Автомобильная леди

Капитан держал группу захвата наготове, но уже стало ясно, что дело затягивается. Стали поступать рапорта с постов ГАИ, что такой машины не проходило. И тогда капитан, отправив Потанина в соседнюю пустую комнату, чтобы не мешал своими тоскливыми глазами, поднял трубку телефона и сказал:

— Докладывает капитан Салакаев. Соедините с генералом.

Вряд ли он рискнул бы звонить напрямую заместителю министра внутренних дел, если бы не участие Салакаева в известной Хавастской операции, когда генерал сам возглавил эту акцию и запомнил по той поре сообразительного капитана. На это и рассчитывал Салакаев.

— Мухтар Насырович, — без тени панибратства заговорил он, когда генерал поднял трубку. — У меня сложное дело и нужна ваша санкция.

— Говори, капитан, — генерал был настроен благожелательно, и капитан это учёл. — А ты всё-таки мне не объяснил, откуда у тебя, чисто русского парня, такая фамилия. Помнишь, я всё допытывался?

— Товарищ генерал, сейчас не до этого, — и Салакаев изложил коротко суть дела.

— Говори прямо, Владимир, чего ты от меня хочешь? — уже построже спросил генерал.

— Дайте мне в оперативное подчинение городское и областное ГАИ и выделите вертолёт.

Генерал ответил только после внушительной паузы:

— Ты хоть понимаешь, о чём просишь?

Володя прекрасно понимал. Он отлично знал, как все эти по разделения не любят вмешательства в свои дела людей со стороны. Угро, как называют их для краткости, да ещё районное, берёт себе в оперативное подчинение ГАИ. Мало кто этого захочет. Но у капитана был убийственный довод:

— Товарищ генерал, в машине грудной ребёнок.

Генерал долго говорил по другим телефонам, а трубка городского телефона лежала и лежала на столе. Володя слышал обрывки его переговоров и находился в понятном напряжении. В одну минуту всё может рухнуть, его затея провалится, а со своей небольшой группой он не сможет повлиять на ход событий.

Только десять минут спустя он услышал голос генерала:

— Действуй, капитан. Но смотри, не сорвись. Тебе этого не простят!

4

Ирина Аркадьевна Полторацкая, маленькая, высохшая, уже начавшая седеть, не первый год живёт на одних нервах. Нынче все учителя живут на нервах, и она уже сжилась с постоянным чувством тревоги настолько, что предчувствует беду за день до того, как она случится. Класс у неё действительно тяжёлый, но сейчас у всех учителей тяжёлые классы. Но у неё есть группа ребят, а в девятом классе, хочешь не хочешь, они уже парни, совершенно неуправляемые. Всюду есть ученики неблагополучные, и этим никого не удивишь. Но её группа всегда на грани срыва и справиться с ними Ирина Аркадьевна уже не в состоянии. Это Алик Алфёров, это Алёша Трухин, Олег Космынин и с ними вяжется Нуритдин Кабулов. А верховодит у них, конечно, Алик Алфёров. И прозвище-то у него угрожающее — Алик-Клыч.

Ещё в шестом классе Алик доставлял ей немало огорчений, были у него и приводы в милицию, и кражи, были жестокие избиения ребят из других классов, а что могла она сделать? Говоришь им хорошие, правильные слова, даже умоляешь, а они смотрят тебе в глаза к ухмыляются, словно им дано знать такое, что тебе, учителю, и на ум не придёт, будто тебя за дуру несмышленную держат.

Она часто думала о природе лидерства в детских коллективах. На чём может держаться лидерство Алика-Клыча? Он и комплекцией мельче своих дружков, вертлявый, с чёрными курчавыми волосами и демоническим лицом. Лживый и трусливый мальчишка, он жесток в своих выходках, а его дружки восхищаются им, и он именно благодаря жестокости стал кумиром этих ребят. И чем изощрённее его выходки, тем привлекательнее он выглядит в их глазах.

Причём, несколько дней он может ходить смирным, сговорчивым, но потом его движения, жесты становятся всё более порывистыми, непредсказуемыми, дёргаными, и злая энергия накапливается в нём с каждым днём, пока не вырвется наружу. Ирина Аркадьевна в таких случаях говорит, что на Алика уже находит. И сегодня у него как раз тот пик напряжения, за которым неизбежно последует взрыв. И это будет не какая-то там элементарная грубость учителю, очередная двойка, к этому уже привыкли, а будет что-то изощрённое, жестокое. Именно в таком состоянии он становится неуправляемым.

Чёрта лысого в ней, в этой психологии, да и в остальных премудростях педагогической науки, если ты чувствуешь, знаешь, просто убеждена, что Алик уже созрел и очередная беда вот-вот грянет, а предупредить, остановить не можешь. Попробуй подойти и начать его в чём-то убеждать, он сделает честные глаза и удивится: «Да что вы, Ирина Аркадьевна?"

Сегодня с утра он в школе появился, как все. Но уже по тому, как он вошёл своей взвинченной походкой, как он диковато и зло оглядывал вестибюль, по нервному подёргиванию его плеч Ирина Аркадьевна поняла, что он готов. Вполне возможно, что он ещё и сам не знает, что отмочит, но его злая соля должна обязательно выплеснуться наружу. На первом уроке он ещё сидел. Ирина Аркадьевна сама проверила, но вот уже на втором и третьем его в школе не было. Потом вдруг опять появился на следующих уроках, но вёл себя ужасно, громко разговаривал, дерзил и совсем не занимался.

Ирина Аркадьевна тут же проверила, на месте ли Зоя Айшина из седьмого класса, его подружка. И Зоя тоже исчезала со второго и третьего уроков. Значит, опять были вместе, а чем это кончится, никто предсказать не может. Эта пара способна на всё. Пронеси Бог, чтобы эта Зоя ребёнка школе не принесла, но и без этого они могут натворить что угодно. Зоя-то ровесница Алику, но по глупости учителя её оставляли на второй год, и только теперь поняли, что они наделали. Хорошо о ней сказал классный руководитель при подведении четвертных оценок: «А поведение ей надо записать «лёгкое», и это ещё мягко сказано. Девочка испорчена насквозь, и что с ней делать, ума не приложу».

Ирина Аркадьевна в который раз уже решается идти к директору школы. Они давние подруги, вместе работали в старой школе, вместе перешли сюда. Алевтина Ивановна, собственно, убедила подругу перейти на «новостройку», всё же новое здание.

И исполненная тревоги и предчувствий она открыла дверь кабинета директора школы.

В кабинете у директора сидел Вячеслав Семёнович Кучеров, учитель литературы старших классов, мужчина прочный, всегда знающий, чего он хочет. Блестящий эрудит, великолепно знающий не предмет, а именно литературу во всех её тонкостях, очень воспитанны!! и сдержанный человек, он только своим присутствием одних приподнимал, а других заставлял ощущать свою неполноценность, за что его многие недолюбливали. Небольшого роста, но очень ладно скроенный, всегда аккуратно, с иголочки одетый, он не допускал себе вольности даже в выборе галстука. Немного седеющий на висках, он выглядел респектабельно, что крайне редко увидишь в современных учителях.

— Ира, ты послушай, что говорит этот человек! — встретила подругу Алевтина. — Ты только послушай!

Вячеслав Семёнович встал и поздоровался. Он всегда вставил, когда входила женщина.

— Нет, ты представляешь! Он швырнул мне заявление об уходе!

Алевтина Ивановна, крупная, решительная женщина, выражается всегда резко, хотя по натуре она человек добрый и за школу переживает.

— Алевтина Ивановна, — поморщился Вячеслав Семёнович, — я могу швырнуть перчатку за оскорбление, и только мужчине, равному себе. Заявление я подал. Как в старину подавали прошение на высочайшее имя.

Есть в Вячеславе Семёновиче что-то аристократическое, хотя Ирине Аркадьевне доподлинно известно, что корни его что ни на есть самые крестьянские, он интеллигент во втором поколении. Отец его получил образование и воспитание в подпольных кружках, после революции учился в школе партактива, а потом был расстрелян. Вячеслав Семёнович из тех, кто сам сделал себя. Закончил два вуза, правда, учёную степень выбивать не захотел именно потому, что её нужно было выбивать. Многое казалось странным в этом человеке, близко знающие его люди поговаривали, что он может и запить, хотя пьяным его никто не видел. Вообще о нём любили поговорить.