Смертельное наследство

Альберди прошел на кухню и вернулся в комнату с бутылкой агуардиенте в руке. Усевшись за стол, он откупорил бутылку и плеснул себе в стакан щедрую порцию мутноватой жидкости. Нельзя не признать, что Роблес ему нравится. Конечно, в общении он малость грубоват, а бывает, что и раздражается, особенно когда чувствует, что он, Андрес, пытается скормить ему недостоверную информацию, зато всегда платит и не мелочится. Однажды, когда они только еще познакомились, дон Джулио рассказал Андресу о важности деревьев и об их связи с какой-то там экосистемой. «Когда деревья вырубают, земля умирает, — объяснил Роблес. — А когда она умирает, в атмосфере высоко в небе образуется дыра. Увидеть ее нельзя, но она тем не менее существует. Уж ученые-то точно об этом знают. Лично нам, — продолжал Джулио, — она вреда не причинит. Люди ощутят на себе ее последствия лишь тогда, когда все мы давно умрем. Но последствия эти таковы, что наши дети и внуки окажутся не в состоянии вырастить даже самый скудный урожай овощей».

Андрес поверил Роблесу: он и сам не раз замечал, что цветов вокруг вроде как стало меньше, нежели в дни его детства и юности. Стало быть, сохранять деревья и впрямь важно.

Андрес налил себе вторую порцию агуардиенте, напомнившей ему о напитке, который он дегустировал в компании Пратса, рассказывая тому об экосистеме. Помнится, его сообщение весьма впечатлило собутыльника.

— В этом не может быть никаких сомнений, — согласился с ним Пратс, по причине чего Андрес ощутил прилив гордости. — С другой стороны, гринго вырубили собственные леса и сделали на этом огромные деньги, не так ли?

Альберди кивнул: как-никак Пратс достаточно пожил на севере и знал, что к чему.

— И вот теперь они говорят нам, латиноамериканцам, чтобы мы не рубили наши деревья, ибо от этого образуются дыры в небе. Так?

Альберди опять был вынужден согласиться с собеседником.

— А я тебе на это вот что скажу: лучше бы они занялись посадкой у себя новых лесов и позволили нам продавать свои.

Что ж, и с этим не поспоришь. Выпив третью, и последнюю в этот вечер, порцию водки, Андрес наконец понял, что ему нужно делать. Снимая с вешалки шляпу, он слышал, как продолжала всхлипывать в спальне не на шутку разволновавшаяся жена. Выйдя из дома и тихо прикрыв за собой дверь, Альберди расправил плечи и зашагал по аллее к автобусной остановке.

Он поедет в город и обо всем расскажет мэру.

В сущности, информация, которую Альберди решил придержать, не представляла большого интереса для Роблеса. Он и без того обо всем знал. В небольшом городке вроде Медельина невозможно скрыть проект такого масштаба. Но Роблес собирался попросить Альберди об одной услуге и даже готовился рискнуть своим прикрытием, предложив информатору очень крупную сумму — пять тысяч долларов. Он хотел, чтобы Алисия выкрала документы, связанные с финансированием проекта. Роблес считал, что эти бумаги — список компаний и банков, вовлеченных в строительство, — позволят Реду Харперу основательно подкрепить обвинения против Моралеса и даже, возможно, добиться разрешения начальства на проведение оперативных мероприятий. Документы, по мнению Роблеса, хранились в кабинете мэра, и их вполне можно добыть, если Альберди объяснит Алисии, что именно она должна искать. А читать уборщица умеет, как уже установил Джулио.

Весь день он провел у себя в офисе, уничтожая секретную документацию и подчищая концы. Ему требовалось подготовиться к побегу, в случае если Альберди либо Алисия его сдадут или совершат какую-нибудь ошибку.

В восемь вечера Роблес сел в автомобиль, проехал несколько миль по шоссе в сторону Картахены и остановился в условленном месте. Прождав там десять минут и не обнаружив информатора, он поехал дальше. Альберди в первый раз не пришел на встречу, и хотя отсутствие агента можно объяснить множеством разных причин, не имевших отношения к его деятельности, Роблес привык рассчитывать на худшее. Ибо только такой подход позволял разведчику дожить до старости. Конечно, в семье Андреса могло что-то случиться, он сам мог заболеть — но мог и проколоться. Последнее означало бы, что Роблес лишился прикрытия и ему необходимо срочно выбираться из Колумбии. Так что лучше всего прояснить этот вопрос побыстрее и по возможности лично, чтобы знать наверняка. Роблес развернул машину и покатил по направлению к дому Альберди.

Андрес Альберди пришел в городскую ратушу, но там ему сказали, что мэр уже уехал домой. Поскольку между центром города и респектабельным пригородом, где жили богатые, автобусы не ходили, Альберди, предварительно удостоверившись, что денег ему хватит, решил взять такси. Оказавшись рядом с величественной виллой, предусмотрительно обнесенной железным забором с массивными воротами, он испугался собственной дерзости и едва не сбежал, но потом вспомнил рассказ Алисии об обещаниях мэра и взял себя в руки. Когда Андрес нажал на кнопку звонка, на территории виллы залаяли собаки, а в воротах открылось небольшое оконце, сквозь которое старый морщинистый слуга мэра осведомился о причине его визита. Альберди ее назвал. Слуга, однако, по его обличью решил, что он не относится к привилегированной публике, которую мэр принимает у себя на вилле, и посоветовал ему добиваться приема в ратуше, выделив интонацией слово «добиваться».

— Очень вас прошу, впустите меня. — Альберди черпал уверенность в не выветрившейся еще из него агуардиенте. — Мне необходимо встретиться с мэром по важному делу. Скажите, что его спрашивает Андрес Альберди.

Слуга пожал плечами, закрыл оконце и удалился.

Альберди слышал, как он, направляясь к дому, кричал на собак. Андрес надеялся, что Алисия в разговоре с мэром упоминала о нем. Ее фамилия, к сожалению, была не Альберди. Но если Ромуальдес действительно обещал презентовать по дому им с сестрой, то, вероятно, слышал его фамилию. Прошло несколько минут, потом собаки снова залаяли, а в замке провернулся ключ.

Альберди проводили до дома и ввели в кабинет мэра. Тот сидел за письменным столом в просторной рубахе с четырьмя расстегнутыми на груди пуговками, что позволяло видеть висевшие у него на шее золотые цепочки. Когда Альберди вошел, мэр жестом велел слуге удалиться и закрыть за собой дверь.

— Что-нибудь случилось с Алисией? — с хмурым видом осведомился мэр, как только слуга удалился.

— Нет, дон Мигель. У Алисии все хорошо.

— Зачем в таком случае ты пришел?

— Мне необходимо сообщить вам о возникшей серьезной проблеме…

— Я не занимаюсь делами дома, Андрес, — раздраженно сказал Ромуальдес. — Приходи ко мне в офис, — он посмотрел на часы, — и в урочное время.

— Мне подумалось, дон Мигель, — со знанием произнес Андрес, — что вы захотите выслушать то, с чем я пришел, причем немедленно.

— Ну что там у тебя? — снисходительно сказал мэр, всем своим видом давая понять, что не представляет, чем может заинтересовать Андрес самого важного чиновника в городе. — Говори, только коротко.

Альберди рассказал ему все, что знал, с небольшими изменениями, продиктованными ему инстинктом самосохранения. Джулио Роблес из «Эль-БИД» задавал ему вопросы о проекте мэра, в частности спрашивал о домах и школах. Но он, Альберди, знает, что Роблес против этого проекта и будет просить американцев, чтобы те запретили жителям Медельина вырубать деревья.

Мэр озадаченно посмотрел на посетителя:

— Но почему Роблес общался именно с тобой?

— Потому что хотел, чтобы Алисия шпионила за вами.

— Правда? — разволновался мэр. — А ты, значит, думаешь, что Алисия пошла бы на это?

— Нет, сеньор, — быстро ответил Альберди, — никогда! Она бесконечно предана вам.

Ромуальдесу эти слова Альберди пришлись по сердцу. С минуту он молча смотрел на посетителя с миной государственного мужа, принимающего судьбоносное решение.

— Ты хорошо сделал, что пришел ко мне, — наконец произнес мэр. Потом сказал, что содержание этого разговора должно остаться между ними и ни при каких условиях не стать достоянием третьих лиц, включая даже жену Альберди и саму Алисию.