Нежная отравительница

Наконец силы старушки иссякли, она больше не могла удерживать весло вертикально, оно выпало из ее рук и рухнуло вниз — прямо на голову Кауко Нююс-сёнена. Как назло, лопасть весла ударила парню точно в висок, раздался жуткий треск и оранжевый жилет шлепнулся ему на грудь. И затем тишина.

Линнеа подтянула весло к себе и в ужасе уставилась на своего приемного сына, на виске которого осталась вмятина от весла.

Затухающим взором Кауко Нююссёнен искал на горизонте спасительное судно, но увидеть его уже не смог. Линнеа закрыла страдальцу помутневшие глаза.

Неожиданная смерть молодого человека не вызвала у Линнеи Раваски совершенно никаких угрызений совести. Она только вздохнула:

— Ты получил по заслугам.

Но к смерти нельзя привыкнуть. Линнеа отвернулась, чтобы не видеть труп. В такие моменты матери, даже приемные, начинают оплакивать своих сыновей. Но глаза Линнеи оставались сухими.

Туман снова опустился на воду. Солнце скрылось за сизой пеленой. Тишину нарушали только жалобные звуки предупредительных сирен.

Глава 24

Старуха и море: полковницу Линнеа Раваска долго носило по пустынным волнам вместе с ее покойным приемным сыном. Серый туман скрывал своей пеленой это грустное суденышко от остального мира. Бог знает, сколько времени они провели в открытом море. Не слышно стало даже сирен.

Вскоре солнце опустилось за горизонт, и наступила ночь. Словно птичка на ветке, Линнеа сидела на скамейке, не зная, что ей делать.

Ее мучила жажда. За весь день у нее во рту не было ни крошки хлеба, ни капли воды. Есть ей не хотелось, но жажда была просто нестерпимой. Линнеа представляла холодную чистую воду, и от этого становилось еще хуже.

Линнеа вспомнила о пивных запасах племянника мужа. Старушка открыла банку и осторожно пригубила холодное пиво. Божественно. Теперь Линнеа понимала, почему мужчинам так оно нравится. Она быстро опустошила всю банку.

Поллитра пива на голодный желудок оказали на старушку неожиданное воздействие. Плохое настроение как рукой сняло. Линнею охватила жажда деятельности.

Сперва она прибралась в лодке, как прибирается наседка в своем гнезде. Все пустые пивные банки пенсионерка наполнила морской водой и отправила на дно. Потом она развязала мешок на дне лодки. Там и правда оказались камни. С большим удовольствием она выбросила их за борт один за другим. Они с плеском исчезали в пучине морской, как в детстве, когда она проделывала то же самое, будучи маленькой. Пустым мешком Линнеа прикрыла лицо покойному после того, как сложила ему руки на груди. Потом старушка надела спасательный жилет и вставила смертоносное весло обратно в уключину. Закончив уборку, она решила выпить еще баночку пива: все равно никто не видит.

В каюте капитана российского минного тральщика «Стаханов» сидел седобородый мужчина с выражением полной безнадежности на лице. Это был капитан третьего ранга Анастас Тройталев. Ему было почти шестьдесят, скоро в отставку. Была ночь. «Стаханов» находился посреди Финского залива на своем обычном сторожевом посту. Капитан сидел в кресле один, как сыч, перед ним стояла кружка с остывшим чаем, а на полу, в тени ножки стола — наполовину выпитая бутылка дешевой водки. Капитан третьего ранга Тройталев был пьяницей, старым горьким пьяницей.

Днем капитан не смел прикладываться к водке даже в собственной каюте. Нынешние трезвые ветра на суше донесли свое осушающее дыхание и до моря. Ему было известно о доносах, которые кропали такие партийные шестерки, как боцман Кондарьевский. У Тройталева вошло в привычку сидеть ночами за своим столом и пить в одиночестве, с красными глазами, уронив свою бедную голову на руки.

Тройталев не всегда ходил в этих мрачных холодных водах. По молодости он увлеченно строил карьеру в военно-морском флоте, стал офицером на Черноморском флоте, в расцвете лет получил под свое командование гордость красного флота-авиакрейсер «Киров», одного с «Киевом» класса. В начале семидесятых годов Анастас ходил через Босфорский пролив в Средиземное море, с гордостью демонстрируя величественный военно-морской флаг из красного, как кровь, кумача. Под его командованием флот дымил и в Индийском океане, где советские войска играли роль сильного политического фактора. В своей каюте Тройталев угощал лучшим грузинским шампанским саму Индиру Ганди в то время, когда Индия и Советский Союз вели переговоры о размещении военно-морских баз.

Те времена прошли. Тяжелый тропический климат выработал у Тройталева привычку потреблять водку сверх меры. Он совершил несколько навигационных ошибок, младшие офицеры клепали на него кляузные рапорты, завистники мечтали занять его место.

Вскоре после смерти Брежнева капитан третьего ранга получил перевод на Балтийский флот. Ему не доверили даже среднего эскадренного миноносца, а дали этот старый ржавый галеон, минный тральщик «Стаханов», экипаж которого, все как один трезвые болваны, бился друг о друга в узких коридорах судна. Тройталев не хотел вспоминать былые дни величия, зная, что их уже не вернуть. Он довольствовался настоящим-своим одиночеством в этой затхлой каюте, куда не поступали даже ежедневные навигационные сводки новостей.

Капитан Тройталев чувствовал себя единственным на судне подлинным революционером, ему частенько хотелось устроить плотное минное поле посреди этого мрачного холодного моря и потом заставить экипаж «Стаханова», всю эту шваль, пойти на собственные мины. Это было концом всего, красивый уход, и как знать, может однажды он, Тройталев, это еще сделает.

Дело не в том, что Тройталев ненавидел Горбачева, он лично был не знаком с этой сухопутной крысой, но чувствовал, что во всем должна быть мера.

Еще будучи молодым офицером, Тройталев тешил себя мыслью, что когда-нибудь его корабль спасет терпящую бедствие русалку с белой шеей, украшенной ожерельем из ракушек, и с прохладной бутылкой шампанского меж грудей. Теперь ему сгодилась бы и портовая девка с бутылкой водки.

Мужчина с возрастом меняется. Меняются и его мечты. К чему фантазии? Разве можно в этих мрачных холодных водах ждать появления доброй феи, которая скрасила бы одиночество старого морского офицера.

В этот момент в дверь каюты постучали, и вошел один из самых тупых болванов на судне — второй штурман Ежов, который произнес:

— Товарищ капитан, разрешите доложить.

— Ну…

— На борт поднята терпящая бедствие женщина.

Капитан третьего ранга бросил вопрошающий взгляд.

— Иностранная гражданка в нетрезвом состоянии. У нее с собой спиртное.

— Черт побери! Давай выкладывай все, что знаешь!

Второй штурман доложил, что больше у него нет никакой информации о происшедшем. Женщина — иностранка, судя по тому, что не говорит по-русски, то есть она знает несколько слов, но, в основном, это военные термины, и весьма унизительные для советской армии. Женщина процитировала отрывок из стихотворения с примерно следующим содержанием: «Русаку врежь промеж глаз, он коньки откинет враз».

Капитан третьего ранга буркнул, что не стоит серьезно воспринимать бредни пьяного человека.

— Товарищ капитан, при женщине имеется еще и труп.

Тройталев приказал привести женщину в его каюту. После ухода штурмана он глотнул водки и удрученно подумал: «Неужели его вековечная дурацкая мечта о русалке с шампанским наконец осуществилась, или он просто допился до белой горячки?» Последний вариант выглядел более правдоподобно.

Вскоре к капитану третьего ранга Тройталеву привели худосочную маленькую женщину, которая шаталась, поддерживаемая двумя матросами. Капитан указал женщине на стул и приказал матросам удалиться.

Тройталев присмотрелся к полковнице Линнее Раваске. Капитан отметил, что для русалки она довольно пожилая. Вот так всегда ему не везет. Ну да ладно. Значит госпожа иностранка, а говорит ли по-английски? Нет… а по-немецки?

По-немецки Линнеа ответила, что является гражданкой Финляндии, вдовой полковника и пенсионеркой. Ее, что, задержали русские?