Ночная катастрофа

— Ну и что бы ты предпринял в такой ситуации?

— Начал бы раскручивать все заново. С самого начала.

— А может, имеет смысл пригласить детектива со стороны, который посмотрел бы на это дело свежим взглядом?

— Иногда это помогает.

— Так в чем же дело?

— Ладно… Обещаю об этом подумать, — сказал я.

Мы повернулись и по проходу между креслами пошли в хвостовую часть самолета.

— Если оставить в стороне показания свидетелей и данные экспертизы, тебе ничего во всем этом не бросается в глаза? — спросила Кейт.

— Уточни, что ты имеешь в виду.

— Вспомни, что ты больше всего не любишь.

Я спустился по ступеням с помоста, желая оказаться подальше от этого самолета-призрака, пребывание внутри которого вызвало у меня не только безотчетный страх, но и глубокую печаль.

Кейт последовала за мной, и мы вместе пошли к двери, находившейся в противоположном конце ангара.

— Джон? — окликнула меня Кейт.

— Не мешай, я думаю.

Мы вышли из ангара и не спеша направились к машине. Дул прохладный ветерок, и мне сразу стало значительно легче. Когда мы с Кейт забрались в джип, я завел мотор, включил фары и, тронув машину с места, покатил назад к воротам.

Выворачивая руль, я сказал:

— ЦРУ… Почему фильм о катастрофе делали специалисты из ЦРУ, а не из ФБР?

— Это вопрос, не правда ли?

— С чего они вообще влезли в это дело?

— Ну, поначалу, когда получила распространение версия о взрыве бомбы или ракеты, они повсюду искали иностранных террористов.

— Иностранные террористы, действующие на территории США, подпадают под юрисдикцию ФБР, а не ЦРУ, — наставительно сказал я.

— Совершенно верно. Но люди из ЦРУ есть и в нашей конторе. Уж Теда Нэша ты наверняка помнишь.

— Ясное дело, помню. Я даже помню, что ты несколько раз с ним обедала.

— Один раз.

— Пусть один… Скажи, почему именно он допрашивал капитана Спрака?

— Не знаю. Но это было несколько необычно.

— И что же Тед говорил тебе за обедом?

— Прошу тебя, Джон, не заостряй внимание на моем единственном свидании с Тедом Нэшем, — сказала Кейт. — У нас с ним никогда не было романтических отношений.

— А хоть бы и были. Нэш-то уже помер.

Кейт снова вернулась к затронутой прежде теме.

— После того как ФБР и НСБТ — Национальный совет по безопасности транспорта — пришли к заключению о том, что произошел несчастный случай, ЦРУ, казалось бы, должно было потерять интерес к этому делу. Но оно продолжало совать в него свой нос и даже сняло фильм, посвященный катастрофе, который показали по национальному телевидению. Я никогда этого не понимала — и мои коллеги из ФБР тоже. — Помолчав, она добавила: — Прошел, правда, слух, что наше руководство не хотело, чтобы в глазах общественности ФБР хоть как-то было связано с этим фильмом.

— Это почему же?

— Полагаю, по той причине, что он показался кое-кому слишком уж одиозным и спекулятивным. В самом деле, в нем поднимается больше вопросов, чем дается ответов. Не говоря уже о том, что фильм поставил под сомнение показания сотен свидетелей, которым это, понятное дело, понравиться не могло. В результате общественность вновь заговорила о катастрофе.

— Да уж, демонстрацию этого фильма качественной пиар-акцией не назовешь, — заключил я.

Когда мы оказались за воротами, Кейт показала мне, как выехать на шоссе Лонг-Айленд-экспрессвей.

Я сказал:

— Мне нужно еще раз посмотреть этот фильм.

— У меня есть копия, — ответила Кейт.

— Отлично. — Подумав, я произнес: — Мы должны найти ту парочку с пляжа. Будем надеяться, что они действительно брали с собой в тот вечер видеокамеру и сняли кое-какие пикантные подробности своей интимной жизни, а заодно и взрыв. Остается молить Господа, что эта пленка — если только она существует в действительности — находится в целости и сохранности, а главное, что на ней, помимо голых задниц, можно будет различить и подробности авиакатастрофы.

— Похоже, это все, что нам остается, если мы хотим совершить прорыв в расследовании и заставить правительство вновь открыть дело, — согласилась со мной Кейт. Немного помолчав, она добавила: — Впрочем, правительство может открыть его и по другой причине. Если какой-то человек или организация выступят с заявлением о том, что взрыв рейса восемьсот компании «Транс уорлд эйрлайнз» — их работа.

— Неужели до сих пор ни одна террористическая организация с Ближнего или Среднего Востока не выступила с таким заявлением?

— Кое-кто подал голос — из тех, кого подозревают всегда. Но эти люди не привели никаких доказательств своей причастности к взрыву. Более того, они, похоже, даже в газетах о катастрофе не читали. Другими словами, заслуживающих доверия заявлений такого характера к нам не поступало. Что лишь способствует упрочению версии о технических неполадках. — Потерев переносицу, она добавила: — С другой стороны, появились новые террористические организации. Ответственность за теракты на себя они не берут и никаких публичных заявлений в связи с ними не делают. Просто убивают — и все. Взять, например, того же бен Ладена и его организацию «Аль-Каида».

— Это правда. — Я снова подумал о той парочке на пляже и спросил: — Слушай, а почему тебе не удалось разыскать этих новоявленных Ромео и Джульетту?

— А мне никто не предлагал их разыскивать.

— Ты говорила, что знаешь название отеля, в котором они останавливались.

— Знаю. — Она немного помолчала, потом добавила: — Сказать по правде, к этой части расследования я прямого отношения не имела. Просто увидела случайно полицейский рапорт и сделала несколько телефонных звонков — по собственной инициативе. После этого мне очень скоро дали понять, чтобы я не лезла куда не надо.

— Ясно… Значит, ты не знаешь, куда привела эта ниточка?

— Не знаю.

Обдумав слова Кейт, я сказал:

— Вполне возможно, эту пару нашли.

— Возможно.

— Возможно также, что у этих людей никакой видеопленки не было.

— Возможно.

— А может, была, но они ее уничтожили.

— И такое может быть.

— А может быть, люди из ЦРУ забрали видеопленку себе, а парочку прикончили.

Кейт промолчала.

Я не верю в теорию заговора, особенно среди правительственных чиновников или военных, потому что они не в состоянии договориться между собой, хранить секреты и сделать что-то такое, что могло бы повредить их карьере или отразиться на их пенсии. Единственное исключение в этом смысле — ЦРУ. Члены этой организации живут, дышат и питаются обманом, заговорами и тайнами, а их любимое занятие — всякого рода нелегальная разведывательная и подрывная деятельность. За это им и платят.

При всем своем предубеждении против ФБР, я не могу не признать, что сотрудники этой конторы по большей части говорят правду в глаза, строго следуют духу и букве закона и вообще самые что ни на есть образцовые граждане. Взять хоть мою любимую жену. Она только-только ступила на преступную стезю несанкционированного расследования, а уже находится на грани нервного срыва.

Кейт, словно обращаясь к самой себе, произнесла:

— Если мы станем раскручивать эту версию и она окажется верной, долго нам на этом свете не протянуть.

Я никак не отреагировал на ее слова, а просто спросил:

— Домой?

— Домой.

Довольно скоро я выбрался на Лонг-Айленд-экспрессвей и покатил в сторону Манхэттена. В этот поздний час машин на трассе мало, и вести одно удовольствие. Я выехал на резервную полосу и значительно превысил допустимую скорость.

Всю жизнь я гонялся за другими людьми. Но теперь обстоятельства изменились и мне все чаще приходится поглядывать в зеркало заднего вида, а также в боковые зеркала. Более того, я неожиданно сделал резкий поворот, пересек две сплошные разделительные линии и некоторое время проехал в обратном направлении.

Но нас с Кейт никто не преследовал. Убедившись в этом, я развернулся и вновь поехал в направлении Манхэттена.

Кейт никак не прокомментировала мои маневры, сказав только: