Пропавшая девушка (ЛП)

— Вчера мисс Кёрди попросила меня сгонять сюда за учебниками, — стал объяснять Диего. — Она всегда посылает за всем меня, потому что я большой, сильный и храбрый, а остальные мало каши ели.

— Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, — пробурчал я.

За это мне достался крепкий тычок.

— Короче, прихожу я сюда, заглядываю в котельную, а там — красота. Темно, и трубы жуткие по потолку, а кругом — пар, пар, и всякие механизмы чудные понаставлены. Прям-таки ужастик.

Мы миновали только половину коридора, а я уже ощущал жар, исходящий из широких дверей котельной, и слышал громкое чух-чух-чух — должно быть, пыхтел бойлер.

— Не по душе мне эта затея, — признался я. — Жарко тут.

— Будь мужиком, — увещевал Диего. — Дело недолгое. Я книгу принес. Сперва я прочту монолог, потом ты. Главное, не суйся к бойлеру.

— Думаешь, мисс Кёрди оценит?

— Никто до сих пор не снимал видео, — заявил Диего. — Заодно и проверим. Разве не круто?

Мы прошли через открытые двери в огромное бетонное помещение. Тут и впрямь все было как в фильме ужасов. Подсобку заполняли густые клубы пара. Устаревший бойлер был совершенно черным и походил на печку-буржуйку, только в сто раз больше. Рядом с ним, словно небольшой дом, пристроилась топка, с боков и верхушки которой разбегались во все стороны толстые трубы, похожие на щупальца осьминога.

— Блин! Ну и жарища! — воскликнул я и отступил к Диего, стараясь держаться подальше от бойлера.

— Просто будь осторожен, — сказал Диего. — Стой, где стоишь. Можешь читать первым. — Он открыл футляр с камерой, вытащил томик Шекспира. Передал его мне. Затем достал и саму камеру.

— Ну что за бред. Я даже не знаю, что мне читать, — запротестовал я.

— Подбери что-нибудь, — сказал Диего. — На вот, надень. — Он снял свой длинный коричневый дождевик. Под ним оказались свитер с эмблемой нашей школы и мешковатые джинсы. Я взял у Диего плащ, нисколько не сомневаясь, что он окажется мне ужасно велик.

Позади нас надсадно пыхтел бойлер, исходя волнами жара. Топка издала громкий, почти человеческий вздох, после чего вновь загудела. Топка тряслась. Все помещение тряслось. По бетонному полу змеились струйки горячего пара.

— Видишь? Настоящий ужастик, — радовался Диего. — Атмосфера! Для «Макбета» в самый раз.

— Ты-то откуда знаешь? — спросил я. — Никак сподобился прочесть?

Диего усмехнулся:

— Нет еще.

Я начал бегло листать пьесу. Саму идею я считал безнадежно дурацкой, но поди поспорь с Диего! Ему все как об стенку горох. Можете представить себе паровой каток? Вот Диего такой же.

Так что я решил поскорее с этим разделаться и свалить.

Но потом мне пришла в голову одна мысль.

— В художественном классе есть меч, — сообщил я.

Диего уставился на меня.

— Без дураков?

— Какой-то парень выстругал из дерева меч и выкрасил в серебристый цвет. На видео будет смотреться шикарно. Понял? Реквизит. Будем выглядеть профессиональнее.

Диего усмехнулся:

— Дело говоришь. Скорее. Сгоняй принеси. А я пока разберусь с освещением и всеми делами. Я этой камерой еще ни разу не пользовался.

Я повернулся и вышел в коридор, радуясь, что нашел предлог свалить из этого пекла. Пыхтение бойлера и рев топки преследовали меня всю дорогу до лестницы.

На первом этаже возле комнаты отдыха для выпускников собрались несколько ребят, болтая и смеясь. Не считая их, коридор был пуст. В школе почти никого не осталось.

Я подошел к художественному классу и уже протянул руку к дверной ручке, как вдруг запиликал телефон. Сообщение. Я нашарил телефон в заднем кармане джинсов, вытащил и уставился на слова:

Не терпишь жара — не суйся в пекло.

Лишь через несколько секунд я понял, что получил очередную весточку от Энджела. В голове зашумело. Еще несколько секунд потребовалось мне на то, чтобы сообразить: это были не просто слова. Это была угроза.

Я развернулся и сломя голову бросился назад.

Будь в порядке, Диего, молился я. Пожалуйста, будь в порядке…

Я услышал его крики как только оказался внизу. Нечеловеческие крики. Пронзительные и хриплые, они оглашали коридор, словно завывания раненого зверя.

Я влетел в котельную, и тут же меня встретила волна невыносимого жара; дыхание со свистом рвалось у меня из груди.

— Не-е-е-е-ет! — в ужасе завопил я, когда мой взгляд остановился на Диего, прикрученном к бойлеру.

Длинный шнур туго натянулся на его груди, прижимая его спиной к клокочущему бойлеру. Диего беспомощно молотил руками, глаза его были закрыты, рот разинут в бесконечном вопле страдания.

— Помоги! Помоги мне! Он… такой… горячий… О, прошу… не могу… не могу… Горю… ГОРЮ!!!

Его побагровевшее лицо истекало потом. Он мотал головой в тщетных попытках вырваться из пут, и я видел на тыльной стороне его шеи огромные пузыри, уже начинающие вскрываться.

От бойлера разило волнами жара. Диего снова зашелся звериным воем. Затем его голова бессильно упала на грудь. Руки повисли плетьми. Больше он не двигался.

Он изжарится до смерти.

Может, он уже мертв?

Ужасающие вопросы проносились у меня в голове, когда я, преодолев ужас и потрясение, бросился вперед. Жар, испускаемый раскаленным бойлером, опалил мне лицо. Глаза заслезились. Я с трудом мог дышать.

Дрожащими руками вцепившись в шнур, я нашарил узел, затянутый на другой стороне бойлера. Слезы в глазах не позволяли ничего разглядеть. Казалось, все мое тело было охвачено огнем, словно меня поджаривали на вертеле.

Я отчаянно сражался с узлом. Мне удалось ослабить его. Да. Я ослабил его и продолжал возиться… пока шнур, со щелчком развязавшись, не соскользнул на пол.

Голова Диего мотнулась вперед, и он безжизненно повалился мне на руки. Я подхватил его. Отступая под его тяжестью на подкашивающихся ногах, я изо всех сил тянул его прочь от бойлера.

Оглушительный треск заставил меня охнуть. Звук отрывающейся липучки. Звук, которого мне никогда не забыть.

Подняв глаза, я заставил себя посмотреть на бойлер — и разинул рот в беззвучном вопле ужаса и отвращения.

Свитер Диего припаялся к металлу. Ткань расплавилась от чудовищного жара. А его кожа… Боже мой… кожа… вся кожа со спины Диего прилипла к металлической стенке бойлера.

— Не-е-е-е-ет! Господи, не-е-е-е-ет!!! — в ужасе заорал я.

Когда я оттаскивал его от бойлера… я сорвал с него кожу… его кожа осталась шипеть на раскаленной металлической стенке бойлера… И, опуская Диего лицом вниз на бетонный пол, я не успел вовремя отвести глаз… и увидел бурлящие ручейки крови… вплавленные в тело клочья свитера…

Его спина… вся спина его представляла собой сплошное кровавое мясо.

Полицейские оцепили школу. С пистолетами наголо, облаченные в темную форму копы осторожно крались по коридорам, останавливаясь, чтобы проверить каждый из кабинетов. Я, впрочем, полагал, что Энджела давно уж и след простыл.

Я позвонил родителям и попросил их поскорее приехать. Руки тряслись так сильно, что я едва мог держать телефон. Разговаривая с отцом, я слышал сирены скорой, увозившей Диего.

— Он дышит, — произнес кто-то в толпе зевак. — Он все еще жив.

Я до сих пор чувствовал опаляющий жар бойлера на своей коже. Всякий раз, стоило мне закрыть глаза, я видел пульсирующее сырое мясо, в которое превратилась спина Диего, сочащееся темной кровью. И не мог стереть из памяти треск обдираемой кожи.

Мясо. Его спина превратилась в сырое мясо, влажно поблескивающее, залитое кровью, точно непрожаренный стейк соусом…

За окном багряное вечернее солнце садилось за голыми ветвями деревьев. Полицейские все еще прочесывали территорию школы, обыскивая каждый этаж, каждый кабинет, каждый дюйм подвала и котельной.

Удалось ли им найти что-нибудь существенное? Мне они ничего не сказали.

Мне было тошно, так тошно, что совершенно не хотелось с ними разговаривать. Но разве у меня был выбор? Я оказался единственным свидетелем, единственным, кто мог рассказать полиции, что произошло.