Cлово президента

– Как исправить такое положение? – спросил Райан.

– Начать с того, что туда следовало бы направить группу наших военных и пригласить группу саудовских военных приехать сюда. В Национальном центре боевой подготовки они по ускоренной программе ознакомятся с реальным положением вещей. Я уже обсуждал эту проблему в Национальном центре с Мэри Диггзом…

– Мэри?

– Генерал Мэрион Диггз. Его называют «Мэри» еще с академии, с Уэст-Пойнта. Полагаю, было бы разумным, чтобы на полигон Центра прибыл саудовский батальон тяжелой пехоты, и за несколько недель наша оперативная группа преподаст этим ребятам жестокий урок, познакомив с боевой действительностью. Именно так мы учили израильтян. И так придется научиться саудовцам, что намного легче, чем в настоящей войне Диггз полностью поддерживает меня. Будь в нашем распоряжении два или три года, может быть, чуть меньше, если бы нам удалось создать в Саудовской Аравии соответствующий центр боевой подготовки, мы сделали бы из них настоящих солдат, но, если бы не политика, – добавил он.

Президент кивнул.

– Да, это заставит нервничать израильтян, да и саудовцы по внутренним причинам всегда опасались иметь слишком сильную армию.

– А ты рассказал бы им историю о трех маленьких поросятах. Может быть, это будет противоречить их культурным традициям, но совсем рядом с ними сейчас поселился большой злой волк, и окажется намного лучше, если они возьмутся за дело прежде, чем он заворчит и станет щелкать зубами.

– Я понял тебя, Робби, и дам поручение Адлеру и Васко обдумать эту проблему. – Райан посмотрел на часы. Подходил к концу очередной пятнадцатичасовой рабочий день. Было бы неплохо выпить еще стаканчик бурбона, но в этом случае у него останется на сон не больше шести часов, а ему не хотелось просыпаться с еще большей головной болью, чем обычно. Джек поставил стакан на стол, встал и жестом пригласил гостей следовать за ним.

– «Фехтовальщик» направляется в свою резиденцию, – произнесла Андреа в микрофон на плече. Через минуту они вошли в лифт и начали подниматься на второй этаж.

– Постарайтесь, чтобы никто не заметил запаха спиртного, – заметил Джек, обращаясь к своему главному телохранителю.

– Ну что нам делать с вами? – спросила Прайс, подняв глаза кверху, и в этот момент двери лифта открылись.

Джек вышел из лифта первым и по дороге снял пиджак. Он уставал от его постоянного ощущения на плечах.

– Ну вот, теперь вы знаете, – сказал Робби агенту Секретной службы. Она повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Да. – Вообще-то она знала уже давно, но с каждым днем узнавала о «Фехтовальщике» все больше и больше.

– Охраняйте его получше, Прайс. Когда ему удастся улизнуть из этого здания, я хочу получить обратно своего друга целым и невредимым.

Из– за капризов ветра самолет «Люфтганзы» первым совершил посадку в международном аэропорту Франкфурта. Перед глазами посланцев Бадрейна аэропорт предстал в виде опрокинутой воронки. Ее горлышком был коридор, за которым раскинулся огромный зал. Оказавшись там, они разошлись в разные стороны, по большей части к экранам видеомониторов, чтобы уточнить место посадки и время вылета своих рейсов. Здесь им придется провести от часа до трех, а их багаж как транзитных пассажиров автоматически перегрузят с одного самолета на другой -несмотря на вечные жалобы относительно потерянного багажа, девяносто девять и девять десятых процента всех операций с ним осуществляются гладко и безошибочно, а германские аэропорты отличаются особой аккуратностью. Посланцам Бадрейна не понадобилось проходить таможенный контроль, потому что никто из них не намеревался оставаться в Европе дольше, чем этого требовало расписание авиарейсов. Они старательно избегали взглядов друг друга, и когда трое из них вошли в бар, каждый, подумав, решил заказать кофе без кофеина. Остальные двое по вполне очевидной надобности отправились в туалет. Все они побрились перед самым вылетом из Тегерана, но один из них, отличавшийся особенно густой растительностью на лице, посмотрев на себя в зеркало, заметил, что на щеках уже выступила щетина. Может, стоило бы побриться – подумал он, но тут же, улыбаясь своему отражению, решил, что не стоит. Взяв свою ручную кладь, он отправился в зал ожидания первого класса, чтобы не пропустить объявления о посадке на рейс в Даллас – Форт-Уэрт.

– Тяжкий день? – спросил Джек, когда все разошлись по домам и только обычная группа охранников осталась в коридоре.

– Да. Завтра с утра обход вместе с Берни. Правда, операции назначены на послезавтра. – Кэти надела ночную рубашку, чувствуя, что устала не меньше мужа.

– Есть какие-нибудь новости?

– Не в моем отделении. Я обедала сегодня с Пьером Александером. Это новый адъюнкт-профессор, который работает вместе с Ральфом Фостером. Недавно пришел из армии, отличный специалист.

– Занимается инфекционными заболеваниями? – Джек смутно помнил, что где-то встречался с ним. – СПИД и тому подобное?

– Да.

– Опасная штука, – заметил Райан, ложась в постель.

– Им только что повезло. В Заире произошла вспышка лихорадки Эбола, – ответила Кэти, ложась со своей стороны. – Двое умерли. Затем было еще два случая заболевания в Судане, но, похоже, на этом все кончилось.

– Это действительно такая опасная болезнь? – Джек выключил лампу.

– Смертность восемьдесят процентов – очень высокая. – Она поправила одеяло и придвинулась к мужу. – Хватит об этом. Сисси говорит, что через две недели у нее будет концерт в Центре Кеннеди. Пятая симфония Бетховена, дирижирует Фриц Байер-лейн, представляешь? Думаешь, нам удастся достать билеты? – Джек скорее почувствовал, чем увидел в темноте улыбку жены.

– По-моему, я знаком с владельцем театра. Попробую договориться. – Последний поцелуй. День закончился.

– До утра, Джеф. – Прайс пошла направо к своему автомобилю, Раман налево, к своему.

От такой работы тупеешь, подумал Ареф Раман. Долгие часы пребывания настороже, необходимость постоянно быть наготове, но…, при этом ничего не делать.