Разрешаю поиграть (СИ)

Я сама не поняла в какой момент начала вслушиваться и с интересом следить за развитием событий на сцене. Все-таки итальянцы умеют произвести впечатления. Думала, что буду дремать, но в какой-то момент настолько засмотрелась, что не поняла, когда зрители стали уходить из зала на антракт. Пришлось последовать их примеру.

Лючия не выдержала первая. Она “случайно” толкнула меня в буфете и тут же рассыпалась в извинениях. За которыми последовало представление друг другу и соответственно вопросы.

-Мне послышался британский акцент, Вы не местная? - заход издалека.

-Можно и так сказать, я приехала сюда недавно, хотелось посмотреть на историческую родину - вежливо и немного расплывчато.

-И как Вам у нас?

-Весьма недурно, особенно опера. Увлекательное шоу.

-Да, опера - моя страсть. Помню, как примерно в Вашем возрасте познакомилась со столько замечательным направлением в искусстве и с тех пор не могу отказать себе в удовольствии послушать красивые голоса.

-Ма, антракт заканчивается - к нам подошел Джулиан.

Лючия представила нас и опять он пристально изучает мое лицо. Но, момент нарушает звонок. Мы раскланиваемся и расходимся по своим ложам. Стоит только свету погаснуть и боковая портьера отодвигается в сторону. Людовик садиться позади так, чтобы его не было видно из ложи.

-Ты - само совершенство, хотел тебе это сказать, как только увидел - о, неужели? Его дыхание обдает мне затылок. Холодные губы касаются шеи.

-Не стоило ради этого покидать свою компанию - я не дергаюсь, стараюсь по крайне мере.

-Детка, одно твое слово и я больше туда вообще не вернусь. А тебе не надо будет бередить прошлое. Твоя сестра тебя ненавидит, брат не помнит, а мать приняла за соперницу, Детка, они не та семья о который ты грезишь.

Я все же вздрогнула, когда его язык прошелся от основания шеи и до затылка. Руки, клешнями вцепились мне в плечи. А следом за языком в ход пошли губы. Он целовал мою шею и если бы я не знала точно, что позади Людовик, решила бы, что целует меня трепетно влюбленный мужчина. Он не пытался поставить засос, укусить, никакой грубости.

-Как же мне без тебя плохо. Ты не представляешь, какая это пытка знать, что ты в моей власти и не пользоваться этим. Я хочу тебя, желаю всю целиком и не могу перестать ненавидеть. Бабетт, это любовь?

Его руки сползли с плеч и сминая платье сжали грудь. Я взглянула на ложу напротив. Нет. Не смотрят. Попыталась освободиться от пальцев недвусмысленно сжимающих мои соски. И как только почувствовала боль, он отпустил. Я повернула голову, наши глаза встретились.

-Это твое больное сознание. Чего ты добиваешься? Я не вернусь к тебе. Никогда.

-Посмотрим. Раз ты по-прежнему хочешь боли, ты ее получишь, Детка. Но, учти, за столько лет бесплотных попыток, я всегда выигрываю. Всегда.

Его губы накрыли мои. И в этот раз поцелуй был мне хорошо знаком. Болезненный и неприятный. Но, в отличии от недавних ласк весьма привычный и оттого я спокойно вытерпела его.

-Начнем играть с твоего братца, не понравилось мне, как ты не него смотришь, так ты должна смотреть только на меня. А теперь условия. Одна из его подружек недавно подцепила весьма поганую венерическую болезнь - “ВИЧ” и сейчас она крайне активный ее носитель, не спрашивай меня откуда мне это известно, дорогая ты же знаешь, как я люблю ставить опыты на живом разумном материале, вот ей и не повезло попасть ко мне на прививку.

Что же до тебя, Детка, твоя задача угадать которая девка заразна и если постараешься успеть, не дать братику подхватить тот же вирус. Думаю, его подобная перспектива убьет. Он же хочет попасть в большой спорт. А со смертельной инфекцией максимум на что малыш может рассчитывать - большая кровать.

И прежде чем, я смогла хоть что-то спросить, Людовик вышел из ложи. Мне же осталось только хватать ртом воздух, не в силах удержать крик. Ублюдок!

Джулиан мое самое больное и самое незащищенное место. Какая же ты - тварь, Людовик. И ничто в мире не способно исправить ошибку природы, которая позволила тебе появиться на свет.

День девяносто пятый. Ночь.

- Девочка! А ты не боишься так поздно одна возвращаться домой?

- Ещё как боюсь! Вдруг кто-нибудь остановит, а я сегодня без паспорта, и даже без разрешения на оружие!

-Киса! Я чуть со страху не умерла пока кралась к тебе! Не могла местечко получше для жилья найти? Всю кожу себе оцарапала об эти колючки - Лала так умильно возмущалась, что в какой-то момент я перестала слушать и просто наблюдала за гримасами меняющимися на ее мордашке.

-Киса! - возмущенный вопль проигнорировать все же не удалось.

-Ну, что? Как ни крути это самое подходящее место, особенно благодаря “колючкам”. Никаких тебе зевак и любителей заглянуть по-соседски. Поэтому прекращай возмущаться и давай сюда эту штуку - потянула я руки в сумке сестры.

-Воу-воу! Я, конечно, верю, что ты можешь все, но назвать ноутбук Джулиана “этой штукой” может только чайник в сфере высоких технологий. Так что, не тяни ручки и позволь мне самой составить список его шлюшек.

Вздохнула, но покорно уселась в кресло и начала наблюдать за манипуляциями сестры. Еще вчера мне в голову пришла идея первым делом проверить виртуальные связи моего брата. В этот век жутких гаджетов, люди доверяют все свои связи не записной или телефонной книге, а компьютеру. Поэтому и искать в первую очередь стоит через интернет.

Я подбросила короткую записку с инструкцией к Лале в пальто, еще вечером в фойе, когда закончилась опера. Не знаю как, но сестре удалось умыкнуть личный компьютер Джулиана и спустя пару тройку часов Лала, оправданно ругая меня на всех доступных ей языках, пробралась через черный вход ко мне в дом.

Она сосредоточенно отстукивала пальцами по клавиатуре, пока я готовила горячий шоколад и выкладывала на тарелку миндальное печенье. Сама я не фанат подобных лакомств, но Лала лет до десяти не ложилась спать без этого ежевечернего ритуала. А потом все изменилось.

С появлением Людовика, пусть Лала никогда не признает этого, но с его появлением их устоявшаяся и почти счастливая жизнь изменилась. Хотя, зря я, наверное, валю все только на него. Именно я стала причиной того, что моя сестра с четырнадцати лет живет без всякого присмотра и ненавидит большую часть мужского населения планеты. Исключением является Джулиан и начальник охраны (подозреваю, она питает к нему далеко не дружеские чувства).

Стараясь не шуметь, я поставила поднос с едой на журнальный столик, рядом с которым на диване в позе лотоса сидела Лала, на ногах ее по-прежнему покоился ноутбук Джулиана, а свет от экрана падая на лицо сестры придавал ему какую-то сюрреалистическую картину.

-Так, кажется, почти все. Фэйсбук я проверила, Инстаграмм прошерстила, осталось заглянуть в Твитр и я тебе дам адреса его последних подружек. А братик времени зря не теряет, я и не подозревала, что у него столько девчонок, бабник.

-Это законно? - не уверена, что поняла половину названных сестрой слов, но что она реально может куда-то “залезть” не сомневаюсь.

-Киса, ну конечно, законно, они же сами свои адреса оставляют, тут и телефоны есть, просто я не думаю, что позвони ты им и получишь хоть какой-то вразумительный ответ. Почти все они еще те стервы… О! Печеньки.

Отложив компьютер, Лала с неподдельной радостью накинулась на угощение. Не кормят ее в том доме, что ли? Вполне возможно, я бы даже сказала в духе моей мамаше. Она никогда не отличалась проявлением заботы или мало мальской ответственности. Кукушка, одним словом. Я ведь тоже раньше верила, что она бросила меня потому, что была слишком юна или боялась, что ее заклеймят позорным пятном, ну или… Сколько я этих “или” когда-то придумывала ей в оправдание. Вот только, когда сидела в “одиночке” и видела ее сквозь решетку поняла, что плевала она на меня, впрочем, не только на меня. Если бы не животный страх перед Людовиком, она бы даже пальцем не пошевелила. Да, на редкость поганые родители достались мне… нам.