Под сенью тайги (СИ)

Я очнулась связанной по рукам и ногам на холодной твердой поверхности. В сознание меня привел всепроникающий холод. В то же мгновение меня захлестнули волны боли. Болело тело, болели сердце и душа, но сильнее всего болела голова. Похоже, черепушка решила превратиться в мой персональный мини-вариант Хиросимы. Я боялась шевелить головой и даже открывать глаза. Это могло привести к еще более острым приступам боли. Поэтому я слегка провела ладонью по поверхности, на которой лежала. Твердая и холодная. Камень. Значит, я уже не в лесу.

Вокруг было тихо, и я все же решила чуть-чуть приоткрыть глаза. Картина не сильно изменилась. Темнота и холод. Рискнув чуть повернуть голову, я увидела в стороне участок пространства немного светлее окружающей темени. Сведя все факторы вместе, я сделала вывод, что нахожусь в какой-то пещере. Очевидно, сюда меня притащил Максим. Он предусмотрел, что я смогу сбежать и подстраховался, обездвижив меня. Где, во имя всего святого, он взял веревки?

Я вспомнила о своем ноже. Чтобы добраться до заднего кармана, пришлось, медленно перебирая пальцами, задрать нижний край свитера. Нож был на месте. Значит, еще потанцуем. Я осторожно вытащила нож, нащупала кнопку и раскрыла его. Щелчок, должно быть, слышали даже в Иркутске. И вдобавок, выпрыгнувшее лезвие порезало мне пальцы. Всего лишь чуть больше боли, но теперь я могла освободиться.

Повернув лезвие, я принялась резать веревку. Она не поддавалась целую вечность. Но, наконец, руки были свободны. Я догадалась, чем он меня связал, освобождая ноги. Шнурков на моих кроссовках не было. Скорее всего, чтобы связать мне ноги, ему пришлось использовать и свои шнурки тоже. Изобретательно. Чтоб ты провалился!

Мне пришлось сжать зубы, чтобы не закричать, когда кровь вернулась в онемевшие конечности. Как он умудрился найти это место? И где он сам?

Ответ на второй вопрос последовал незамедлительно в виде самого Максима, возникшего во входном проеме. Я ожидала, что из глубин моей души поднимется страх, но его не было. Все казалось правильным. Как будто все предыдущие события моей жизни вели меня именно к этому моменту. Я была объята странным спокойствием и чувством завершенности. А сверху всего этого был гнев. Я была зла на него, за выходку с таблетками. На себя, за непроходимую глупость. Даже на Мать-Землю за землетрясение, обвал и дождь.

Мама ошибалась. Моей самоотверженности не хватит на то, чтобы позволить Максиму себя убить. Более того, я никогда не была связана христианскими законами и запретами. Я – дочь природы. А ее законы таковы, что слабый - погибает. Именно такому укладу мир природы обязан своим совершенством. Теперь мне придется испытать на себе силу законов, в которые я так самозабвенно верила.

Максим, пригнувшись, вошел в пещеру. Я постаралась принять то положение, в котором очнулась, чтоб ничем не выдавать, что мои руки свободны: подогнула ноги и убрала руки за спину, крепко сжимая нож. Что-то щелкнуло, и в лицо мне ударил луч света, вызвав нестерпимую резь в глазах. Притихшая было головная боль навалилась с новой силой. Ублюдок, нашел второй фонарь.

- А, очнулась. - буркнул Максим.

Луч света соскользнул с моего лица и пошарил по стенам. Найдя то, что искал, Максим закрепил фонарь в небольшой выемке в скале так, чтобы он освещал центр пещеры. Когда перед глазами перестали плавать световые круги, я огляделась.

Пещера была не слишком большой. Может быть пятнадцать квадратных метров. Строго говоря, это была не совсем пещера, так как потолка не было видно. Он терялся где-то в темноте вверху. Что-то вроде огромной трещины в скале. Ее стены были влажными и шероховатыми.

Я присмотрелась к Максиму и убедилась, что он побывал в лагере. На нем был надет толстый свитер, в отличие от моего – сухой, а сверху непромокаемая куртка. Она тоже была сухой. Видимо, дождь закончился.

Я поймала его взгляд, и меня передернуло. Свет горит, а дома никого. Я уже не узнавала это создание, бывшее когда-то моим мужем. Сейчас в его лице не было ни следа былой мягкости. Даже знакомые черты стали казаться чужими. Лицо, будто, прибавило острых углов, осунулось. Но хуже всего была ненависть, что горела в его глазах яростным пожаром. Он смотрел на меня и молчал. Я не собиралась первой начинать разговор, - если он вообще был намерен разговаривать - поэтому просто ждала.

- Ничего не хочешь мне рассказать напоследок? - вдруг спросил он.

- А что ты хочешь услышать? - поинтересовалась я.

- Как давно вы с Игорем спланировали все это? - последовал ответ.

Я так опешила, что не сразу смогла ответить:

- Да как только открыли в себе способности вызывать землетрясения.

Вместо ответа он быстро приблизился и отвесил мне звучную пощечину. Из губы брызнула кровь. Я крепче сжала нож и собрала остатки терпения. Не сейчас. Когда он подойдет ближе.

- Думаешь, я – идиот? - заорал он.

- Ты сам это сказал. - ответила я, за что получила новую оплеуху.

- Чего вам стоило подложить заряды на нашем пути?

- Кретин! Если ты не заметил, то я застряла тут вместе с тобой! - разозлилась я. - К тому же, ты сам настоял, чтобы мы пошли по этой тропе.

По его взгляду я поняла, что он не слышал ни слова из того, что я сказала. Было бесполезно что-либо ему доказывать. Ничто не изменило бы его убежденности в заговоре.

- Я убью тебя. - неожиданно успокоившись, заявил он.

- Валяй. Тебя упекут в дурдом до конца твоих дней!

Вот этого говорить не следовало. Максим бросился на меня с яростью, не оставлявшей сомнений в его намерениях. Сейчас!

Как только он подбежал на достаточное расстояние, я резко выпрямилась и с размаху всадила нож прямо ему в ногу. Лезвие легко прошло сквозь язычок кроссовка и застряло в кости стопы. Максим взвыл от боли, упал на спину и откатился в сторону от меня.

Я воспользовалась случаем и рванула к выходу из пещеры. Адреналин приглушил физическую боль и придал мне прыти. Но, как оказалось, недостаточно.

Максим успел схватить меня за ногу, и я со всего размаху ухнула на пол, ударившись подбородком об камень. К атомным взрывам в мозгу добавилась боль от прикушенного языка. Растянутое плечо, не дававшее о себе знать до сего момента, заполыхало огнем. Голова кружилась, но я ухитрилась перевернуться на спину.

Я яростно брыкалась, пытаясь стряхнуть мертвую хватку мужа или хотя бы ударить его в лицо. Максим другой рукой схватил меня за вторую ногу и потянул на себя. Меня охватила ярость. «Я не могу так умереть! Не теперь!» Я приподнялась и изо всех сил ударила его кулаком по носу. Горячая кровь брызнула мне на брюки. Максим зарычал, но хватку не ослабил. Еще немного и он доберется до моей шеи. Но этого не случилось.

Со всех сторон послышался уже знакомый нам оглушительный рев. Акустика пещеры усиливала его в несколько раз. Новое землетрясение! Звук бил по ушам так, что голова грозила рассыпаться в пыль.

Я почувствовала, что Максим чуть ослабил хватку, и, собрав все отчаяние и ярость, рванулась, что было мочи. Мне удалось освободить одну ногу, но вторую он по-прежнему крепко держал. Пространство вокруг нас заходило ходуном. Трясло так, что я перестала соображать, где верх, а где низ. Откуда-то начали сыпаться камни размером с добрый кирпич.

- Отпусти же меня, идиот! Нужно выходить, а то мы оба здесь сдохнем! - проорала я, в безнадежной попытке вразумить безумного.

Он и ухом не повел. Видимо, твердо вознамерился идиллически умереть в один день. Тут один из камней попал ему прямо по макушке, и Максим обмяк. Я, наконец, высвободилась от его рук, отбежала в сторону, прижалась лицом к стене и кое-как прикрыла голову руками. Камнепад не прекращался. Грохот терзал уши. Я ощущала тяжелые удары по рукам плечам и спине. Плавая в волнах адреналинового прилива, я почти не чувствовала боли. Все прекратилось так же резко, как и началось.

Шум стих и постепенно перестали падать камни. Когда я открыла глаза, то снова увидела лишь темноту. Само собой, походный фонарик не выдержал избиения камнями. Я обвела черное пространство вокруг себя взглядом, уже зная, что на этот раз не увижу никаких просветов. Вход в расщелину, конечно же, завален.