Последний Завет

Филиппинец сплюнул и кивнул в знак подтверждения.

– Чего вы хотите от Джимми?

– Хотим знать, где он.

– И это все?

– Ты из его банды?

– Он – наш амулет. Если кто хочет с ним поговорить, пусть приходит к нам.

– Что вы сделали с шестьюстами тысячами долларов, которые украли десять дней назад на кладбище у японца?

– Сколько, вы сказали?

– Шестьсот тысяч долларов. Тебе что, неинтересно было посмотреть, что находится в сумке?

– Шестьсот тысяч долларов?

– Кто руководил ограблением?

– Китайское кладбище – это не наша зона. Мы из банды Тондо.

– Кто тебе сказал про китайское кладбище?

– Так вы.

– Ладно, закончим на этом. Извини, что побеспокоил тебя.

Натан ушел, уводя Анхелину.

– Странная у вас манера расспрашивать, – заметила она. – На вашем месте я бы проявила настойчивость. Он проболтался…

Натан не слушал ее. Он уже отметил в толпе своих противников, оценил их силу и слабость. Они были вооружены филиппинскими ножами, готовыми урезать ему язык. Его тело, гибкий и спокойно надежный доспех, за которым укрывался дух, пребывающий в состоянии возбуждения, неторопливо продвигалось вперед, не отрываясь от Анхелины. Натан сосредоточил всю энергию в затылке, затем она пошла в плечи, после чего наполнила позвоночник. Она спустилась вниз до кончиков пальцев ног. И тогда он забыл о своем теле и быстро изучил топографию местности. Справа и слева от него находились склоны рва. Метрах в двадцати впереди – четырехэтажное строение из листов жести. Слева – в луже мочи перевернутый ящик. Перед жестяным жилищем – стул. Солнце было на его стороне, то есть светило в спину. А это уже был плюс.

Натан обратился на Путь тактики, чтобы обрести внутреннюю прозрачность, почувствовать ритм будущих противников и навязать свой. Вне времени. У противников не было никакого плана. Они шли беспорядочной толпой. Их количество было не более чем абстрактным числом, и соединенные их силы от многочисленности отнюдь не возрастали. Было их девятеро. В поле его зрения, широком, обширном, интуитивном, они занимали позицию, которую сами они еще не представляли себе.

Он же уже видел исход их столкновения.

Благодаря способности предчувствовать нападение у него было преимущество внезапности. При условии, что первым нападет он. Нападет, прежде чем противник отдаст своей руке приказ ударить. Он начнет с самых опасных. Банда разделилась на пары, прямо перед ним выросла троица. Он сразу определил главного в этой троице – по взглядам, которые они бросали на него, ожидая команды. Его спутники поигрывали ножами, выбрасывая лезвия. Делалось все это стремительно, ловко – чтобы нагнать на него страху. Убежденные, что нападение на жертву будет произведено с тыла двумя тощими приспешниками главаря, которые уже проскальзывали на исходную позицию, они позволили себе это фанфаронство, обрекавшее их на секундное опоздание. Натану было очень нужно это промедление. Издав воинственный крик, он бросился стремительно, как стрела, на троицу и ногой нанес удар по голове главаря, который пролетел, врезавшись в барак из рифленого железа, и тот сложился, как карточный домик. Продолжая движение, Натан сбил с ног обоих охранников главаря, прервав их демонстрацию силы. Спасаясь от рушащегося железа, враги Натана в беспорядке отступили. А он схватил стул, прежде чем тот оказался погребенным под обломками, швырнул его назад и совершил кувырок, чтобы занять прежнюю позицию перед парой тощих бандитов, собиравшихся напасть на него со спины. Противник, превратившийся в некий бумеранг, развалившийся барак и летающий стул заставили их замереть. Натан подхватил стул и разломал его о них, прихватив из обломков две ножки для защиты предплечий.

Краем глаза он следил за Анхелиной. Она не тронулась с места. Он воспользовался замешательством противников, чтобы передвинуть ее к укреплению, причем с такой силой, что у нее на миг ноги оторвались от земли.

Натан временно перестал следить за теми, кого он сшиб наземь ударом ноги, и перенес внимание на самых воинственных, что продолжали размахивать кинжалами. Он занялся пространством по левую руку. У тех, что продвигались справа, спины защищала стена. Справа сверкнул кинжал, но Натан отбил его, и он вонзился в горло того, чья рука сжимала его. Ударил фонтан крови, обрызгав руку Натана. Продолжая вращательное движение, он нанес удар ногой атакующему слева, обезоружил его, сделал наклон перед верзилой, схватил его за футболку и перекинул через себя. Очень эффектные приемы мороте-сеои-наж и таи-одоши. Дылда раздробил копчик, врезавшись в кучу строительного мусора. Натан сделал переворот над его головой и сломал ему руку.

Справа от него Анхелина, которую он только что перебросил подальше от поля боя, благополучно приземлилась на кучу отбросов.

Он пребывал вне реального времени.

Оставались пятеро боеспособных. Нужно было помешать им соединиться, рассеять их. Направить к самому невыгодному для них месту. Четверо из них находились напротив него. Пятый, здоровенный бугай, продвигался с поднятым кинжалом справа. Он оказался ближе всех. Натан открыл свой бок и тут же нанес ему удар ногой в пах. Бугай сжался со сдавленным стоном. Американец зигзагообразно перемещался к ящику, который он приметил в самом начале, обтирая лицо рукой, испачканной кровью. Из недр своего тела он испустил крик, чтобы перейти к новому ритму и нагнать страха на остатки банды. Четверо филиппинцев пытались переосмыслить свою атаку. Мишень их преобразилась. У одержимого, что находился перед ними, не было ничего общего с тем любопытствующим фраером, которого они собирались прирезать, как свинью.

Натан воспользовался недолгими колебаниями, чтобы спрыгнуть со своего пьедестала и метнуть тело на линию уже и без того дезорганизованного фронта. Так называемый метод боулинга. Один из противников Натана отлетел метров на десять. Второй лишился скальпа. Остальные двое, обладавшие достаточно быстрой реакцией, отскочили, чтобы не оказаться на пути этого неистового снаряда. Натан вновь ринулся на приступ, чтобы отбросить их на участок, усеянный обломками металла и листами гофрированного железа. И пока они, как бы танцуя твист, отступали по неустойчивой, изобилующей острыми обломками железа земле, он ощутил острую боль. Он совершил стремительное вращение и нанес костедробительный удар, после чего врезал коленом в лицо. Он продолжил движение, подняв ногу и ударив носком в висок. Во время вращения, столь же незримого, как хлопок бича, скальпированный, попытавшийся ухватить его за плечо, рухнул наземь, а один из танцующих твист влетел в строй, упав на руки товарищу по оружию.

Теперь те, кто еще оставался на ногах, выстроились в ряд.

Натан нанес серию ударов ногой наотмашь по нетвердо стоящему во главе ряда, рикошетом завалив остаток врагов. Он бил поочередно в солнечное сплетение, чуть только противник открывался, пока не дошел до последнего в ряду, ошалевшего от повторяющихся ударов. Тот рухнул на колени, так и не осознав: отлетевший кусок был его нижней челюстью.

Натан крикнул. То был победный крик, погрузивший его во второе состояние. Сохраняя защитную позицию, он повернулся к потрясенной толпе. Полсотни человек сбились в кучу, парализованные зрелищем, свидетелями которого они стали. Еще один воитель, не принятый им в расчет, бросился на него, намереваясь ногой сокрушить ему ребра. Увернувшись от него, Натан отправил его лицом на доску, ощетинившуюся гвоздями, развернулся и удержал кулак в нескольких сантиметрах от подбородка Анхелины. Он узнал ее в последний момент. Энергия его движения заставила ее пошатнуться. Он подхватил ее за руку.

– С в-вами н-ничего не случилось? – заикаясь, пробормотала она.

Он почувствовал боль в плече. Она увидела текущую кровь. Чей-то нож все же достал его. Свидетельство того, что он мало тренировался. Виртуальных упражнений, которые он проделывал в своем уединении, оказалось недостаточно. Он оглянулся, оценивая потери противника. Впечатление было, будто тут взорвалась граната. Натан узнал парнишку, которого он расспрашивал. У этих людей явно был интерес. Иначе они покинули бы поле боя, прежде чем тот кончится. У колчерукого Джимми охраны было побольше, чем у президента Филиппин.