Путь к тишине. Часть 2 (СИ)

— А что, прежде у тебя не бывало кошмаров?

Митос пожал плечами:

— Ну почему же, бывали. И до, и после. Разные. Но в болезнь превратился только один.

— Какой?

— Трупы, — после короткой паузы ответил Митос. — Огромное поле, до горизонта покрытое трупами. Впереди лес, я хочу попасть туда, но боюсь. Потом они исчезают, остается голая сырая земля. Я иду к лесу, — он прикрыл глаза. — Потом из земли вдруг высовываются руки — их руки — и тянут меня за собой, под землю. Здесь я всегда просыпаюсь… Хотел бы я знать, что все это значит.

— Извини, — шепотом проговорила Кедвин. — И часто с тобой бывает такое?

— По-разному. И я до сих пор не уверен, почему это происходит.

— Как не уверен? Ты не заметил, за какими именно событиями следуют эти кошмары?

— Заметил, но закономерности нет. Со временем мне стало казаться, что дело не в том, за какими событиями следуют кошмары, а в том, какие события следуют за кошмарами.

— То есть ты хочешь сказать… — начала Кедвин.

— Да. Это не наказание, а предупреждение. Знак, что я должен остановиться и подумать, или что я могу совершить какую-то ошибку. Знаешь, как эти ухабы на дорогах заставляют водителей снижать скорость… Последнее время много чего случилось и случится еще. Возможно, в этом все дело, в том, что самый сложный выбор еще впереди.

Кедвин некоторое время молчала, потом тихо спросила:

— Значит, все дело в этом? Ты ждешь каких-то событий и хочешь заручиться моей поддержкой? Но что такого должно случиться? Тебе что-то еще известно?

— Мне известно многое, — отозвался Митос. — Трудно только понять вовремя, когда и какое именно знание может пригодиться.

— И какое откровение у тебя на очереди? Судя по тому, что ты рассказал… Столь агрессивное поведение МакЛауда выглядит подозрительным. Не знаю, что там у вас произошло, но за такую услугу он должен молиться на тебя весь остаток жизни.

— В наших отношениях не все было гладко и правильно. Как мы встретились, я тебе уже рассказал. Я был доволен, он принял меня без недоверия и очень легко впустил в свою жизнь. Меня это устраивало. Я был готов к тому, что он начнет проявлять интерес к моей персоне, к моему прошлому. Это казалось вполне естественным, ведь не каждый день встретишь Бессмертного, которому столько лет! Я был готов к вопросам и нелегким откровениям, но никакого беспокойства по этому поводу не испытывал. Я успел привязаться к нему и был очень счастлив. Впервые за очень много лет.

Однако, вопреки моим ожиданиям, никакого любопытства он не проявлял. Я его не торопил — куда нам было спешить? Потом последовало очень неприятное открытие. Я вдруг понял, что мои заботы и проблемы для него абсолютно неважны. Он будто вообще не видел во мне человека — реального человека.

— Странно, — сказала Кедвин. — И в чем это проявлялось?

— Я это понял, когда приехал в Париж после смерти Алексы… Нет, вернусь немного назад, чтобы все было по порядку… Я приезжал в Париж еще раньше. Алекса лежала в больнице в Женеве. Я только тогда по-настоящему понял, что вот-вот потеряю ее, и вспомнил о Камне Мафусаила. Знаешь, что это такое?

Кедвин кивнула.

— Я приехал в Париж. Узнал, что все части его, кроме одной, находятся в музее Наблюдателей, а последняя — у Аманды. Решил сначала забрать те, из музея, а потом уговорить Аманду отдать последнюю. Но оказалось, за Камнем охотился кто-то еще. Этот кто-то подослал к Аманде убийц, и она тоже решила забрать те части, которые хранились в музее. Там мы с ней и столкнулись. Она с перепугу вообразила, что ночных налетчиков к ней подослал я. На следующий день меня вызвал для разговора МакЛауд и попросил сказать, правильны ли ее подозрения. Честно говоря, я удивился. С какой стати он так плохо обо мне думает? Я что, дал ему повод? Возможно, следовало обратить внимание на этот случай, но мне было не до того. Тогда много всего случилось, они оба — и МакЛауд, и Аманда — в конечном итоге пытались мне помочь. Но все равно ничего не вышло. Не судьба.

Он помолчал немного, потом продолжил:

— А потом я вернулся в Париж уже хоронить Алексу. Он встретил меня, помог с устройством похорон, в какой-то мере скрасил мое тогдашнее одиночество. Позже мы столкнулись с еще одним его давним другом, Уорреном Кокрейном. Оказалось, что он тоже очень нуждался в помощи

— Уоррен Кокрейн? Да, помню, они вместе воевали за принца Чарли. И что с ним случилось?

— Он потерял память. Не знал ничего, ни кто он, ни откуда, не говоря уж о факте собственного Бессмертия. Потом выяснилось, что он повздорил со своим учеником из-за любимого принца Чарли и, в припадке гнева, убил его. Потрясение оказалось слишком сильным. Застав давнего друга в столь плачевном состоянии, МакЛауд бросился на помощь и полностью забыл обо мне. Он приходил, но лишь за тем, чтобы обсудить свои заботы и попросить помочь добыть сведения. О моей беде он больше не вспоминал. Сказать, что мне это не понравилось, было бы слишком мягко. Получалось, что, как у меня его благополучие было все время вверху списка забот, так у него мое — в самом низу. Согласись, открытие не из приятных. Нет, я, конечно, справился. Взяв на заметку эту вновь обнаруженную особенность. Ну, а потом нам всем стало не до того. Началась замечательная заваруха с участием Наблюдателей и Бессмертного по имени Джейкоб Галати…

Вкратце пересказав историю Джейкоба Галати, он продолжал:

— Теперь мы, наверно, подходим к самому интересному. После этих событий МакЛауд вернулся в Секоувер… Там его уже ждала Кассандра. Я сам при этом не присутствовал, и Доусона тоже еще не было, он не приехал из Парижа. Да, даже если бы и приехал, не тот был момент, чтобы попадаться на глаза МакЛауду… В общем, я все это узнал из отчетов другого Наблюдателя. Кассандра ждала его прямо в его квартире. Не знаю, что она там ему рассказала, но утром они были на побережье, снова разговаривали. В беседе мелькнуло слово «пророчество». Потом на берегу появился Кантос. Кассандра пыталась удержать МакЛауда, но он все-таки принял вызов. Во время боя Кантос воспользовался своими способностями и загипнотизировал его.

— Погоди, — подняла руку Кедвин. — Ты хочешь сказать, что он ничего не знал? Что Кассандра не объяснила, какого рода опасность ему грозит?

— Судя по тому, как все это описывает Наблюдатель, трюк Кантоса застал его врасплох. По-видимому, она ничего ему не сказала. Потом они вернулись в его дом, туда же немного погодя заявился Кантос, но они успели скрыться. Опять же Наблюдатель утверждает, что МакЛауд выглядел как-то странно, будто снова был под гипнозом. Потом они остановились возле одной церкви. Тут парню удалось частично услышать их разговор. МакЛауд был очень сердит из-за того, что Кассандра опробовала на нем свои способности. Она снова говорила что-то о пророчестве, о том, что нужно разгадать его смысл, без этого Кантоса не одолеть…

— Сомневаюсь, — скривила губы Кедвин. — Подумаешь, ребус!

— Ребус или не ребус, но МакЛауд с этой задачей справился. Потом Кассандра уехала. Вся история заняла буквально две ночи и день.

— Очень хорошо, — проговорила Кедвин. — Но на кой черт было ломать голову над бредовым предсказанием, когда вполне возможно придумать что-нибудь попроще?

— А что придумала ты?

— Когда мы с этим мерзавцем встречались? — Кедвин фыркнула. — Ну, это было в доме, в придорожном трактире. Я плеснула ему в лицо кипятка, когда он попытался меня околдовать, а потом сунула головой в очаг. Огонь там не горел, зато было полно золы. А какие вокальные изыски, когда не прочихаться! Так что обошлось без пророчеств. Ему тогда еще повезло, он мог и не дожить до названных сроков.

— Действительно, просто и эффективно! — хмыкнул Митос. — И никакой мистики. Но сложности всюду можно найти, было бы желание. Ладно, о Кантосе можно забыть. О Кассандре тоже, пока. Так вот, спустя некоторое время после всех этих событий, в Секоувер приехал я…

Кедвин снова молча слушала: о его возвращении в Секоувер, встрече с двойником-имитатором, трагической развязке истории с Ингрид Хеннинг.