Двойная ложь

— И что это должно означать? — поинтересовался я.

— То, что я вам уже сказала, — жизнь полна сюрпризов. Хотите получить еще один? — Она помолчала. — Я еще не закончила. Первым делом я позаботилась о Конраде. Теперь пришла очередь его суки-жены, к которой он от меня сбежал. Этой ночью она умрет. — Щелчок.

Вот и сохраняй тут спокойствие.

Когда я в последний раз разговаривал с этой женщиной по телефону, она сказала мне, что убила Конрада Берча. Она могла лгать о том, что приходится ему женой, однако насчет убийства все было правдой. А теперь она говорит, что Саманта Кент — следующая.

Угроза была реальной. Такой же реальной, как сама Таинственная пациентка. И моя запись способна доказать это раз и навсегда. Я нажал кнопку перемотки. Несколько тревожных секунд. Нажал на «воспроизведение» — лишь шелест статики и резкий, пронзительный свист.

В панике, я перемотал ленту еще дальше. То же самое — и никаких следов нашего разговора. Проверил батарейки. Покрутил регулятор громкости. Вынул кассету, вставил назад.

Ничего. «Даже если вы соврали, вы все-таки сказали мне правду». Я сказал, что не записывал наш разговор. И полагал, что вру. Оказалось, не врал.

— Девять, один, один, срочная помощь, — произнес оператор.

Едва набрав этот номер, я подумал: а что я могу сказать? Что жизни одной женщины угрожает другая женщина, но только я не знаю, ни кто эта другая, ни где живет первая?

Я бросил трубку и побежал на кухню, к блокноту с записанным в нем домашним номером Терри. Взглянул на часы над плитой: начало первого ночи.

Терри ответила после четвертого или пятого гудка. Она спала и, когда я начал рассказывать о случившемся, толком еще не проснулась. Однако, когда я закончил, сна у нее не было ни в одном глазу.

— Оставайтесь у телефона, я перезвоню. — И она положила трубку.

Хорошо, Терри начала действовать. И все-таки особого облегчения я не испытывал. Жизнь человека в опасности, а я ничем помочь ему не могу. Что, если я опоздал? Что, если Саманта Кент уже мертва?

Я вернулся с блокнотом в спальню, присел на кровать. Прошло пять минут, я откинулся на изголовье. Прошло двадцать минут. Я смотрел на телефон и мысленно твердил ему: зазвони. Прошло полчаса, звонка так и не было.

И наконец, телефон ожил. Я мгновенно снял трубку.

— Дэвид, это Терри.

— Вы где?

— У Саманты Кент. Нужно, чтобы вы приехали сюда.

— Куда именно?

— Парк-авеню, десять-тридцать, угол Пятьдесят восьмой.

— Что происходит, Терри?

— Потом объясню. Просто приезжайте поскорее и прихватите с собой диктофон.

И прежде, чем я успел сказать хоть слово, она положила трубку.

По меньшей мере за два квартала до многоквартирного дома, в котором жила теперь Саманта Кент, я увидел пляшущие красно-синие огни и решил, что случилось худшее. Огни сверкали на крышах двух полицейских машин. Вылезая из такси, я сразу заметил Терри — а она увидела меня. Она стояла в вестибюле, за стеклом больших входных дверей. Она выскочила на улицу, схватила меня за руку и отвела в сторону.

— Новость хорошая и новость плохая, — сказала Терри. — Хорошая такова: ничего не произошло. Сегодня никто Саманту Кент убить не пытался.

Я перевел дух:

— А плохая?

— Сводится к тому же. Никто сегодня Саманту Кент убить не пытался, и наши детективы, они сейчас внутри, полагают, что вы подняли ложную тревогу. Вы запись принесли?

— Да. — Я вытащил из кармана диктофон. — Но я уже говорил, она приняла какие-то меры — возможно, использовала некое устройство, — все, что слышно на ленте, — это тонкий свист.

Я нажал на «воспроизведение», пронзительный звук заставил Терри поморщиться.

— Да, она действительно что-то предприняла.

— Быть может, полиция сможет понять, что именно.

Терри покачала головой:

— Пока мы пленку никому отдавать не будем. Это единственный экземпляр. Завтра попросим Магнита заняться ею.

Я начал засовывать диктофон обратно в карман.

— Хотя, знаете что, давайте я его у себя пока подержу, — сказала Терри.

Я отдал ей диктофон.

— Почему вы не сказали мне все это по телефону? — спросил я.

— Когда я звонила вам, рядом торчали Трентино с Лопесом.

— А как вы связались с ними?

— Я с ними не связывалась. Связался Виктор.

— Вы позвонили Виктору?

— Зачем? Он же лежал рядом со мной.

Я замер. Терри рассмеялась. Я смущенно покачал головой.

— Ох, видели бы вы свое лицо, — сказала она. — Да, я позвонила Виктору сразу после разговора с вами. Хотела, чтобы с полицией беседовал он. Когда это необходимо, Виктор обращается в образцового паникера. Собственно, он сейчас наверху, в пентхаусе Саманты Кент, пытается уговорить ее принять полицейскую защиту.

— Думаете, она в этом нуждается?

— Возможно, и нет. Поскольку нашу звезду показали в одиннадцатичасовых новостях, она, скорее всего, ищет сейчас какое-нибудь укромное местечко. Однако лучше поосторожничать сейчас, чем потом терпеть муки совести.

— Согласен.

— Вы-то согласны, а вот Саманта Кент — ни в коей мере.

Я было собрался спросить почему, однако понял это и сам. Причиной был я.

— Она считает, что это я убил ее мужа.

— Ну да. Идея насчет Таинственной пациентки ее особо не впечатлила, — усмехнувшись, сообщила Терри.

— Полиция не может просто приставить к ней охрану?

— Без ее согласия не может. А вот за вами они присматривать будут.

— Да и пусть их.

Она улыбнулась, посмотрела на часы.

— Вы кого-нибудь ожидаете? — поинтересовался я.

— Да, я потому вас сюда и вытащила. Вам придется дать показания. Рассказать, что произошло, только не говорите ничего о попытке записать разговор.

— А если меня об этом спросят?

— Если спросят, скажете правду. Они поинтересуются, при вас ли лента, и вы сможете ответить: нет. — Терри похлопала себя по карману, в котором лежал диктофон. — Так что врать вам не придется. А потом в разговор вступлю я, скажу, что, прежде чем передать запись им, мы хотим сделать копию.

В этот миг во входных дверях показался Виктор.

— А, вот вы где, — сказал он. И спросил Терри: — Диктофон у вас?

— Да.

— Завтра мы им займемся, — сказал Виктор. — Надеюсь, Магнит сможет помочь нам.

— Я тоже надеюсь, — отозвалась Терри. — Вам удалось уломать Саманту Кент насчет полицейской защиты?

— Нет, она уперлась и ни в какую, — ответил Виктор. — Зато собирается выдвинуть против вас, Дэвид, обвинение в назойливом приставании.

— Это просто смешно.

— Я не шучу, — сказал Виктор. — Наши друзья детективы приняли это всерьез. И если вы простоите здесь чуть дольше, они решат, будто вы что-то замышляете.

Он повернулся к дверям здания:

— Пойдемте.

Мы с Терри проследовали за ним в вестибюль, — там нас поджидали Трентино и Лопес. Вид у обоих был до крайности недовольный.

— Давайте покончим с этим поскорее, — с нарочитым раздражением произнес Трентино.

— Если вы так сильно спешите, детектив, можно вообще обойтись без этого, — насмешливо улыбаясь, ответил Виктор.

Лопес свирепо уставился на меня:

— Вы хотите сказать, сделаем вид, будто никакого телефонного звонка не было?

— А что, хорошая мысль, — ответила ему Терри. — Так вам не придется признавать, что расследование ваше было однобоким, верно?

Я стоял рядом с ними, наблюдая за их перепалкой.

— Простите, не найдется у кого-нибудь из вас аспирина?

Все обернулись. Голос принадлежал благородного вида швейцару. Худощавый, седой, лет шестидесяти пяти, швейцар сидел за своим столиком у стены. Вопрос был задан вежливо, но явственным образом сводился к предложению заткнуться.

И я начал рассказывать Трентино и Лопесу о случившемся. О телефонном звонке, о словах той женщины — о ее намерении убить Саманту Кент, — о том, как она подставила меня. Детективы слушали, Трентино что-то записывал, ни один из них не усмехался. Лопес спросил, не пил ли я перед тем, как зазвонил телефон, я ответил, что не пил. Мы вели себя вежливо и уважительно.