Президент

Вронский, записывающий показания, с интересом взглянул на сторожа и мысленно его похвалил.

— Что еще вам бросилось в глаза? — под конец спросил он.

Задумался сторож, крепко задумался и вдруг озаренно воскликнул:

— Вот черт, он же пил левой рукой.

— Как это пил левой рукой? — переспросил следователь.

— Ну держал стакан исключительно левой рукой. Левша значит.

В коридоре, возле кабинета следователя, образовалась целая очередь велосипедистов, доставленных сюда участковыми и постовыми милиционерами с улиц города. В двух соседних кабинетах с ними работали стажеры из милицейской школы. Однако все попытки с помощью фотографии опознать велосипедиста не увенчались успехом.

Затем следствие взялось за бомжей. Их свезли в Управление из всех городских притонов и даже с центральной городской свалки, где особенно много кантовалось этого контингента. Один Вронский опросил не менее пятидесяти человек, а всего через порог служебных кабинетов УВД переступило более ста двадцати личностей без определенного места жительства. Но удача пришла от одного — Гришки Отрепьева, сборщика цветного металлолома на городской свалке. Это был некудышний, остро пахнущий нечистотами человек, лицо которого напоминало обсосанный топор, а цветом — слежавшуюся на дороге коровью лепешку.

— Этого? — глядя на фотографию, спросил Гришка. — Да кто ж его не знает… Этого? Вот те раз… Это же…

У Вронского от такой невнятной риторики волосы на загривке встали дыбором.

— Ну что ты, Отрепьев, как придурок, затвердил — «этот, этот же» ? Да, этот, который изображен вот на этом снимке. Ты мне только скажи: кто это и как его зовут?

— Этого фрукта? Вот те раз…

Было ясно Гришка не желал колоться и подводить такого же, как сам, бедолагу.

Вронский положил на протокол «шарик» и, скрестив на груди руки, тихо сказал:

— Если ты, Григорий, сейчас не разродишься, забудь о своем бизнесе на свалке. Я не хотел с тобой ссориться, но ты, хрен чумазый, сам на это нарываешься.

— Ну как это, нарываюсь…

— А очень просто. Ты, где находишься?

— В органах внутренних дел. Ведется допрос и я полностью сотрудничаю со следствием.

— Так сотрудничай, а не виляй тут одним местом. Еще раз спрашиваю: кто изображен на этой фотографии?

— Как кто — да это же Серго Орджоникидзе. Я с ним два раза попадал вместе в сушилку. Сергей Мухортов…

— А вот это уже дело, — Вронский поощрил Отрепьева.

Через полчаса во все районные отделы милиции ушла телефонограмма: «Немедленно задержать и доставить в УВД г. Волгограда бомжа Сергея Мухортова, по кличке Серго Орджоникидзе.» И перечислялись приметы, вплоть до правого века, которое ниже левого и шрама на большом пальце левой руки…

А еще через тридцать минут на стол Вронского легла справка из ИЦ, в которой говорилось, что «Сергей Яковлевич Мухортов, 1972 года рождения, имея три судимости, неоднократно привлекался к административной ответственности в виде пятнадцати суток за хулиганские действия, имеет ряд приводов в милицию, и многократную доставку в медвытрезвитель, и за антиобщественное поведение был выселен из общежития (указывался адрес). Состоит на учете в психдиспансере, как „сезонный“ наркоман, имеет статус бомжа. Настоящее место пребывания Мухортова неизвестно.»