о Бадди — я всегда устаю думать о Бадди, когда его нет рядом.

— А когда он рядом?

— О, ты же знаешь, Бадди такой неугомонный, что не остается времени вообще о чем-то подумать.

От последней фразы Сары у Тома почему-то испортилось настроение. Он поглядел на улыбающееся лицо Сары и подумал о том, что она гораздо ниже ростом, чем он ее помнил, что ее серо-голубые глаза посажены очень широко, и у нее удивительная, широкая и искренняя улыбка.

— Как это мило со стороны мисс Эллингхаузен отдать тебя мне, — сказала Сара. — Или тебе больше нравилось танцевать с Поузи Таттл?

— Нам с ней практически не о чем было говорить.

— А тебе не приходило в голову, что Поузи тебя просто боится?

— Что?!

— Ты такой... огромный, плечистый. Поузи привыкла разглядывать мальчиков сверху вниз, именно поэтому она так сутулится. К тому же у тебя репутация опасного человека. Тебя считают школьным интеллектуалом.

— И что же, я действительно такой? — лукаво спросил Том. «Но не для меня» подошла к концу, и мисс Гонзалес заиграла «Коктейль для двоих».

— Помнишь, как я приходила к тебе в больницу? — спросила Сара.

— Тогда ты тоже говорила о Бадди.

— Он производил на меня впечатление, не буду скрывать. Было так интересно — в основном потому, что он — один из Редвингов.

— Мальчики, — сказала мисс Эллингхаузен, — правая рука — вокруг талии партнерши. Фриц, перестань спать на ходу! Том молчал, а Сара продолжила свою мысль.

— Я хочу сказать, они были такие особенные. Держались отдельно от остальных.

— А что они вообще делают в своей усадьбе? — поинтересовался Том.

— Часто смотрят кино, разговаривают о спорте. Мужчины собираются вместе и обсуждают дела — несколько раз я видела твоего дедушку. Он приходит туда повидаться с Ральфом Редвингом. Если бы не они, там было бы скучно. Ну, с самим Бадди, конечно же, не соскучишься, — Сара подняла глаза, и на лице ее снова мелькнула улыбка. — Я всегда думаю о тебе, когда встречаю твоего дедушку.

— Я тоже думаю о тебе, — плохое настроение Тома тут же исчезло без следа.

— Ты больше не дрожишь, — заметила Сара.

Мисс Гонзалес заиграла какую-то новую мелодию.

— Я так глупо вела себя в тот день, когда пришла к тебе в больницу. Знаешь, иногда прокручиваешь в уме разговоры с разными людьми и просто поражаешься, какой немой ты была и какие глупые, ничего не значащие слова говорила. Именно так я вспоминаю о своем визите в больницу.

— Я был счастлив просто потому, что ты пришла, — сказал Том.

— Но ты был... — Сара запнулась.

— Ты так изменилась за то лето. Выросла.

— Что ж, зато потом ты меня догнал, ничего не скажешь. Так мы снова друзья, правда? Нам не пришлось бы прерывать нашу дружбу, если бы ты не перебегал улицу перед носом у машин, — Сара подняла на него глаза, в которых явно зрела какая-то мысль. — А почему бы тебе не приехать этим летом на Игл-лейк? Фриц мог бы пригласить тебя. Мы бы виделись каждый день. Мне было бы с кем поговорить, пока Бадди глушит рыбу и разбивает чужие машины.

Держа в объятиях Сару Спенс, Том Пасмор как бы отдавался во власть повседневной обыденности, которая казалась такой далекой в стенах дома Леймона фон Хайлица. Эта удивительно симпатичная и уверенная в себе девушка своей улыбкой и остроумными фразами, каждая из которых была словно стрела, пронзавшая его сердце, ясно давала понять, что их отношения могут быть все время такими, как в этот момент. Он может танцевать, разговаривать, держать в объятиях это стройное тело, не дрожа и не спотыкаясь от смущения. Его считали школьным интеллектуалом — что ж, по крайней мере он не был пустым местом. Он был высок и широкоплеч.

— Ты рад, что пристрелили того сумасшедшего, который убил Мариту Хасслгард? — спросила Сара веселым, беззаботным голосом.

Музыка прекратилась, затем мисс Гонзалес перешла к следующей мелодии под названием «Любимый». Мисс Эллингхаузен одобрительно кивнула Тому из-за плеча Сары Спенс.

— Мы должны быть друзьями, — сказала Сара, кладя головку ему на грудь.

— Да, — сказал Том, отодвигаясь от Сары, поскольку мисс Эллингхаузен уже схватила ее сзади за плечо, и Том ясно понял по ее взгляду, что они ведут себя неподобающим образом. — Да, мы обязательно будем друзьями.

Урок закончился, мисс Эллингхаузен сложила руки на груди, а мисс Гонзалес опустила крышку фортепиано.

— Леди и джентльмены, вы делаете большие успехи, — объявила мисс Эллингхаузен. — На следующей неделе я познакомлю вас с танго — танцем, который пришел к нам из далекой Аргентины. Умение танцевать танго давно стало очень важным для членов хорошего общества, а сам по себе этот танец помогает передать самые сильные эмоции в деликатной, сдержанной манере. Некоторые из вас сразу поймут, что я имела в виду. Передайте мои наилучшие пожелания вашим родителям, — с этими словами пожилая леди распахнула дверь студии.