Зов из могилы

— Цвет волос у них как у папы, — сказала мать. — Зоуи была очень похожа на Алана. Такая же открытая, как и он. С малолетства. Должна признаться, она заставляла нас беспокоиться. Не то что Линдси. Эта была тихоня. Внешне они выглядели одинаково, а характеры разные. Если бы им… — Она замолчала. — Ладно. Что толку сейчас играть в «если бы». Вы ведь с ним встречались? С этим Джеромом Монком?

Вопрос был адресован мне.

— Да.

— Жаль, что у меня не было такой возможности. Теперь ругаю себя, я не ходила в суд. Не встала перед ним, не посмотрела в глаза. Хотя, уверена, на него это не подействовало бы. Я слышала, он маньяк. И вот теперь сбежал.

— Его скоро поймают, — сказала Софи.

— И хорошо бы убили. Я знаю, надо прощать, но не могу. За такие злодеяния он должен страдать. Доктор Хантер, у вас есть дети?

Вопрос застал меня врасплох. Рамка с фотографией в руке стала тяжёлой.

— Нет.

— Тогда вам не дано знать, каково это — потерять детей. Монк не просто убил наших дочерей, он лишил нас будущего. Мы никогда не увидим их замужем, не сможем нянчить внуков. Нет даже могилы, куда положить цветы. У родителей Тины Уильямс есть хотя бы это.

— Мне очень жаль, — пробормотал я, ощущая вину и не понимая, в чём она состоит.

— Восемь лет назад вы сделали всё, что могли. И я благодарна за то, что делаете сейчас. Мы оба благодарны. Алан и я. Но Алан не смог бы говорить с вами об этом. Вот почему я попросила Софи приехать днём, пока он на работе. Наших девочек уже не вернёшь, но знать место, где они упокоены, было бы для нас утешением.

Я поставил рамку с фотографией на кофейный столик. И всё время, пока мы находились в этой стерильной комнате, чувствовал на себе взгляд убитых девушек.

Когда мы сели в машину, я злился на Софи, на себя, на Монка. А за всем этим саднила рана, которую, не ведая того, вскрыла Кэт Беннетт.

«У вас есть дети? Тогда вам не дано знать, каково это — потерять детей».

Софи заговорила, когда мы выехали из городка:

— Извините, я полагала… если вы с ней познакомитесь…

— И что? — буркнул я. — Теперь уже не могу отказаться, да?

— Я не собиралась связывать вас никакими обязательствами, просто…

— А о ней вы подумали? Она же не перестаёт мечтать о возможности положить на могилу цветы. Пробуждать ложные надежды — жестоко.

— Я же сказала, что ошиблась! — вспыхнула она. — Прошу прощения.

Я промолчал. Дорога была грязная, автомобиль постоянно заносило. Да и не могу я долго злиться.

Софи смотрела в окно, потирая виски.

— Болит голова? — спросил я.

— Нет. — Она опустила руки. Мы приближались к повороту на Падбери. — Поезжайте прямо.

— Разве мы не возвращаемся к вашему дому?

— Пока нет. Есть ещё одно место, куда я хочу заехать. Не беспокойтесь, знакомств больше не будет.

Куда мы едем, я осознал лишь у заросшего травой заброшенного оловянного рудника. Чёрная Скала. Где нашли захоронение Тины Уильямс.

Я проехал место, где восемь лет назад меня остановила для проверки женщина-полицейский, и затормозил. Кругом не было ни души. Тихо. Я выключил зажигание.

— Что теперь?

Софи робко улыбнулась:

— Давайте пройдёмся?

Я вздохнул:

— Софи…

— Я хочу только взглянуть на захоронение. Больше сюрпризов не будет, обещаю.

Смирившись, я вышел из машины, и тут же волосы взлохматил холодный ветер. Воздух посвежел, запахло болотом. Ландшафт был тот же, что и восемь лет назад. Вокруг на многие мили простирался торфяник, поросший вереском, утёсником и увядшим папоротником. Рядом стояла Софи, засунув руки в карманы куртки. Тоже смотрела на торфяник.

— Ну что же, давайте походим, посмотрим, — произнесла она.

— Я опасаюсь за ваше самочувствие.

— Нечего опасаться, оно прекрасное. — Она взглянула на серое небо. — Но нам лучше поторопиться. Скоро начнёт темнеть.

Во многих местах уже стал подниматься туман. Я закрыл автомобиль, не забыв взять фонарик. Важная вещь, может пригодиться.

Мы двинулись к Чёрной Скале. Примерно на половине пути Софи остановилась, показав налево:

— Вот тут полицейские натянули ленту, ограждая захоронение.

— Почему вы решили, что здесь? Это место ничем не отличается от других.

Софи усмехнулась:

— Вы мне не доверяете?

— Доверяю. Только не понимаю, как вы можете это помнить.

— Дело в том, что я научилась запоминать ориентиры. Видите вон ту скалу примерно в двух милях отсюда? Она находится под прямым углом к месту, где мы сейчас стоим. А теперь посмотрите туда.

Она повернулась, и я вместе с ней.

— Видите, небольшая расселина? Если мы находимся в нужном месте, её конец должен быть на одной линии с этим холмиком и той скалой.

Я кивнул, хотя в данный момент мои мысли занимало иное. Софи тесно прижалась ко мне, и я остро чувствовал тепло её тела. Затем мы посмотрели друг на друга, она отбросила с лица прядь волос и отстранилась.

— В любом случае… в торфяник легче всего сходить с тропы здесь. Попробуем?

— Хорошо.

Мы двинулись дальше.

Насыпь находилась недалеко от тропы, но теперь, наверное, её не увидишь. Заросла травой. Я спустился вниз и помог Софи. Она улыбнулась. Затем мы через вересковые заросли двинулись дальше.

— Вы уверены, что сумеете найти захоронение без карты?

— Да, — отозвалась она.

Идти было тяжело. Я постоянно поскальзывался в грязи. А Софи на удивление уверенно двигалась вперёд, смело огибая заболоченные участки.

— Вы здесь недавно были? — спросил я.

— Пару раз.

— Зачем? Что тут можно увидеть спустя столько лет?

— Не знаю. Но эти места стали для меня почти… священными. Я уверена, что девушки захоронены где-то рядом.

Меня вдруг охватила тревога. Казалось, что за нами кто- то наблюдает. Какая глупость. Мы были здесь одни.

Сумерки сгущались, ямы и впадины заволакивал туман, но я продолжал взволнованно оглядывать заросли вереска и камни.

— Сколько ещё идти?

— Не очень далеко, — ответила Софи. И вдруг замерла. — Что это?

Торфяник рядом был изрыт ямками. Они стали видны в траве, когда мы оказались прямо над ними. Я насчитал полдюжины, каждая примерно восемнадцать дюймов глубины и длиннее раза в два. Вокруг них были разбросаны комья торфа. Будто ямки копали наугад, без какого- то плана.

Я посмотрел на Софи.

— Это не вы…

— Да что вы, конечно, нет. В последний раз, когда я тут находилась, ничего этого не было. А их не могло сделать какое-нибудь животное?

Я присел на корточки у ближайшей ямки. Она была немного меньше, чем остальные, словно её начали рыть и прекратили. Края ровные, почти вертикальные, на дне свернулся аккуратно разрезанный пополам дождевой червь. Я вдруг услышал голос Уэйнрайта: «Удивительные существа, эти Allolobophora. Не верьте всему, что говорят».

— Тут копали лопатой, — сказал я, выпрямляясь. — А где была захоронена Тина Уильямс?

— Вон там. — Софи показала на заросший вереском участок. Ямки были выкопаны вокруг него.

— Уверены?

— Да. Когда я пришла сюда в первый раз, то сверялась по карте, где были указаны координаты. Но теперь она мне не нужна. — Она приблизилась ко мне. — Это работа Монка, верно?

Я молчал. Мы оба знали, что подобное мог сделать только один человек. Эти ямки походили на те, что копал Уэйнрайт, когда нашёл дохлого барсука.

— Не понимаю, зачем это Монку? — спросила Софи, с тревогой оглядываясь.

— Он ищет захоронения. Вы сами говорили, что, вероятно, Монк говорил правду, что не может вспомнить, где это находится.

Софи покачала головой:

— Я имела в виду иное. Зачем ему это вдруг понадобилось? Искать, где он их закопал.

Я тоже не понимал. Слышал об убийцах, которые стремились перезахоронить свои жертвы, иногда несколько раз. Но обычно это делалось с целью сокрытия улик. Но Монк признался в убийствах и все эти годы не проявлял интереса к тому, где захоронены сестры Беннетт. Зачем же теперь после побега копаться тут, рисковать, что его поймают?