Смерть от тысячи ран

Слева от него луг, потом по обе стороны фруктовые сады и верхушки соседнего леса, а дальше располагается хозяйство Пети́. Ни одной живой души.

Он тоже припарковался, прихватил «ремингтон», покинул пикап Латапи и, выставив перед собой нацеленное на подозрительный автомобиль помповое ружье, мелкими шагами стал продвигаться вдоль посадок по той стороне, где стоял «рено». Когда до цели оставалось десять метров, Тод замер и встал на одно колено.

Он ждал, наблюдал.

Ничего.

Он приблизился, обыскал машину. Абсолютно пусто. Мотоциклиста по-прежнему не видно. Тод глянул в сторону фермы. Она была недалеко, но ее скрывали деревья. Тод двинулся вперед, теперь он шел по асфальту. Замедлив шаг, чтобы свернуть чуть-чуть вправо, он тут же заметил «универсал» Катала. Он пошел еще медленнее и поднял дуло ружья.

Поль Катала и трое его приятелей подобрались к приоткрытым воротам стойла и на некоторое время остановились перед угрожающей надписью, процарапанной на деревянной двери.

— «Смерть черножопому». Я и забыл о ней. Пьер, честное слово, ты совсем не умеешь писать.

Они еще позубоскалили, потом Бордес вошел.

— Ну-ка, ну-ка, что это у нас там? — В темноте он разглядел силуэт мотоцикла под чехлом. — У Пети́ что, мотоцикл есть?

— Вот уж чего не знаю.

— Я всегда знал, что он в чем-то замешан, этот пидор! — бросил Гаэтан Фабейр, резко сдергивая пластик.

Из-за мотоцикла выскочил Ксай и бросился на них. Его клыки щелкнули, он отпрянул назад, сдерживаемый веревкой, не позволившей ему прыгнуть на четверых пришедших, и принялся безостановочно лаять.

Фабейр прижал к плечу приклад:

— Ты у меня сейчас увидишь, чертов пес!

Катала остановил его:

— Брось, мы здесь не для этого.

— На что тебе сдалась эта дворняга?

— Оставь в покое псину, я не убиваю собак.

Они вышли и направились к дому. За их спинами по-прежнему надрывалась немецкая овчарка. Не совсем уверенный в том, что они собираются делать, Пьер Бордес постучал в кухонное окно.

— Ну, ты заходишь или что? — Поль Катала оттолкнул его и открыл дверь. — Пошли.

Все последовали за ним внутрь, кроме Луи Фабейра, которого брат попросил остаться снаружи и наблюдать за двором.

— И чего дочка Дюпрессуара за тебя не вышла?.. — Катала пошарил в шкафах.

Гаэтан Фабейр склонился над раковиной, чтобы попить из-под крана.

— Ты был такой красавчик!

Новый взрыв смеха.

— Здесь никого нет.

— А где же они, по-вашему?

Бордес пожал плечами:

— Понятия не имею, но вон там у них подвал. — Он указал на дверь позади себя и попытался открыть ее. Дверь была заперта. Ключ торчал в замочной скважине.

— Ну и что, ты думаешь, они прячутся внизу? — Поль Катала подошел к комоду, взялся за медную ручку ящика для столовых приборов, а потом убрал руку. — Пошли, Гаэтан, — он махнул рукой в сторону лестницы, — глянем вместе, что у них там наверху.

Выйдя в прихожую, он стал подниматься по лестнице. Гаэтан за ним.

Поднявшись на второй этаж, они резко замерли в коридоре: слева им почудился какой-то шум. Какой-то едва уловимый звук — и все.

— В спальне?

— Точно.

Катала дернул за ручку:

— Заперто.

— И ключа нет.

— Эй, подите-ка сюда! — Снизу раздался голос Бордеса. — Смотрите!

Поколебавшись, они спустились вниз и присоединились к своему товарищу. Тот стоял в подвале перед все еще связанными Омаром Пети́ и его женой.

— Ну, и что здесь происходит? — язвительно поинтересовался Фабейр.

Стефани дернулась:

— Развяжите нас.

— Еще чего?

— На нас напали.

— Сначала немного поболтаем. — Катала подошел к Омару и носком сапога ударил его по ноге. — Кто это тебя так отоварил? — Наклонившись, он разглядывая опухшее лицо Пети́. — Значит, ты теперь не можешь говорить?

Стефани собиралась сказать ему, чтобы он оставил ее мужа в покое, когда в некотором отдалении раздался первый выстрел. И тут же за ним последовал второй, уже ближе. Совсем близко.

Крестьяне заторопились наверх.

Мотоциклист видел, как трое из четверых приехавших вошли в дом. Последний остался во дворе наблюдать. Все они были вооружены.

Он находился на опушке леса и присел, чтобы развязать рюкзак. Достав пистолет-пулемет, он быстро привинтил к дулу глушитель, перекинул ремень орудия через шею и закрепил его на теле. Затем вынул из рюкзака миниатюрный нож, вложенный в чехол для курки и предназначенный для обыденных целей, и засунул в карман.

Краем глаза он наблюдал за часовым, который, прикуривая, шел по двору в сторону ворот.

Мотоциклист на ощупь нашел в рюкзаке вторую обойму дозвуковых патронов. Его рука наткнулась на плеер, на мгновение задержалась на нем и двинулась дальше. Он пристроил запасную обойму для Р90 у себя за спиной, рядом с «глоком», надел на плечи рюкзак.

И побежал к ферме, направив дуло оружия в сторону двора. Там, прижавшись к стене, он слегка высунулся из-за угла и понял, что повернувшийся к нему спиной курильщик его не видит.

Пригнувшись, он пробежал вдоль заднего фасада фермы до второго окна первого этажа и остановился под ним. Ставни были заперты, но не так хорошо, как остальные. Мотоциклист знал это. Скрываясь в доме, он специально задвинул шпингалет не до конца — на тот случай, если придется спешно бежать.

Достав из кармана нож, он просунул лезвие в щель между двумя деревянными щитами, закрывающими окно. Нащупав шпингалет, он резко дернул ножом вверх. Металлический ограничитель качнулся и отпустил ставень.

Мотоциклист собирался разбить стекло кулаком, когда вдали, по другую сторону постройки, раздался первый выстрел. Он вышиб стекло, раздался второй выстрел, гораздо ближе.

Мотоциклист открыл окно и проник в дом.

Тод по дороге дошел до фермы Пети́. Оказавшись возле «универсала» Катала, он заметил человека, который в одиночку бродил по двору. Он курил, а на плече у него висело охотничье ружье.

Тод свистнул, человек обернулся и с удивлением увидел, что в него кто-то целится. Он успел сдернуть ружье с плеча и уже начал опускать его, когда Тод выстрелил. Падая, Фабейр рефлективно выстрелил в воздух.

Тод перезарядил, сделал еще несколько осторожных шагов в сторону ворот и увидел, что из дому выбегают еще трое. Один из них сразу прицелился и открыл огонь. Колумбиец бросился на землю за автомобилем и, прежде чем ответить, услышал, как над его головой пролетают пули.

Трое его противников разделились. Один побежал влево и скрылся за обуглившейся стеной. Двое других сиганули к стойлу, направо.

Тод начал с них, и Гаэтан Фабейр рухнул в нескольких метрах от брата.

В отчаянном прыжке Полю Катала удалось добраться до строения и скрыться в нем. Он в ужасе прижался спиной к деревянной двери, и тут перед ним с лаем возник Ксай. От неожиданности и страха крестьянин убил его, выпустив целый заряд дроби. Откинутое выстрелом тело животного рухнуло возле стены загона посреди лужи чернеющей крови.

От грохота в ушах у Катала болезненно звенело.

Снаружи еще с минуту продолжалась приглушенная стрельба, прозвучало пять-шесть выстрелов, может, больше, а потом он услышал предсмертные хрипы. И больше ничего.

Гул в ушах утих.

Постройка вокруг него трещала. Его руки, стиснувшие оружие, дрожали. Он боялся пошевелиться.

Вдали послышался звук полицейской сирены.

Мотоциклист услышал топот и в приоткрытую дверь увидел устремившихся во двор троих крестьян. Тут же раздались новые выстрелы. В них кто-то стрелял.

Не теряя времени, он, держа перед собой свой Р90, спустился в подвал. Омара и Стефани он обнаружил в том же положении, в каком оставил. Рукой в перчатке он сделал им знак молчать и подошел.

Сначала он развязал Стефани. Они пристально посмотрели друг на друга, и он дал ей свой нож, вполголоса бросив лишь «ваш муж», после чего встал у основания лестницы, чтобы преградить подступы к ней.