Большой куш

— Это что еще там у тебя? — спросила она.

Он покраснел, хотел что-то ответить, но она решительно подошла к нему и потянулась за револьвером. Он оттолкнул ее руку и велел не прикасаться к оружию.

— Боже мой, Джордж, — сказала она. — Только не говори мне, что лично будешь держать людей на мушке. — Глаза у Шерри были широко открыты, и в них читалось изумление.

Он успокоил ее: об этом нет и речи, но пушка нужна для подстраховки. После того, как они разделят деньги.

— Не понимаю, ты что — не доверяешь остальным? Думаешь, кто-нибудь попытается…

— Доверяю, доверяю, — выпалил он. — Но дело в том, что деньги там будут огромные. И кроме нас Джонни задействовал в деле еще какую-то шпану — двух-трех громил.

— Но Джонни ты доверяешь? Так ведь?

При упоминании о Джонни он резко отвернулся. Шея его налилась кровью.

— Доверяю настолько, насколько вообще можно кому-то доверять, — отрезал Джордж.

Шерри хотела выяснить, откуда у него револьвер и зачем он принес его домой. Она спросила его, опасно ли держать дома оружие. Джордж отвечал уклончиво, объяснив, что не хотел лишний раз волновать ее и потому решил не говорить ей о револьвере.

Наконец она напрямик спросила его, не потому ли он принес домой пушку, что операция — на носу.

Джордж стал все отрицать, но отрицал так яростно, что она поняла: все произойдет завтра, в субботу.

Засыпая, Шерри с удивлением думала, зачем Джорджу понадобился револьвер. А вдруг он узнал о ее связи с Вэлом Кэнноном, узнал, что она болтала, пронеслось у нее в голове. Но мысль показалась ей настолько абсурдной, что она сразу отмела ее.

Шерри было ясно одно: в последние дни Джордж вел себя очень странно. Он был напряжен, резок и угрюм. Она объясняла это нервным стрессом. Она точно знала, что чем ближе будет день налета, тем больше будет Джордж нервничать и мандражировать.

И все же револьвер не очень вписывался в общую картину. Джордж не из тех людей, что носят оружие. Собственно говоря, ей и представить было трудно, что хоть раз в жизни ему пришлось стрелять.

Сам Джордж спал в ту ночь плохо. Последние несколько дней он вообще плохо спал. Его мучили не только сомнения по поводу предстоящего ограбления, но и мрачные мысли, связанные с Шерри. Во-первых, ее внезапное появление во время их первой сходки и, во-вторых, то, что в понедельник вечером он увидел, как она выходила из дома Ангера.

Что-то здесь было не так — Джордж это чувствовал, но не мог понять, что именно. Беседуя на днях с Джонни, он как бы вскользь упомянул о Шерри, но тот никак не отреагировал. Разумеется, он не сказал Джонни, что видел ее в понедельник у того дома.

Он сам не понимал, зачем ему револьвер. Просто посреди недели он вдруг вспомнил, что у одного его приятеля была целая коллекция револьверов и винтовок. Он почти что забыл про эту коллекцию, потому что не испытывал ни малейшего интереса ни к оружию, ни к целям, которым оно служит. И теперь он вдруг вспомнил об этом приятеле, отыскал его телефон, позвонил ему и практически напросился в гости.

Джорджу пришлось наплести целую историю о том, что он якобы собирается провести отпуск в лесах Канады, а оружие ему нужно для безопасной ночевки в машине. Приятель предложил ему на выбор винтовку или дробовик, но Джордж предпочел револьвер, который можно держать под рукой, в бардачке машины. Приятель был не в восторге от такого выбора, но в конце концов все же дал ему револьвер и объяснил, как с ним обращаться.

Это был маленький револьвер 32-го калибра, и, слушая инструктаж приятеля, Джордж невольно чувствовал комичность происходящего. Хорош я, думал он, член банды, которая вот-вот совершит самое дерзкое в истории ограбление, а мне показывают, как заряжать и разряжать револьвер.

Шерри встала раньше Джорджа и уже одевалась, когда он, отбросив простыню, вылез из постели.

— У нас все продукты кончились, — бросила она через плечо, направляясь в ванную, — ты брейся и одевайся, а я быстренько спущусь и куплю на завтрак кофе и круассаны. Еще что-нибудь хочешь?

— Купи газету.

— Спортивную или обычную?

— Обычную.

Джордж сидел на краю кровати в линялых полосатых трусах и был похож на костлявое пугало. Шерри ушла в ванную, и он закурил. Потом закашлялся и потушил сигарету, вспомнив, что дал себе зарок не курить до завтрака. Он принялся обдумывать планы на текущий день и мысленно представлял, что будет твориться днем на ипподроме.

Джордж машинально потянулся за новой сигаретой и закурил.

Шерри вышла из ванной свеженькая и хорошенькая даже без макияжа. Она достала из туалетного столика шарф и повязала его вокруг шеи. Шляпку и жакет решила не надевать — натянула только легкие брюки персикового цвета и водолазку. Она выглядит на семнадцать, подумал Джордж.

— Деньги, — сказала она.

— Возьми на столике, детка.

Она взяла пару купюр из бумажника мужа и, послав ему воздушный поцелуй, повернулась и вышла.

— Я мигом, — сказала она на прощанье.

Джордж встал и пошел в ванную. Наклонившись над раковиной, он стал изучать свое отражение в зеркале. Полуоткрыл рот и провел ладонью по щеке, моргнул воспаленными бледно-голубыми глазами. Щетина на подбородке была почти незаметна, и сегодня можно было не бриться. Но он все же открыл висевшую в ванной аптечку и достал безопасную бритву, помазок и крем для бритья.

Не обошлось без порезов — на подбородке и шее, и всякий раз Джордж тихонько чертыхался. Закончив, он промыл бритву горячей водой, оторвал два маленьких клочка туалетной бумаги и приложил к порезам, чтобы остановить кровь.

В спальне он открыл ящик туалетного столика, чтобы взять чистое нижнее белье и рубашку, и вдруг вспомнил о револьвере. Бросив виноватый взгляд на дверь, он достал из-под рубашек опасную игрушку. Неловко держа револьвер, Джордж опустил его стволом вниз и в порядке эксперимента снял с предохранителя. Затем, прищурив один глаз, вскинул оружие и прицелился.

Его лицо приняло жесткое, почти зверское выражение. Он крепко стиснул зубы. Поза была комичной и жалкой одновременно.

— Брось пушку, ковбой! — окликнули его сзади.

Джордж резко обернулся. Шерри стояла в дверях, держа под мышкой пакет с продуктами, и кривила лицо в беззвучном смехе.

Револьвер выпал из руки Джорджа и тяжело стукнулся об пол.

— Фф-у, Шерри. Я не слышал, как ты вошла. Зачем…

— Подбери эту штуку, Джордж. Господи, если ты решил стать героем Дикого Запада, надо быть начеку. Я вошла и дверью хлопнула, а ты даже не слышал.

Джордж покраснел и поднял с пола револьвер.

— Наливай кофе, — сказал он, — я сейчас.

С Пенсильванского вокзала до ипподрома Джордж ехал одним поездом с Большим Майком. Он видел, как Майк заходит в вагон, и поэтому намеренно прошел еще два вагона к хвосту поезда и сел в третий. Газету он забыл дома, а другую решил не покупать.

Вместо чтения он принялся за подсчеты. Выручка в конце дня обычно составляет не меньше двух миллионов. Доход ипподрома складывается из многих источников: определенный процент от общей суммы всех ставок, выручка ресторана, баров, киосков, где продают хот-доги, входные билеты и прочее.

Джордж хорошо знал пути денежных потоков. После каждой скачки служащие собирали во всех кассах деньги, поступившие в качестве ставок, и доставляли их в главный офис. Общая сумма выигрышей подсчитывалась позже, и деньги на выплаты распределялись по кассам, куда выстраивались очереди счастливчиков.

В конце дня все деньги упаковывались, и бронированный автомобиль в сопровождении охраны увозил всю выручку. На ночь в главном сейфе ипподрома оставалось лишь несколько тысяч долларов.

По расчетам Джорджа, общая сумма, сгружаемая в инкассаторский броневик, приблизительно равнялась дневной выручке, включая деньги, получаемые от продажи входных билетов, программок, алкоголя, закусок и прохладительных напитков. Следовательно, в конце таких престижных забегов, как скачки на приз Кэнэрси, образуется сумма минимум в полтора миллиона долларов. Суббота всегда была самым посещаемым днем на скачках, а в эту последнюю субботу июля скачки на большой приз привлекут рекордное число публики.