Хроники неприкаянных душ

За завтраком Уилл вяло съел яичницу с беконом и уныло грыз тосты, запивая кофе. Какой аппетит с похмелья.

А Изабелла была на удивление оживленна и свежа. Вела себя, словно ничего не случилось. Он, конечно, против этого не возражал. Кто знает, видимо, сейчас у молодежи так принято. Переспали и забыли. Что ж, разумно. Уилл жалел, что родился слишком рано. Скольких можно было бы избежать проблем. И каких.

Они сидели одни. Лорд Кантуэлл еще не проснулся.

— Я уже поработала над фламандским ветерком, — сообщила Изабелла.

— Потрясающее трудолюбие.

— Но кто-то должен трудиться. Не всем же дрыхнуть до середины дня.

— Есть результаты?

— Пока лишь зацепка.

— Какая?

— Маленькая, мистер Пайпер. Я вижу, ваша голова после вчерашнего не прояснилась.

— Сегодня ночью я плохо спал.

— Неужели?

Он решил данную тему дальше не развивать.

— Так что за зацепка? Ветряные мельницы?

Изабелла кивнула, показав несколько страниц, распечатанных из Интернета.

— Знаете ли вы, что первую ветряную мельницу построил и во Фландрии еще в XIII веке? А их расцвет пришелся на XVIII век. Тогда там работали тысячи ветряных мельниц. Теперь во всей Бельгии их менее двух сотен, и только шестьдесят в самой Фландрии. При этом последняя ветряная мельница во Фландрии прекратила работу в 1914 году. — Она подняла голову и улыбнулась.

— Ну и какая нам от этого польза? — спросил Уилл, глотнув кофе.

— Верно, пользы пока нет. Но это наводит на мысль искать в доме предметы с изображением ветряной мельницы. Нам уже известно, что книг в библиотеке на данную тему нет.

— Молодец, — похвалил Уилл.

— Вчера был один из самых знаменательных дней в моей жизни! — восторженно воскликнула она. — То, что мы узнали, Уилл, невероятно.

Он строго посмотрел на нее.

— Не забывайте: это тайна за семью печатями. Не дай Бог кому-нибудь рассказать. На свете живут очень серьезные люди, которые быстро заставят вас замолчать.

— А разве остальные не имеют права знать обо всем? — Изабелла широко улыбнулась. — Кроме всего прочего, это может внести огромный вклад в историческую науку.

— Ради всего святого, умоляю, перестаньте. Вы дали мне обещание, и, если намерены нарушить его, я немедленно уеду отсюда и заберу с собой сонет. И все закончится.

Изабелла вздохнула:

— Хорошо. Что сказать дедушке?

— Скажите, что мы нашли интересные записки, но о книге там не говорится ни слова. Придумайте что-нибудь, у вас хорошее воображение.

Они начали обход дома в поисках предметов, имеющих хотя бы отдаленное отношение к ветряным мельницам. Уилл взял с собой еще чашку кофе. «Очень по-американски», — подумала Изабелла.

Планировка первого этажа Кантуэлл-Холла была довольно запутанная. В задней части располагалась кухня с несколькими кладовыми и комнатами для слуг. Надо ли говорить, что большинство помещений давно пустовали. Между кухней и вестибюлем находилась просторная столовая с окнами, выходящими на подъездную дорожку. Еще имелась гостиная с окнами в сад. Ее здесь называли французской. Она действительно была заставлена потемневшей от времени чопорной французской мебелью XVIII века и прочей утварью. Было видно, что посещают это помещение очень редко. Уилл также понял, почему в большом зале нет окон. Дело в том, что внешняя стена давно уже таковой не была, потому что в XVII веке построили длинную галерею, соединяющую дом с конюшнями, позднее превращенными в банкетный зал.

По галерее также можно было незамеченным попасть в вестибюль. Это был широкий коридор с высоким потолком. Кроме картин на стенах здесь стояли разные старинные предметы и столики с бронзовыми статуэтками. В большом банкетном зале, где прежде устраивали приемы и балы, было холодно и неуютно. Он был заставлен упаковочными ящиками, старинной мебелью и покрытыми тканью антикварными вещицами.

— Дедушка называет это своим банковским вкладом, — пояснила Изабелла. — Продает по очереди эти вещи, чтобы оплачивать счета.

— Тут может находиться что-либо, относящееся к XV веку? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Не исключено.

Они двинулись дальше и по короткому коридору прошли в маленькую часовню с одним рядом скамей, где Кантуэллы в давние времена тайно служили мессы. Распятый Христос грустно смотрел сверху вниз на них и на пустые скамьи, залитые лучами утреннего солнца, светившего в витражное окно.

— Сейчас часовня почти бездействует, — сказала Изабелла. — Но дедушка хочет, чтобы, когда придет время, семья отслужила здесь по нему мессу.

— Значит, из окна моей комнаты видна эта часовня?

— Да. — Изабелла улыбнулась. — Пойдемте, я вам покажу.

Она вывела его наружу. На солнце ярко блестела густая мокрая трава, но дорожка была почти сухой. Уилл взглянул издали на часовню и обомлел.

— Узнаете? — спросила она.

Он кивнул:

— Этот собор Парижской Богоматери в миниатюре построил в XVI веке Эдгар Кантуэлл. Производит впечатление?

— У вас интересные предки, — произнес Уилл. — Думаю, в свое время Пайперы счищали грязь с башмаков Кантуэллов.

Они вернулись и обшарили банкетный зал. Искали все, что могло иметь отношение к Фландрии и ветерку, но не забывали и о других намеках: пророке и сыне-грешнике. Уилл воодушевился, с облегчением заметив, что похмелье медленно отпускает. К ленчу у него разыгрался аппетит.

Старик уже встал и присоединился к ним за столом. Изабелле было не сложно увести дедушку от разговора о послании с Вектиса. Однако о сонете, автором которого предполагался Шекспир, он помнил и поинтересовался успехами Уилла. Тот заверил лорда Кантуэлла, что расследование продвигается и сонет останется в его собственности. Старик попросил внучку быть с гостем любезной и помогать. Затем ударился в рассуждения насчет аукционных домов. «Пирс и Уайт» в последнее время хорошо себя показал и с ним можно и нужно вести дела. Но, когда речь пойдет о чем-то действительно стоящем, не надо забывать о «Сотби» и «Кристи». Затем он удалился разбирать почту.

Пока лорд Кантуэлл слонялся по первому этажу, Изабелла и Уилл воспользовались возможностью поискать в его спальне. Изабелла не могла вспомнить, есть ли там что-нибудь интересное, поскольку не входила туда много лет. Но проверить все же надо. На стенах висело несколько портретов и небольшой гобелен. Две вазы, часы. И не единого намека на ветряные мельницы. Они поспешно вернулись в банкетный зал, где усиленно трудились несколько часов.

Ближе к вечеру удалось покончить со столовой и французской комнатой. Затем они снова обыскали библиотеку и большой зал.

Изабелла уговорила Уилла сделать перерыв на чай. Экономка ушла за покупками, так что готовить пришлось ей. Она отправилась в кухню, попросив Уилла развести огонь в камине. Он отнесся к заданию серьезно и принялся укладывать поленья так, чтобы дым уходил, а не оставался в комнате. Огонь вспыхнул быстро, и пламя устремилось строго вверх, к дымоходу. Закончив, Уилл сел, откинувшись на спинку кресла.

На душе скребли кошки. Он устал и злился на себя за то, что вчера поддался соблазну и выпил. Что, опять все сначала? Бутылка со скотчем осталась наверху, в его комнате. Никто не мешал ее прикончить. Он лениво размышлял, блуждая взглядом по камину. Одна из белых с голубым плиток дельфтского фаянса привлекала его внимание. На ней была изображена симпатичная сценка. Женщина идет по полю с охапкой хвороста под мышкой. За руку ведет маленького сына. Она радостная, счастливая.

«Наверное, муж у нее был не такая скотина, как я», — с горечью подумал Уилл и вдруг замер. А затем вскочил. Когда Изабелла вошла с чайным подносом, Уилл стоял у камина и пристально вглядывался в него.

— Видишь, — прошептал он, от волнения нарушая игру и переходя на ты.

Она поставила поднос и подошла ближе.

— О Боже. И это все время находилось прямо перед нашими глазами. Но вчера я простучала каждую плитку.

— Надо посмотреть.