Эреб

— Сарий внесен в список, Сарий должен отправиться в комнаты темных эльфов и ждать начала поединков, — пищит гном.

К счастью, внутри арены все напичкано указателями. Комнаты, где готовятся к схваткам темные эльфы, расположены по соседству с комнатами людей-кошек. Впервые Сарий получает возможность увидеть и мужчину-кошку: он массивный и гибкий, как тигр.

Как и следовало ожидать, помещения, где темные эльфы ждут начала состязаний, переполнены. Сарий выискивает себе свободное место у стены и прислушивается к разговору, который затеяли какой-то рыжебородый эльф с очень длинными ушами и его соплеменник, только волосы у него бежевого цвета. Да он же всего на втором уровне!

— Что, если я проиграю? — как раз спрашивает «второклашка».

— Тогда быстро сдавайся, а то противник может тебя прикончить. Я уже видел такое.

— И что тогда? Я буду выброшен из игры?

— Естественно. Ты еще скажи, что правила забыл.

— Не-е-ет. Все понятно.

Сарий продвигается дальше сквозь толпу и в противоположном углу видит Ксоху. Из всех знакомых ему темных эльфов этот нравится Сарию больше всего. Обрывки разговоров снова и снова долетают до него, пока он идет через зал.

— …слышал, что КровоПуск намерен сегодня попытаться это сделать.

— Он спятил. Он, конечно, сильный, но тем не менее…

Толпа становится все плотнее.

— …больше никаких шансов, поэтому мне сегодня нужно во что бы то ни стало добыть волшебный кристалл.

— Я хочу подняться на два уровня. Если бы ты только знал, что мне пришлось проделать, когда я проходил обряд в прошлый раз. Не хочу, чтобы это повторилось.

Сарий почти достиг цели. Ксоху в одиночестве стоит в углу и поправляет шлем.

— Салют, Ксоху.

— Привет, Сарий.

— Нервничаешь?

— Да, есть немного. А ты?

— Тоже. Это мой первый турнир.

— Ах вот оно что. Ну, значит, сам все увидишь. Не такая уж эта арена и плохая.

Сарий поднимает глаза к сводчатому потолку зала. Из-за него доносится страшный шум. Слышны голоса, хохот и топот. Публика, догадывается Сарий; нервозность в нем нарастает. Сначала хорошо бы понаблюдать за поединками, вместо того чтобы сразу же бросаться в бой, не имея никакого представления о том, что его ожидает. Что он будет делать, если его снова вызовет ЛордНик? Или если придется выступить против КровоПуска? Тогда можно сразу себя хоронить.

— Против кого ты сражался в прошлый раз? — спрашивает он Ксоху.

— Сначала против Дюка, которого я победил. Потом против Дриззела… с моей стороны это было полной дуростью. Он дико коварный.

— Ага. Значит, можно выбирать себе противников?

— Чаще всего, но не всегда. Хе… кажется, начинается.

Бам-бам-бам! Над их головами раздается ритмичный топот — публика пританцовывает от нетерпения. Отдельные голоса еще можно различить, хоть и с трудом; крики сливаются в слитный монотонный гул. Многоголосый хор скандирует одно и то же:

— Кровь! Кровь! Кровь!

— Воины, на арену! — ревет голос откуда-то снаружи. Раздаются ликующие крики.

Сарий молча стоит в углу, охотно пропуская других. Но те тоже медлят. Никто не хочет идти первым.

— Эй, герои, топайте, не прячьтесь! — кричит громадный солдат, охраняющий арену; справа и слева из его шлема торчат рога буйвола. Плетка щелкает раз, другой. — Вы записались, так покажите, на что способны! — Он толкает первого в арку ворот, остальные, поколебавшись, следуют за ним.

— Кровь! Кровь! Кровь! — доносится снаружи.

Во мне герой точно не прячется, думает Сарий. Во мне прячется зритель. Я бы лучше уселся на трибуне, и кричал, и топал…

Другие бредут, подталкивая его к выходу. Они минуют коридор, темную глотку, которая в конце концов извергает их в свет, в шум, в гигантский круг.

— Темные эльфы! — кричит публика. Раздаются аплодисменты. Сарий оглядывается, мечтая лишь об одном — зарыться в песок арены.

Тысячи, десятки тысяч зрителей заполняют ряды сидений; круглое здание, кажется, достает до неба. Публика состоит из самых разных персонажей, в том числе тех, которых Сарий никогда еще не видел. В одном из нижних рядов, чуть справа от него, сидит человек с головой паука. Восемь ног, которые вырастают у того вместо ушей, взволнованно подергиваются. Сарий отворачивается и видит насмешливо высунутый язык человека-змеи, а парой мест дальше обнаруживает женщину, у которой изо лба торчит глаз на тонком стебельке. Тут и там мельтешат карлики, эльфы, вампиры и какие-то прозрачные существа, у которых кожа как будто обволакивает воздух. На несколько секунд у Сария спирает дыхание: уходящие ввысь зрительские ряды кажутся ему чем-то вроде петли, свитой из шума и тел, которая тут же затянется вокруг шеи, стоит только выйти на середину арены.

Чтобы отвлечься, он сосредотачивается на двух других группах отважных воинов, которые уже находятся здесь: это люди-кошки и человекоящеры. По сравнению с темными эльфами их немного.

— Карлики! — ревет толпа, и из другого выхода вываливается куча невысоких, короткоруких, мускулистых парней. Пять распорядителей, облаченных в черные мантии, следят, чтобы все оставались на отведенных им местах.

Сарий обнаруживает Сапуджапу, который держит перед собой алебарду так, словно это талисман, оберегающий его от враждебных взглядов со всех сторон. Кроме того, Сарий замечает трех карлиц. Они почти ничем не отличаются от карликов-мужчин, только не носят бороду.

Под звуки громкого голоса, возвещающего приход вампиров, те появляются и занимают погруженную в тень часть арены. Группа велика, их почти столько же, сколько и темных эльфов. Дриззел и Блэкспелл стоят далеко впереди, словно никак не могут дождаться, когда же начнется поединок. Сарий чувствует, что Блэкспелл смотрит в его сторону. Только не это. Он же не хочет меня вызывать, не так ли?

В следующее мгновение ему начинает казаться, что все участники сильнее, искуснее, опытнее его. Я умру, думает Сарий. Все пойдет своим чередом без меня, и я никогда не узнаю, к какой великой цели все мы стремимся, ведь никто мне не расскажет об этом. Вероятно, это мои последние минуты в Эребе. Разве что Вестник здесь… и, может быть, еще раз спасет меня.

Он осматривается, выискивает тощую фигуру, знакомую ему до жути, но взгляд теряется среди множества зрителей. Кроме того, в эту минуту на арену как раз выходят люди. Их всего трое, причем ЛордНик — единственный, кого знает Сарий. Затем под оглушительный рев следуют варвары; их приветствуют, как никого еще до них.

Ну, значит, вот идут победители, думает Сарий. Для чего же нам-то мучиться?

Шагая по залитой солнцем арене, варвары кажутся исполинами. У них громадное оружие, и Сарий сомневается, что мог бы поднять его, не говоря уж о том, чтобы сражаться. Топор, который несет Кескориан, вполне сравним по размерам с самим Сарием.

Варвары занимают отведенное им место, и раздается барабанная дробь.

Сейчас это произойдет, и я погибну. Сейчас это произойдет, и я погибну.

Однако нетерпеливый шепот, который проносится по зрительным рядам, вовсе не означает, что бои начинаются прямо сейчас. Дальние ворота открываются еще шире, чем все остальные. Четыре титана ростом с огромные деревья, посверкивая золотой кожей, вносят круглый золотой постамент, на котором стоят пять воинов. Два варвара, человек, женщина — темный эльф и человек-кошка. В суматошном ликовании зрителей растворяются любые шумы, кроме музыки, которая без всяких слов повествует о героических деяниях, о тайнах, о вещах, которые обычный воин не может себе даже представить. Титаны остаются на середине арены; золото их кожи лучится в сиянии дневного света, словно солнце.

— Приветствуйте воинов Внутреннего Круга, — возглашает голос, который доносится вроде бы со всех четырех сторон одновременно. — Они — лучшие из лучших, самые сильные, самые отважные. Они очень давно не проигрывали никому из вас. Не забывайте, отправляясь на битву, что любой из вас может достичь Внутреннего Круга, если окажется этого достоин.