Милый муравей

— Как возле ворот.

— Каких ворот?

— Тех, что являются вратами ада.

— О, этих! Но там еще жарче.

— Так что насчет Стринджер Стейшн?

— Владение площадью восемьдесят две квадратные мили, — ответила девушка и достала карту.

— Вы мне дадите ее копию?

— Только вы должны ее вернуть.

— Мы все кому-то что-то должны, — философски заметил я.

— Я целиком с вами согласна, — ответила девушка.

Вернувшись и офис, я занялся родственниками Мэри Эммет Грин. Вряд ли кто-нибудь из них отыщется здесь, в Австралии: она завещала все состояние сестре, живущей в Англии. Но проверить необходимо, благо у нас есть телефоны, радиотелефоны и прочие чудеса техники, распространенные в Западной Австралии. Я набрал номер телефонной службы.

— Да, в Стринджер Стейшн есть радиосвязь, но вот уже долгое время ею никто не пользовался, — ответила телефонистка. — С тех нор как умерла миссис Грин.

— Кто сказал вам о ее смерти?

— Не вешайте, пожалуйста, трубку, проверю.

Я приготовился к долгому ожиданию, но девушка вернулась довольно быстро.

— Отец Нейсмиш лично позвонил и сообщил об этом. Он находился там в момент се смерти, совершил захоронение и подписал заключение о смерти.

— Разве священник это делает?

— Прежде, чем стать священником, отец Нейсмиш был врачом, — сухо ответила девушка. — Странно, что вы об этом не знаете.

— Должно быть, просто вылетело из головы.

— Он похоронил ее и поехал дальше.

— После чего умер сам.

— Да, вы правы. Какой был человек! Представляете, похоронил ее, и даже могилу выкопал сам. И это в его-то девяносто лет, да еще в Кунунурре.

— Может быть, эта тяжелая работа и убила его, — предположил я.

— Убил его какой-то негодяй в автомобиле. Никто не знает, кто он, потому что эта скотина даже не остановилась. Святой отец переходил дорогу южнее Касерины. Боже мой, это была единственная асфальтированная дорога на тысячи миль, и он погиб, переходя ее.

Поблагодарив девушку, я повесил трубку. Как это я пропустил сообщение о смерти отца Нейсмиша, наверняка об этом и писали и говорили, — он был довольно известным человеком. Пролистав свой ежедневник, я понял: в то время я был в десятидневном пешем походе, а под кустами и эвкалиптами не лежали газеты, телевидение же и подавно отсутствовало. Правда, я брал с собой двухволновый приемник, но старался по возможности не включать его, наслаждаясь оторванностью от мира.

Хорошо, с этим ясно. Ясно и то, что Стринджер Стейшн находится в Богом забытом месте и не жил там никто, кроме старой женщины и нескольких аборигенов. А когда женщине пришло время умирать, рядом с ней — благодарение Богу — оказался старый священник, исполнивший и роль диагноста, давшего заключение о смерти, и могильщика, и даже коронера. После чего он сам быстренько отправился на свою встречу с Создателем. Странно, что он погиб, пересекая единственное на тысячи миль шоссе. Хотя, может быть, и нет в этом ничего странного. Как-то по пути от Дарвина на юг я видел на шоссе немало раздавленных змей и кроликов, а однажды даже сбитого верблюда, его ноги были задраны вверх, и издали невозможно было понять, что это такое. Все они тоже переходили единственное на тысячи миль шоссе.

Итак, что у меня есть? Главный вопрос, как нашлись эти бумаги? В Кунунурре отец Нейсмиш, без сомнения, имел дело с завещанием, которое он подписал много лет назад. Потом он отправился на восток и его сбила машина, но бумаги-то скорее всего были с ним?

Я постучал пальцами по столу. Коронер в Кунунурре «без сомнений» признал, по его словам, «сообщение отца Нейсмиша о том, что, прибыв на Стринджер Стейшн, тот обнаружил миссис Грин умирающей от старости и общего изнеможения». Старый священник остался и ухаживал за ней, потом проводил ее в последний путь. Вначале он даже колол ей пенициллин, хотя было ясно, что миссис Грин умирает. Похоронив ее, священник отправился в Кунунурру и там успел отдать в нужные руки все бумаги, прежде чем какой-то негодяй сбил его. Все верно.

Кроме...

И тут существовало огромное кроме.

Почему, когда все шло как по Кокеру [2], появился некий абориген, вручивший мне завещание на ступенях офиса «Макдональд и Слаутер» и не сказавший при этом ни слова? Свидетельство о смерти, вердикты коронера, все бумаги были на месте, кроме самого завещания.

Где-то далеко, к северу отсюда, существует свыше восьмидесяти квадратных миль земли, на которой никто не живет, которую никто не обрабатывает, но которая кому-то принадлежит. Кому же?

О'кей, подумал я. Призовем на помощь логику. Отец Нейсмиш пришел, увидел умирающую старую леди и остался с ней. Она умерла, он похоронил ее. Оглядевшись, он обнаружил, что вокруг никого, за исключением нескольких пастухов-аборигенов, их жен и детей. А еще нашел завещание, или миссис Грин сама успела сказать о нем.

Интересно, правильно ли я размышляю?

Что он сделал потом? Завещание — ценный документ. Если достопочтенный отец Нейсмиш пошел в Кунунурру, взяв с собой все бумаги, то почему не взял завещание и не удостоверился, что оно попало в надежные руки?

Ответ: он сделал то, что должен был сделать.

И все же почему — должен? Все остальные бумаги попали в Кунунурру и прошли процедуру регистрации — все, кроме завещания. А завещание попало в коричневые руки, в карман аборигена, а другой — а может быть, десятый или двадцатый — абориген вручил мне конверт и исчез, не произнеся ни слова.

Восемьдесят две квадратные мили земли.

Много земли. Много денег.

С которыми боролся отец Нейсмиш.

Я выдвинул правый нижний ящик стола — и как мой предшественник, а он использовал его как подставку для ног, — с удовольствием водрузил на него свои ноги и задумался. Старик был священником и ее духовником. Может быть, когда он добрался до Стринджер Стейшн, миссис Грин, еще в сознании, дала отцу Нейсмишу соответствующие инструкции о завещании или обратилась с просьбой... Могла миссис Грин сказать: «Только не Кунунурра»?

Да, могла. Но почему? Может быть, она опасалась, что ее завещание попадет в грязные руки? Так вполне могло быть.

И причиной этого могло быть только одно — уверенность, что эти руки, заполучив завещание, уничтожат его и лишат ее наследников и преемников законного наследства.

Но я вовсе не был уверен, что я прав, хотя при этой версии все факты выстраивались в одну вполне логичную цепочку.

Возникал еще один вопрос, вполне профессиональный для юриста: в случае, если Мэри Эллен Грин, урожденная Эммет, умерла бы, не оставив завещания, ктомог бы претендовать на ее наследство?

Наша фирма часто занимается подобными делами. Каждые пять минут консультаций стоят пятьдесят австралийских долларов, таким образом, час стоит шестьсот долларов. Кому-то это покажется дорого, но если клиент знает, что при получении наследства его ожидает крупная сумма, то обычно не скупится.

Чем я сейчас располагаю? Где-то должны быть документы, удостоверяющие новых владельцев, я их должен найти. Следует приступить к обычному процессу подтверждения завещания, но прежде надо поискать наследников, начиная с йоркширского «Пенни-банка», если он, конечно, еще существует.

Я телеграфировал в Лондонскую адвокатскую контору, которая часто помогала нам в подобных делах. У них работал партнер из Австралии по имени Грег Такер, филиал банка был в самом Йоркшире. Для юристов это несложная работа, потому я надеялся на скорый ответ.

Пока все шло нормально. Начало было положено.

Глава 2

Чтобы знать, что такое двадцатичетырехчасовой перелет, надо испытать его на себе. Понедельник — Перт, вторник — Лондон, и вы совершенно выпотрошены. Спиртное, еда, дремота, из которой вываливаешься каждые пять минут. Одним словом, приземляешься далеко не в лучшей форме и, пошатываясь, выбираешься, наконец, из железного брюха самолета.