Когда бессилен закон

— Какова была его реакция?

— Мне это показалось странным. Он улыбнулся. Как будто я дала ему понять, что прощаю его. Он сказал: «Нет, я все-таки помогу тебе». Я прижалась к стене, а он приблизился, схватился обеими руками за мою блузку и распахнул ее.

Я кричала, чтобы он остановился, но все было бесполезно. Я нырнула под его руку и побежала, но он уцепился за подол моей юбки и наполовину стянул ее, так что я уже не могла бежать, а затем он снова крепко схватил меня сзади. Он пытался сорвать с меня лифчик и, когда я хотела помешать ему, сильно оцарапал мне грудь. Я опять закричала, но он знал...

— Ваша честь, я возражаю против того, чтобы показания давались в форме рассказа, — заявил Генри. — Кое-что из этого заслуживает опротестования, но я не имею возможности это сделать.

— Да, — согласился судья. — Опрашивайте вашу свидетельницу, адвокат, — сказал он Норе.

Менди Джексон была остановлена внезапно, она тяжело дышала, но в остальном была все так же непоколебима. Я увидел в ней нечто такое, чего никогда не замечал во время дюжины подобных процессов, на которых сам был обвинителем. Всегда в таких случаях жертва либо полностью теряет самообладание, либо держит себя под таким контролем, что присяжные находят ее рассказ неправдоподобным. Миссис Джексон была из тех, что умеют себя контролировать, но в ней я сумел увидеть то напряжение, с каким ей это давалось. Она не расплакалась и не повысила голоса, но казалось, она едва удерживается от того, чтобы не вскочить с кресла. Напряжение, с которым она подавляла в себе эмоции, было таким же сильным, как, вероятно, и сами эти эмоции. Я осознал, что слушаю ее так, будто наконец-то узнаю правду о том, что случилось в тот вечер. Ее показания вылились в такой поток памятных деталей, что, пока она рассказывала, сомнение даже не приходило мне в голову.

Нора дала ей возможность немного передохнуть. Менди Джексон смотрела перед собой, моргая глазами. Она начала было поворачивать голову в сторону присяжных, но затем остановилась. Не думаю, что она также видела и публику.

Нора попросила у судьи разрешения подойти к свидетельнице и передать ей фотографию.

— Ты сказала, Менди, что он оцарапал тебя. Можешь ты идентифицировать вещественное доказательство обвинения номер двенадцать, которое я только что передала тебе?

— Это моя фотография, которую сделал один из полицейских той ночью в госпитале.

— Что этот снимок показывает?

— Царапины на моей груди.

— Как ты получила эти царапины?

— Они оставлены ногтями мистера Блэквелла, когда я пыталась от него вырваться.

— "От него" означает от обвиняемого?

— Да.

Нора резюмировала установление факта, не передав фотогфра-фию присяжным. Этот снимок, как и почти два десятка других предметов, уже был признан судом в качестве вещественного доказательства, но ни одну из этих улик Нора пока не передала им на изучение.

— Что случилось потом, Менди?

— Он держал меня, стоя сзади. Одна его рука сжимала мое горло так, что я не могла дышать. Я изо всех сил тянула эту руку вниз, пытаясь отцепить ее, и, пока я это делала, он опустил вторую руку и совсем стащил с меня юбку. Затем он ухватился за мои трусики и разорвал их.

— Ты пыталась остановить его?

— Я просто хотела дышать. Мне казалось, что я умираю. Я попробовала опустить руку, но тогда его пальцы сильнее сжались вокруг моей шеи, и я снова схватилась за них.

— Что произошло дальше?

— Он чуть ослабил хватку, так чтобы я могла дышать. И я почувствовала, что он начал делать какие-то движения позади меня. Я услышала, как расстегнулась молния на его брюках, и еще раздался такой... шарящий звук.

— Ты могла догадываться о том, что именно он делал?

— О да. О да, я поняла. Он схватил меня, приподнял над полом и толкнул вперед. Передо мной стояла кушетка, и он просто как бы опустил меня на нее, однако он при этом продолжал держать мои ноги, поэтому я упала на руки и попыталась подняться. И тогда он протиснулся между моими ногами.

— Кого ты имеешь в виду? Что было между твоими ногами?.. Извини, Менди, но ты должна отвечать громко; я не думаю, что кто-нибудь расслышал тебя.

— Его пенис. Он поместил свой пенис между моих ног.

— Менди, я сожалею, что тебе приходится это делать, но ты должна говорить более определенно. Куда обвиняемый поместил свой пенис?

Менди смотрела вниз, на руки.

— В мое влагалище, — тихо сказала она.

— Его половой орган проник внутрь твоего?

— Протест, ваша честь! Это наводящий вопрос.

— Поддерживается.

Нора не стала возвращаться к этому. Она, разумеется, получила уже достаточно для присяжных.

— Не пыталась ли ты остановить его? — спросила Нора взамен.

— Как? — сказала Менди Джексон, отрывая взгляд от своих рук. — Скажите мне, как? Я думала и думала потом. Ноги мои не касались пола. Когда я попыталась дотянуться рукой, я не смогла достать до него и упала лицом вниз. Как я могла остановить его?

— И что же ты делала?

— Я кричала. И что-то говорила ему. «Пожалуйста, не надо», — вероятно. «Прошу вас! Пожалуйста!»

Нора через стол взглянула на Дэвида.

— Обвиняемый говорил что-нибудь?

— Он говорил: «Не вопи, не вопи. Я тебе понравлюсь». И один раз он сказал: «Я дам тебе денег».

Генри сделал запись в блокноте. Нора дала присяжным несколько минут подумать.

— Что случилось потом? — спросила она.

— Он опустил меня вниз и, должно быть, встал позади меня на колени, потому что он все еще продолжал. Он...

— Что продолжал?

— Проникать. В меня. Но казалось, будто он не мог...

— Я буду опротестовывать любую попытку делать предположения, — сказал Генри.

Уотлин поддержал его.

— Он эякулировал? — спросила Нора.

— Нет.

— Что было дальше?

— Он это вытащил и повернул меня кругом, так что я оказалась сидящей на кушетке. И он сказал: «Давай».

— Что он подразумевал под этим? Тебе это было ясно? — спросила Нора, предупреждая возражение со стороны Генри.

— Он хотел, чтобы я положила это себе в рот.

— Что ты имеешь в виду...

— Его пенис, — сказала Менди Джексон.

Она казалась слишком уставшей, чтобы сердиться. Она смотрела только на Нору.

— Он хотел поместить свой пенис в мой рот.

— И он сделал это?

Менди Джексон опустила глаза. Больше не осталось никого, чей взгляд она была в состоянии выдержать.

— Да.

— Почему ты не остановила его?

— Я испугалась.

— Чего ты испугалась?

— Я подумала, что он собирается убить меня. Мне каждую секунду казалось, что он вот-вот начнет меня избивать. Я подумала, что, если он сделает то, что хочет, мне, может быть, удастся уйти.

Нора кивнула. То же самое сделала одна из женщин-присяжных.

— Сколько времени это, последнее, длилось? — спросила Нора.

— Я не знаю.

— Минуту? Пять минут?

Скорее всего, минуту. Затем он что-то услышал.

— Протест, ваша честь! Опять предположение.

— Я сама тогда услышала, — сказала Менди, обращаясь к Генри.

Он сел на место.

— Я услышала гул лифта.

— Как далеко находится лифт от того помещения? — спросила Нора.

Остальная часть истории была рассказана быстро. Дэвид спешно привел себя в порядок и, когда подошел охранник, был уже в другой комнате. Миссис Джексон рухнула на пол и попыталась чем-нибудь прикрыться. В конце концов туда прибыла полиция и доставила ее в госпиталь. Менди описала, как ее там подвергли клиническим обследованиям и осмотрам. Рассказала о том, как она плакала дома. Голос ее звучал все тише и тише, а голова клонилась книзу, пока эта женщина не стала выглядеть как несомненная жертва преступления.

Нора передала свидетельницу защите.

Однако, прежде чем сделать это, Нора попросила у судьи разрешения «обнародовать» для присяжных предметы, признанные судом в качестве вещественных доказательств. Когда такое разрешение было получено, она передала сверток крайнему из присяжных: одежду, фотографии, заключение медицинской экспертизы. Первый присяжный все это просмотрел и отдал другому. Остальные наклонились вперед, чтобы получить свою долю.