Дети не вернутся

— Это в последний раз, Майкл, — сказала она. — Кажется, все листья уже опали.

Он кивнул. А потом, хотя она его не просила, выбрал из кучи листьев самые толстые ветки.

— Подойдут для камина, — пояснил Майкл. Он бросил железные грабли на землю, и они упали зубьями вверх. С подъездной дороги прибежала Мисси, и он быстро их перевернул.

— Папа всегда говорит, что опасно оставлять грабли вот так. — Он смущенно улыбнулся.

Он так заботился о Мисси. Такой хороший мальчик. А как похож на Рэя! То, что Майкл сейчас с Мисси, почему-то утешало Нэнси. Если сможет, он позаботится о ней. Он такой изобретательный малыш. Если сейчас они где-то на улице, он убедится, что ее курточка застегнута на «молнию». Он прикроет ее. Он…

— О боже…

Она не понимала, что говорит вслух, пока Рэй не поднял на нее испуганный взгляд. Он сидел в просторном кресле, а на его лице застыло неимоверное напряжение. Казалось, он понимал, что ей не хочется, чтобы он к ней сейчас прикасался, — ей нужно свыкнуться с происшедшим, оценить ситуацию. Она не должна думать, что дети мертвы. Они не могут быть мертвы. Но их надо найти до того, как что-нибудь случится.

Дороти тоже смотрела на нее. Дороти, которая вдруг показалась такой старой и потерянной. Она приняла любовь и внимание Дороти, не отдавая ничего взамен. Она держала Дороти на расстоянии вытянутой руки, ясно давая понять, что Дороти не должна вторгаться в их замкнутый семейный круг. Она не хотела, чтобы у детей появилась «бабушка». Она не хотела, чтобы кто-то заменил маму.

«Я была эгоисткой, — думала Нэнси, — я не видела, как ей это нужно». Странно, что это прояснилось именно сейчас. Как странно даже думать об этом, когда они сидят здесь, такие беспомощные, такие бессильные. Тогда почему что-то придавало ей сил? Почему вопреки всему она на что-то надеялась? Что утешает ее?

— Я сказала тебе, что сегодня утром видела Роба Леглера на озере?

— Да, — ответил Рэй.

— Может, мне приснилось? Доктор верит, что я видела его, что я говорила правду?

Рэй поразмыслил и решил быть откровенным. Нэнси говорила с силой и прямотой, не терпящей недомолвок.

— Кажется, доктор полагает, что ты точно описала происшедшее. Да, Нэнси, ты должна знать, Роб Леглер был здесь и прошлой ночью, и сегодня утром. Его видели.

— Роб Леглер не причинит зла детям, — уверенно произнесла Нэнси. Вот в чем она черпала утешение. — Если их забрал он, то не причинит им зла. Я знаю.

В комнату вернулся Лендон, за ним следовал Джонатан. Невольно он поискал взглядом Дороти. Ее руки были засунуты в карманы. Скорее всего, сжаты в кулаки. Она всегда казалась ему невероятно деятельным, самодостаточным человеком — черты, которыми он восхищался, хотя и не считал их обязательными для женщины.

Джонатан честно признавался себе, что его отношения с Эмили строились в основном на том, что она постоянно нуждалась в нем. Она не могла отвинтить крышку банки, или найти ключи от машины, или составить семейный баланс. Он наслаждался своей ролью: снисходительный мастер на все руки. Он все делал, все решал, все чинил. Потребовалось два года, чтобы он начал понимать, что никогда не замечал стального стержня в Эмили: она молча приняла диагноз, лишь сочувственно на него взглянула; за все время она ни разу не призналась, что ей больно. И теперь, видя немую муку Дороти, он жаждал ее утешить.

Его отвлек вопрос Рэя.

— Кто звонил?

— Шеф уехал, — уклончиво ответил Джонатан.

— Все в порядке. Нэнси знает, что Роба Леглера видели поблизости.

— Вот почему шеф уехал. За Леглером гнались. Он бросил угнанную машину в двух милях по шоссе 6А. Но не волнуйтесь, в такую погоду далеко ему не уйти.

— Как вы себя чувствуете, Нэнси? — Лендон пристально наблюдал за ней. Она оказалась спокойнее, чем он ожидал.

— Со мной все хорошо. Я много говорила о Карле, да?

— Да.

— Я что-то пыталась вспомнить, хотела сказать вам что-то важное.

— Несколько раз вы говорили: «Я не верю… я не верю…» Вы знаете, почему вы это говорили?

Нэнси покачала головой.

— Нет. — Она встала и беспокойно подошла к окну. — Так темно… В такой темноте трудно кого-то найти.

Когда двигаешься, становится легче. Она старалась прояснить голову, сосредоточиться. Опустив глаза, она вдруг поняла, что все еще в пушистом махровом халате.

— Я переоденусь, — сказала Нэнси. — Я хочу одеться.

— Может, мне… — Дороти прикусила губу. Она хотела спросить Нэнси, не нужно ли проводить ее наверх.

— Со мной все будет хорошо, — ласково ответила Нэнси. Скоро они найдут Роба Леглера. Она в этом уверена. Когда его найдут, она хочет быть одетой и поехать к нему, где бы его ни поймали. Она скажет ему: «Роб, я знаю, ты не причинишь зла детям. Ты хочешь денег? Что тебе нужно? Скажи, где они, и мы дадим тебе все, что угодно».

Наверху в спальне Нэнси сняла халат. Механически подошла к шкафу, повесила его. На мгновение закружилась голова, и она прижалась лбом к прохладной стене. Дверь в спальню открылась, и она услышала испуганный крик Рэя.

— Нэнси! — Он подбежал к ней, повернул к себе лицом, обнял. Она почувствовала его колючую теплую спортивную рубашку и сильные руки, крепко сжимающие талию.

— Со мной все хорошо, — пробормотала она. — Правда…

— Нэнси! — Он взял ее за подбородок и поцеловал. Ее губы разомкнулись, и она выгнулась в его объятиях.

Так было с самого начала. С той первой ночи, когда он пришел на ужин и они отправились к озеру. Было холодно, и она дрожала. Он засмеялся, расстегнул пальто и, притянув к себе, завернул ее. Тот первый поцелуй был неизбежен. С самого начала она хотела его так сильно. Не как Карла… бедный Карл… она только терпела его, чувствовала себя виноватой в том, что не хочет его, и после рождения Лизы он больше никогда… не как муж… Он почувствовал ее отвращение? Это тоже угнетало ее.

— Я люблю тебя. — Она сама не поняла, что сказала это. Эти слова она произносила так часто, бормотала их Рэю даже во сне.

— Я тоже тебя люблю. Нэнси, тебе, наверное, так тяжело. Я думал, что понимаю, но я не понимал…

— Рэй, мы вернем детей? — Ее голос дрожал, и она почувствовала, что ее начинает трясти.

Он только крепче ее обнял.

— Я не знаю, дорогая. Я не знаю. Но помни одно: что бы ни случилось, у нас есть мы. Ничто не может этого изменить. Только что приехали за шефом. Роб Леглер в участке. Доктор Майлз поехал с ними, и мы с Джонатаном тоже туда едем.

— Я тоже хочу поехать. Может, он мне скажет…

— Нет. У Джонатана есть хорошая мысль. Мы должны кое-что выяснить. Может, у Роба есть сообщник, который прячет детей. Если он увидит тебя, то может отказаться что-либо говорить. Особенно при том, что он был замешан в прошлый раз.

— Рэй… — Нэнси услышала отчаяние в своем голосе.

— Милая, просто жди. Осталось совсем немного. Прими горячий душ и оденься. Дороти останется с тобой. Сейчас она как раз готовит тебе сэндвич. Я вернусь, как только смогу, — на мгновение он зарылся лицом в ее волосы, потом ушел.

Нэнси прошла в ванную комнату. Включила воду в душе, взглянула в зеркало над раковиной. Ее лицо было бледным и перекошенным, глаза — сонными и затуманенными. Так она выглядела все годы с Карлом. Совсем как на фотографии в той статье.

Она торопливо отвернулась и, скрутив волосы в узел, ступила под душ. Теплые струи ударили по телу, и мышцы начали приятно расслабляться. Она с удовольствием подняла лицо навстречу воде. Душ освежал ее.

Она никогда не принимала ванну — после всех этих лет с Карлом. Даже не думала о ней. Но вот вода брызнула ей на лицо, и в голове пронеслось яркое воспоминание. Ванна… Карл сам купал ее… прикасался к ней, рассматривал. Однажды, когда она попыталась его оттолкнуть, он поскользнулся, и его лицо очутилось под водой. Он так испугался, что мгновение не мог подняться. Встав, он начал плеваться, дрожать и кашлять. Он так злился… но главное, испугался. Окунув лицо в воду, пришел в ужас.

Вот оно! Вот что она пыталась вспомнить — тайный страх воды…