Заговор на Нуич-стрит

– Мне и в голову не придет вредить своей стране, – с негодованием ответил Маккуэйд.

Так они беседовали до рассвета. Он согласился принять в бригаду двоих – его собеседников, агентов ФБР.

– Это опасно, – предупредил Джимми Маккуэйд.

– Да, похоже на то.

– Договорились. Я никому никогда не желал зла и всегда считал, что профсоюзное движение призвано защищать рабочего человека.

– Мы тоже так думаем. Но в данном случае…

– На работу выходим завтра.

– На работу выходим сегодня.

– Но мои люди устали.

– Мы-то не настаиваем, командовать будут другие, вот увидите. Позвоните нам по этому номеру, когда соберете бригаду. И не забудьте, что двоих придется на время отстранить от работы.

Агенты оказались правы. В одиннадцатом часу утра в дверь Маккуэйда позвонил сам вице-президент Международного профсоюза связистов.

– Какого дьявола?! Что вы себе позволяете?

– Мои люди с ног валятся от усталости.

– Значит вы набрали слабаков! Ничего, войдут в форму.

– Они потеряли форму на этой работе.

– Вот что, если желаете себе добра, быстро собирайте всех!

И Джимми Маккуэйду пришлось подчиниться, поскольку он прекрасно понимал, что имел в виду вице-президент. На этот раз в бригаде появились двое новичков, которые почти и не работали, а весь день прошатались по стройплощадке. В ящике для инструментов у этих новичков была спрятана кинокамера с телеобъективом. Несмотря на то, что в бригаде фактически не хватало двоих, работа продвигалась нормально. В двенадцать часов Джимми Маккуэйд разделил бригаду на две смены. Первая была отпущена на восемь часов домой, а вторая продолжила работу. Два новичка, полдня бродивших по стройке и заводивших разговоры с каждым встречным, попали в первую смену.

Последний раз Маккуэйд видел их входящими в лифт.

Восемь часов спустя, когда Джимми собирался закончить работу и отправиться домой, к нему подошел менеджер.

– Пойдемте со мной.

Они вошли в лифт, которым рабочим пользоваться не разрешалось. Менеджер поочередно нажал несколько кнопок, и Джимми подумал, что на других этажах в лифт сядет еще кто-то. Но кабина, не останавливаясь, пошла вниз и спустилась этажа на три ниже подвального уровня. Маккуэйду отчего-то вдруг стало не по себе.

– Послушайте, мы свое дело сделаем, не беспокойтесь.

– Хорошо, Маккуэйд, я в этом не сомневаюсь.

– Я ведь хороший работник и лучший бригадир во всей телефонной компании.

– Это нам известно. Поэтому вас и выбрали.

У Маккуэйда слегка отлегло от сердца, он улыбнулся. Лифт наконец остановился, и они очутились в громадном зале, одну из стен которого целиком занимала рельефная карта США высотой в два этажа. Скалистые горы выдавались на ней, словно хребет аллигатора.

– Ух ты! – вырвалось у Джимми.

– Недурно, а?

– Да, – ответил Джимми. – Вот только…

– Что?

Джимми ткнул пальцем в нижнюю часть грандиозной карты, где сияла надпись, составленная из латунных букв, каждая – высотой с письменный стол.

– Что это за Международная транспортная ассоциация?

– Это профсоюз.

– Я о таком не слышал.

– Он начнет действовать после семнадцатого апреля. Это будет самый большой профсоюз в мире.

– Интересно будет взглянуть.

– Это тебе вряд ли удастся, Маккуэйд. Дело в том, что через десять минут от тебя останется лужица.

Министр труда и директор ФБР закончили докладывать президенту. В Овальном кабинете Белого дома они были втроем.

Министр труда – полный лысеющий человек, с виду похожий на профессора – первым нарушил молчание.

– По-моему, в США в принципе невозможно существование профсоюза, объединяющего все виды транспорта.

Директор ФБР молчал. Он только пошуршал лежащими перед ним бумагами и придвинулся ближе к столу.

Министр труда продолжал:

– Я придерживаюсь такого мнения потому, что водители, пилоты, грузчики в портах и железнодорожники имеют мало общих интересов. Другими словами, они работают на разных хозяев. Больше того, руководители каждого из этих профсоюзов жизненно заинтересованы в своих сферах влияния. Не могу себе представить, что они добровольно лишат себя свободы действий. И оплата труда их работников весьма различна. Пилоты, например, получают в среднем в три раза больше остальных. Члены профсоюзов на это не пойдут. Мне хорошо знакомы, в частности, водители грузовиков. Они весьма независимы, и даже вышли из состава Американской федерации профсоюзов.

– Разве их оттуда не выкинули? – спросил директор ФБР.

Президент поднял ладонь.

– Пусть министр закончит.

– Формально – их исключили из федерации, а по сути дела – они сами вышли из нее. Под угрозой исключения им пытались навязать условия. Последовал отказ, и остальное было формальностью. Это очень независимая порода. Никому не удастся заставить Международное братство водителей войти в состав другого профсоюза. Никому и никогда.

Президент опустил глаза, а затем посмотрел на министра. В комнате было прохладно: термостат поддерживал температуру по вкусу хозяина. Термостат перенастраивали раз в четыре года. Иногда – в восемь лет.

– А что вы скажете, если за всем этим стоят именно водители? – спросил президент.

– Не может быть. Я лично знаком с президентом профсоюза водителей. Никто, даже мы с вами, не заставит его заключить соглашение, которое ограничит его свободу действий.

– А если его не переизберут на предстоящем съезде?

– Переизберут, не сомневайтесь. Он сейчас на коне.

– Если он, как вы выражаетесь, на коне, то как же получилось, что место проведения съезда неожиданно перенесли в Чикаго? Апрель в Чикаго – не самое удачное время.

– Такое случается, ничего особенного, – ответил министр труда.

– Нам доподлинно известно, что ваш знакомый – президент профсоюза водителей – выбрал Майами. Но своего не добился. Говорили о Лас-Вегасе, но на встрече руководства в конце концов остановились на Чикаго. Теперь предположим, что суперпрофсоюз все же будет создан. К чему это может привести?

– О, Господи, – отвечал министр труда, – не раздумывая скажу, что это будет ужасно. Произойдет катастрофа. А если поразмыслить, то можно сказать: вероятно, произойдет нечто еще более страшное, чем катастрофа. Жизнь страны будет практически парализована. Нехватка продовольствия, энергетический кризис… Резко сократятся резервные капиталы банков – средства пойдут на то, чтобы хоть как-то вывести бизнес из застоя. Наступит депрессия, вызванная снижением объема производства, инфляцией и отсутствием продовольствия. Подобный эффект можно получить, если перекрыть кровеносные сосуды живого существа и остановить кровообращение. Если все транспортные профсоюзы выступят единым фронтом – страна превратится в район стихийного бедствия.

– Как вы думаете, контролируя такой суперсоюз, можно ли дать его членам все, что они захотят?

– Естественно. Это все равно, что приставить пистолет к виску каждого американца. Но, если такое произойдет, вмешается конгресс и…

– И примет такое законодательство, что профсоюзному движению наступит конец, не так ли, господин министр?

– Да, сэр.

– То есть в любом случае создается крайне нежелательная ситуация?

– Настолько же нежелательная, насколько в принципе невероятная, – сказал министр труда.

Президент кивнул директору ФБР.

– Не так уж она невероятна, господин министр. Существуют тесные финансовые связи между лидерами союзов пилотов, грузчиков и железнодорожников, и с диссидентами из профсоюза водителей, недовольными существующим положением. Об этом мы впервые узнали пару месяцев назад. Именно эти диссиденты из профсоюза водителей настаивали на переносе съезда в Чикаго и в конце концов добились своего. Более того, именно они в рекордный срок построили на окраине Чикаго большое десятиэтажное здание, не посчитавшись с астрономическими затратами, вызванными спешкой. Источник финансирования нам неизвестен. Непонятно, как им удалось провернуть такое дело без сучка и задоринки, но то, что удалось – это факт. Начато расследование, и хотя у нас нет доказательств, можно предположить, что два наших пропавших агента убиты, убиты именно на этой стройке. Тела найти не удалось, и мы пока не знаем, где их искать, хотя имеются определенные предположения, не подтвержденные, правда, фактическими доказательствами.