Чудо в перьях
Чудо в перьях читать книгу онлайн
Книга современного отечественного писателя Ю. В. Чернякова, написанная в жанре мистического триллера по мотивам киносценария А. Миндадзе «Слуга», — это попытка с иронией взглянуть на перемены в сегодняшней России.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
С минуту я смотрел не нее, заботливую, притихшую. Прямо ангел невинности. Несмотря на выкидыш в школьном возрасте. И как хороша… Особенно если знаешь, что под маской невинности скрывается ранняя порочность.
— Что смотришь? — спросила она, подняв глаза.
— Ничего, — буркнул я и, не отдавая себе отчета, набросился на нее, задрал юбку, сдавил ей грудь.
— Осторожно! — Ее лицо мучительно скривилось. — Больно же. Пусти, я сама… Привык на улице отлавливать да в машину затаскивать?
— А ты? — крикнул я. — Милицию предпочитаешь?
— Вот оно что… — Она закрыла глаза, пока я срывал с нее одежду. — Только потише кричи.
— Что, Васенька еще тут? На боевом посту? Или в шкаф спрятала?
— Дурак. Родители приехали!
— Родители? — Я скатился на пол. — Чьи?
— Твои. — Она устало села, стала поправлять на себе одежду. — Ну что смотришь? Я их пригласила. Тебе все некогда. Или забыл?
Но я уже не слушал ее, смотрел не лестницу, ведущую на второй этаж. Там стоял отец. Мой отец, которого я не видел с тех пор, как попал в эту нескончаемую круговерть. Наверно, он все видел. И слышал. Это я понял по его взгляду. Я вскочил, подтянул брюки, запихнул рубашку.
— Здорово, сын!
Он спустился вниз, подошел вплотную, но руки не подал. Только встал напротив и смотрел мне в глаза.
— Подожди, мать! — крикнул он матери, тоже появившейся на лестнице.
Она остановилась, но я наконец опомнился, бросился к ней, оттолкнув отца. Она обняла меня, заплакала, я осторожно спустился с ней вниз.
— Мария! Вот моя мама. Это отец… Это Мария.
Я чувствовал слезы на глазах, когда смотрел на них, обнимавшихся. И чувствовал благодарность к своей невесте. Черт бы побрал эту милицию и прочие правоохранительные органы!
Она собрала на стол, усадила отца рядом со мной, мать напротив. И мать все время не спускала с меня глаз.
— Что, вообще не писал? — охала Мария и сама трепала меня за волосы. — Но он часто о вас рассказывал… Вспоминал, все собирался…
Я смотрел на своих стариков. Казалось, они были придавлены громадой и простором чужого дома. Крутили головами, озирались, переглядывались. Не по себе им было. Потом мы вышли с отцом курить.
— Не твой дом? — спросил он.
— Нет… — сказал я.
— А хороший. Машина, стало быть, тоже не твоя? — кивнул он на «Волгу». — А что тут, сын, твое?
— Ничего, — сказал я.
— Ну да. Даже невесту — как чужую жену, а? Это дело?
Я молчал. Смотрел в окно, где Мария помогала матери убирать со стола. Бедные мои, бедные… Привезли сальца, клюквы, квашеной капусты. А я их встретил икрой, балыками, севрюжкой. А больше нечем!
— Вот что! — Отец сплюнул окурок в траву. Подумав, спустился с крыльца и загасил его пяткой. Потом все-таки поднял, оглянулся, не зная, куда девать, сунул в карман. — Поехали, Пашка, домой! — рубанул ладонью воздух. — И Марию бери с собой. Вон как матери приглянулась.
— Не могу, — сказал я. — Ты пойми, отец, здесь все по-другому.
— Ну да! После этой домины у нас тесно, так, что ли? Дом родительский уже не хорош?
— Не в этом дело…
— Да кто ты есть? — выставил он руки вверх ладонями, поднимаясь на крыльцо. — Кто? Цепной пес при хозяине? Что молчишь-то? Уж скажи отцу что-нибудь.
— Поздно, батя, что-то менять. Уж так получилось.
— Получилось… Э-эх!.. А Мария, Маша твоя, поедет?
— Хороший вопрос, — усмехнулся я. — Вот у нее и спроси.
— А ты? Ты для чего? Она ребенка ждет твоего!
— Это как сказать.
— Что? Тоже чужой? — вскинулся он, приблизившись ко мне вплотную, низенький, лобастенький и очень старенький.
— Внука заждались? — вдруг спросил я. — За тем и приехали? А если он не ваш? Что тогда?
Отец смешно подпрыгнул на месте и ударил что есть сил кулачком мне в глаз. Едва достал. И тут же бегом бросился в дом.
— Собирайся, мать! Все-все, заканчивай. В чужой дом к чужому человеку приехали!
— Ты что сказал? — крикнула на меня Мария.
— Что есть, то и сказал… — огрызнулся я. — Ладно, отец… мама… Ну брякнул, бывает.
— Собирайся, говорю! — рявкнул отец на мать.
Та растерянно переводила взгляд с меня на Марию, не обращая внимания на бегающего по комнате отца.
— Да угомонись ты! — прикрикнула она. — К сыну приехал! За который год раз!
— Я спрашиваю, что ты ему сказал? — повторила Мария, глядя мне в глаза.
— Ничего особенного, — сказал я. — Ладно, все, хватит. Давно, батя, не виделись. Извините, если что не так… Сам не пойму, что со мной.
Я сел в кресло, как если бы оно было музейным. Как и сам камин. Как хрусталь на люстре. Как пушистый ковер под ногами.
— Сядь, — сказала мать отцу. — Не мельтеши.
— К сыну приехал… За который год… — ворчал отец, отходя. — А он тебе открытку когда прислал, а? Забыла?
— Не о тебе речь, — сказала мать. — И не обо мне. И даже не о Паше. О внуке. Иль забыл, зачем приехал?
— Какие у тебя родители! — сказала Мария. — А ты в кого такой? Можешь не говорить, сама знаю. Так вот, Авдотья Никифоровна, и вы, Сергей Афанасьевич… Если ваш сын Паша не признает ребенка, он все равно будет вашим внуком, если согласны. И все про то будут знать.
Сказала и заревела. Мать крепилась, сморкалась, наконец присоединилась, не выдержав. И когда только успели так спеться? Сидят в обнимку и ревут. Мы с отцом переглянулись.
— Да будет вам! — сказал я. — Что ты вообще, отец, устроил? Я хоть словом обмолвился, что ребенок не мой?
— Ни в коем разе! — подтвердил отец. — Даже вот на столько. Но бабам ведь надо дать пореветь? Вот и пусть! А мы с тобой еще по одной.
Мы налили, чокнулись, посмотрели на наших женщин. Куда я теперь от Марии, раз к ней прибыло такое подкрепление? Они тоже подсели.
— Давай и мы, Машенька! — сказала мать, наливая лимонад. — Я уж привыкла за столько лет.
— За что пьем, Авдотья Никифоровна? — спросила Мария.
— За них, сволочей… И чтоб у вас все хорошо было, доченька.
И обе снова прослезились.
— Ну вот, другой разговор, — сказал батя, снова наливая мне и себе. — Недопив очень влияет на нервную систему, сам слыхал по телевизору. Звереет человек, пока не добавит. А что это вы не включаете, милые мои? Там как раз про погоду.
— Это вы у Паши спросите! — засмеялась Мария. — Как я включу, он сразу в другую комнату бежит.
Встала и подошла, чтобы включить. Я смотрел глазами моих родителей. Статная, несмотря на заметную беременность.
— Хоть знаете, почему вашу деревню переименовали? — спросила она, пока телевизор нагревался.
— Кто что говорит, — сказала мать. — По мне Передниково лучше было, как раньше. А теперь слобода какая-то.
— Де не какая-то! — горячо возразил батя. — А в честь легендарного революционера Павла Власова! Объясняли уже!
— Вон революционер ваш! — прыснула Мария, толкнув меня в бок. Трубка еще не нагрелась, но уже был слышен голос Елены Борисовны. — Смотрите! Сейчас увидит Пашу и упадет!
— Кого? — не поняла мать, удивленно переведя взгляд с телевизора на меня.
— Сынулю вашего, в честь которого распоряжением Радимова родную его деревню переименовали! — веселилась Мария. — Скоро бюст на родине героя поставят под вашими окнами… Вот, смотрите!
И тут, перестав читать, Елена Борисовна подняла глаза на уважаемых зрителей, открыла рот, чтобы пронзительно закричать, но ее перебили, дав заставку с березками.
— Видали? — не унималась Мария. — Как увидит красавчика нашего, чуть не в обморок. Вот бы кого ему в жены! Вот бы кто на руках носил! И мамочка не нужна!
— Дела у вас! — забарабанил отец пальцами по столу. — Правда, в газетах давно пишут про чудеса под руководством товарища Радимова.
— Да как же она его через телевизор увидела? — изумлялась мать. — Она всех так видит или его одного?
— Ну не понимаешь ты ни черта! — с чувством сказал отец. — Плетешь, аж слушать стыдно! Как она может увидеть тебя, дурья башка! Ты сама подумай. В газетах же писали! Видит определенных лиц, и то не всех. О ком мечтает, того и видит. У нас вон Еремин, Пашка знает, всегда завмагше нашей скажет, когда на склад чего завезли. Особенно водку. И хоть бы раз обманулся! Мужики ему проходу не дают. Когда, мол.