Последний праведник

— Вот уже почти час, как вы пришли, а мы даже не начали читать.

Дело об убийстве: Сара Джонссон

Лежащее на столе досье походило на громадный кирпич.

— И все это относится к делам об убийствах? — спросила Ханна, закуривая.

— Кажется, да. — Нильс откашлялся. — Сара Джонссон, сорок два года, Тандер-Бей.

— Это значит, что она была убита первой?

Нильс пожал плечами.

— Может быть. Не знаю. Пока это значит только то, что она первая в этом досье. Вот так она выглядела.

Нильс выложил на стол фотографию подстриженной под пажа женщины с грустными глазами.

— Смерть наступила 31 июля 2009 года. Так что нет, она не первая, перуанку убили в мае.

— Тандер-Бей? — переспросила Ханна, рассматривая карту мира.

— Это в Канаде, возле озера Верхнего. Одно из самых больших озер в мире.

Ханне потребовалось всего несколько секунд, чтобы отыскать Тандер-Бей и воткнуть булавку.

— Сара Джонссон работала врачом в больнице и жила одна. Не замужем. No kids. [46]

— Это написано по-английски?

— Часть по крайней мере. В том числе краткая справка о ней. Мне кажется, там и по-итальянски что-то есть.

— Ладно. Следующий. — Ханна стояла наготове, держа в руках следующую булавку.

— Тут есть еще информация о Саре. — Нильс просмотрел страницу. — Еще много всего. Вот это, кажется, некролог из местной газеты.

— Который раздобыл итальянец?

— Похоже. Здесь написано, что она закончила медицинский факультет Торонтского университета в 1993 году. Здесь есть еще интервью на английском.

— С Сарой Джонссон?

— Да. — Нильс полистал бумаги.

— А она красивая, — сказала Ханна, рассматривая фотографию. — Похожа на Одри Хепберн.

— Нет, интервью не с ней самой, а с кем-то, кто учился вместе с ней. С некоей Меган Райли.

— Зачем у нее брали интервью?

— Это похоже на запись. Может быть, это было радиоинтервью, в котором говорили о Саре Джонссон.

— И зачем итальянец это вам отправил?

— Хороший вопрос. Меган Райли характеризует Сару как anti-social. A bit weird. Difficult lovelife. Nice, but she never seemed to be really happy. [47]

— Бедняжка, — сочувственно сказала Ханна.

Нильс кивнул.

— Вот, посмотрите. Он даже раздобыл детскую фотографию Сары — если это она, конечно.

Ханна взглянула на фотографию шестилетней девочки, немного неуклюже сидевшей на качелях.

— А вот это похоже на записи разных врачей и психиатров.

— Разве такие документы не конфиденциальны? Их ведь итальянец не мог раздобыть сам?

— Ну почему, — возразил Нильс. — Мог, если был достаточно упорным.

Он просмотрел выписки. Часть из них была совершенно нечитабельна.

— Судя по всему, в 2005 году с Сарой что-то случилось. Она начала выказывать симптомы психической нестабильности. Панические атаки, расстройство сна, параноические тенденции.

— Там указана какая-то причина?

Нильс покачал головой и вернулся к бумагам.

— А, вот, подождите. Я, кажется, пропустил это в некрологе. Может быть, тут есть связь: в 2005 году ее уволили с работы из-за дела, получившего освещение в местной прессе.

— Что за дело?

— Здесь ничего об этом нет. Хотя стойте… — Нильс порылся в бумагах. — Вот, теперь я кое-что нашел. Газетная вырезка… — Нильс хотел было прочитать ее на английском, но статья оказалась слишком большой, так что он передумал.

— Что там написано?

— Что Сара Джонссон уволена с немедленным отстранением от должности за то, что использовала для спасения смертельно больного мальчика лекарство, не прошедшее клинические испытания. Мальчик выжил, но поскольку речь шла о принципе и дело вызвало значительную волну критики, у руководства больницы не оставалось другого выхода, кроме как уволить врача.

— Лекарство, не прошедшее клинических испытаний?

— Так здесь написано. Насколько я знаю, на сертификацию нового лекарства может уйти до пятнадцати лет, и Сара Джонссон, по-видимому, не могла так долго ждать. Поэтому она нарушила правила и спасла мальчика.

— Это имеет какое-то отношение к паранойе?

— Где врачебные заключения? — Нильс поискал среди бумаг. — Об этом здесь ничего нет. Написано только, что паранойя становилась все ярче и ярче и что в 2006 и 2008 годах Сара лежала в психиатрической больнице в Тандер-Бей. Тамошний психиатр, некий доктор Аспет Лазарус, характеризует Сару как «периодически полностью теряющую адекватность из-за страха, что кто-то преследует ее и хочет лишить жизни».

— Лишить жизни? Кто же хотел ее смерти?

— Неизвестно. Но он своей цели достиг, потому что 31 июля того же года Сара была найдена мертвой в собственной машине возле супермаркета «Собис». Полиция will not rule out… [48]— Нильс просмотрел страницу до конца и перевел: — Они не исключают убийства, но никаких обвинений по этому делу выдвинуто не было. Poison.

—  Poison? Яд?

— Да.

— Больше там ничего не написано?

— Только то, что Сара Джонссон похоронена на кладбище Риверсайд в Тандер-Бей. В анонимной общей могиле.

— А как насчет метки на спине? Там что-то об этом есть?

Нильс снова опустил глаза на страницу, пролистал дальше.

— Нет, ничего. Хотя подождите. Вот выписка из протокола вскрытия. Skin eruption or bloodshot on the back. [49]

— Может быть, именно поэтому полиция подозревала, что ее отравили?

— Да, наверняка поэтому. Но теперь дело закрыли.

Ханна кивнула и затушила сигарету. Нильс поднялся с места, пересек комнату наискосок, остановился у глухой стены и обернулся.

— Я не понимаю, — сказал он, глядя на нее. — Зачем он собрал такое количество материалов?

— И почему он прислал все это вам?

Нильс снова уселся, плетеное кресло заскрипело в тишине.

— Ну что, продолжим? — спросил Нильс. — Вы видите во всем этом какой-то смысл?

— Давайте посмотрим на следующее дело. Открывайте свои Кумранские рукописи.

— Ладно. Вот убийство номер два согласно этой хронологии. Отправляемся на Ближний Восток.

Дело об убийстве: Людвиг Голдберг

На этот раз Нильс сел на полу и разложил вокруг материалы о Людвиге Голдберге, как рассыпанный пазл. Двенадцать текстовых кубиков, вместе составляющих картину жизни и смерти.

— Я думаю, так будет удобнее, — сказал Нильс, изучая бумаги.

— Что у нас есть? — спросила Ханна.

— Все. Судя по всему. Некрологи. Выдержки из дневника. Интервью. Что-то похожее на стихотворение. Но значительная часть этого на иврите. Он очень симпатичный, — он протянул ей фотографию Людвига Голдберга. Темные взволнованные глаза, интеллигентные очки, узкое приятное лицо.

— Что это? — спросила Ханна, указывая на размытые факсовые страницы.

— ЦАХАЛ. Армия обороны Израиля. Какие-то военные документы, кажется. Похоже, он сидел в тюрьме.

— Он не очень-то похож на солдата. Куда мне воткнуть булавку?

— Эйн Карем.

— Где это?

— Окраина Иерусалима.

Ханна подняла на него то ли удивленный, то ли уважительный взгляд.

— Вы много путешествовали?

— Порядком. В фантазиях.

Она улыбнулась, но он этого не заметил, будучи слишком занят полицейским рапортом:

— Людвиг Голдберг найден мертвым 26 июня этого года. Он лежал в… — Нильс прекратил читать и подтянулся на руках к другой части факса. — Давайте лучше начнем с некролога.

— Из газеты?

Нильс просмотрел страницу.

— Газета гимназии Шевах-Мофет в Тель-Авиве, в которой он работал учителем. Написано на довольно сомнительном английском.

— Или это просто итальянец сам занимался переводами, — предположила Ханна. — Или пользовался гуглом. Иногда получается очень забавно.