Токсин (в сокращении)

— Нам это показалось достаточно важным, чтобы немедленно поставить вас в известность.

— Ну хорошо. А на каком основании? — спросил Ким.

— Основанием послужило ваше вмешательство при попытке реанимации вашей дочери. Три врача и две медсестры подали официальные жалобы.

— Лично я пришел в ужас от твоего решения делать прямой массаж сердца собственной дочери, — добавил Форрестер. — Это переходит все допустимые границы.

— Она умирала, Форрестер, — прошипел Ким. — Непрямой массаж не помогал, зрачки были расширены.

— Там были другие компетентные врачи, — сказал Роберт.

— Но они ни черта не делали! — огрызнулся Ким. — Они даже не понимали, что происходит. Я тоже не понимал, пока не увидел ее сердце, — его голос дрогнул.

— Этот случай еще будет разбираться, — сказал Роберт. — А пока вам запрещено заниматься медицинской практикой в этой больнице.

— Как это мило с вашей стороны, джентльмены, что вы пришли в мой кабинет с такими замечательными новостями! — сказал Ким.

— На твоем месте я бы так не веселился, — предупредил его Форрестер. — Ты можешь вообще лишиться лицензии.

Вместо ответа Ким отвернулся и начал намыливать голову.

Днем ночной клуб «Эль Торо» выглядел обшарпанным и заброшенным — совсем иначе, чем ночью. Дождь и туман только усиливали это впечатление.

Шанахан остановил свой черный «чероки» рядом с дряхлым грузовичком Карлоса. Тот вышел из машины и заглянул к нему в окно. Шанахан протянул сотенную бумажку.

— Не понял! — удивился Карлос. — Ты обещал две сотни. Я позаботился о женщине, как ты и просил.

— Ты все испортил. Доктора тоже надо было убрать. Ты же знал, что он пришел за ней.

— У меня не было времени, — ответил Карлос. — Когда он вломился, включилась сигнализация, и я не успел разделаться с ним до приезда полиции. Мне еще повезло, что я замыл кровь и прибрал ее барахло.

— Что ты сделал с машиной? — спросил Шанахан.

— Она стоит в гараже у моего двоюродного брата, — ответил Карлос.

— Мы заберем ее и отправим на свалку. Я не хочу, чтобы на ней кто-нибудь ездил. Доктор знает, что случилось с женщиной?

— Наверное, — сказал Карлос. — Он видел ее кровь.

— Так или иначе, от него нужно избавиться. Сделаешь дело чисто — получишь вторую сотню и еще триста сверху.

— Когда приниматься?

— Сегодня ночью.

Несмотря на то что его отстранили от работы, Ким навестил своих пациентов. Когда он вышел из больницы, была уже середина дня. Сначала Ким хотел позвонить Келли Андерсон и договориться о встрече, но потом решил, что лучше будет сразу заехать к ней.

Келли жила в престижном районе Кристи-хайтс. Ким остановился у обочины и посмотрел на ее дом. Он подумал, что его приезд к Келли Андерсон походил на сделку с дьяволом.

Дверь открыла Кэролайн, дочь Келли. На мгновение Ким потерял дар речи — девочка так живо напомнила ему Бекки. Потом он услышал, как мужской голос из глубины дома спросил ее, кто пришел.

— Не знаю! — крикнула Кэролайн в ответ.

Эдгар Андерсон подошел к дверям. В шерстяном свитере и массивных очках он был похож на ученого.

— Чем могу вам помочь? — спросил он.

Ким назвал свое имя и сказал, что хочет поговорить с Келли. Эдгар пригласил его в дом и провел в гостиную.

— Я скажу ей, что вы пришли.

Когда Кэролайн вслед за отцом вышла из комнаты, Ким облегченно вздохнул.

— Ну и ну, — пропела Келли, входя в гостиную. — На ловца и зверь бежит. Пожалуйста, садитесь, — она плюхнулась в кресло. — И чем же я обязана столь неожиданному визиту?

Когда Ким начал рассказывать ей про смерть Бекки, напускная веселость Келли вмиг рассеялась. Она была глубоко тронута. Ким рассказал ей обо всем, включая разговоры с Кейтлин Морган и Маршей Болдуин. Когда он закончил, Келли откинулась на спинку кресла и покачала головой.

— Потрясающая история. И страшная трагедия. Но почему вы пришли ко мне?

— Я хочу, чтобы вы сделали об этом репортаж. Люди должны знать правду. И может быть, откликнется кто-нибудь из знакомых Марши Болдуин. Чем больше я думаю об этой истории, тем больше мне кажется, что здесь какой-то заговор.

Келли задумалась над его предложением. Кое-что в рассказе Кима сильно ее заинтересовало, но были в нем определенные минусы. В конце концов она помотала головой.

— Спасибо, что пришли и рассказали мне все это, но репортаж я делать не буду. По крайней мере сейчас.

Ким изменился в лице.

— Можете сказать, почему?

— Конечно, — ответила она. — Хотя я очень сочувствую вам и понимаю, что вы пережили, делами такого масштаба я не занимаюсь. Я снимаю более крупные, значительные события.

— Но это очень значительное событие, — возразил Ким. — Бекки умерла от кишечной палочки 0157:Н7, заражение которой становится глобальной проблемой.

— Действительно, — согласилась Келли, — но это только единичный случай.

— Пока единичный. Боюсь, что случай с Бекки окажется началом большой эпидемии.

— Но эпидемии-то нет, — возразила Келли. — Вы сами сказали, что ваша дочь заболела неделю назад, и больше подобных случаев не было. Кстати, у вас есть какие-нибудь доказательства?

— Пока нет, — сказал Ким. — Я как раз думал, что вы их отыщете, когда будете делать репортаж. Ведь Марша Болдуин что-то нашла.

— Ну конечно, — сказала Келли с иронией, — как я могла забыть? Загадочная инспекторша из министерства, пропавшая, по вашим словам, меньше суток назад. Она наверняка стала жертвой заговора!

— Совершенно верно, — ответил Ким. — Они заставили ее замолчать.

Келли вспомнила, что Кима дважды арестовывали, и подумала, что он может быть опасен. Возможно, это смерть дочери так повлияла на него, в любом случае он вел себя как параноик, и Келли хотела, чтобы он ушел. Она встала.

— Извините, доктор Реггис. Я бы рада, но не могу этого сделать, пока вы не найдете чего-нибудь посущественней.

Ким поднялся с дивана. Он почувствовал, как внутри него все закипает, но сумел подавить гнев: в конце концов Келли можно было понять. Однако встреча с ней прибавила ему решимости.

— Хорошо, — твердо сказал он, — я вернусь к вам с доказательствами.

— И тогда я сделаю репортаж, — подхватила Келли.

Ким вышел из дома и побежал к машине. Он уже знал, что делать дальше. Выехав на шоссе, он набрал номер Трейси.

— Трейс, — сказал он, не здороваясь, — встречаемся в торговом центре.

— Я обо всем договорилась в похоронном бюро Салливана на Ривер-стрит, — не сразу заговорила она. — Похороны во вторник.

— Спасибо, — пробормотал Ким. Слова давались ему с трудом. — Спасибо, что сделала все сама.

— Хочешь узнать подробности? — спросила она.

— Расскажешь, когда встретимся.

— Ладно, — покорно вздохнула Трейси. — Что все-таки случилось?

— Потом объясню. Жду тебя в аптеке «Конноли», приезжай как можно скорее.

Была середина холодного и дождливого воскресенья, машин на улицах почти не было, и Трейси быстро добралась до торгового центра. Избегая смотреть на каток, она прошла в аптеку. Кима она нашла в отделе товаров для ухода за волосами. В руках он держал коробку с ножницами и пакет с одеждой из соседнего магазина.

— А, Трейси, — сказал он, — ты как раз вовремя. Мне нужна твоя помощь. Я решил стать блондином.

Трейси всплеснула руками.

— Все хорошо, не волнуйся, — продолжил Ким. — Просто я хочу изменить внешность. Я был у Келли Андерсон. Она отказалась начать журналистское расследование, пока я не раздобуду убедительных доказательств.

— Доказательств чему? — спросила Трейси.

— Тому, что Кейтлин Морган и Марша Болдуин разоблачили безобразия в мясной промышленности и Министерстве сельского хозяйства.

— И как ты намерен собирать эти доказательства?

— Марша Болдуин говорила, что на «Хиггинсе и Хэнкоке» постоянно не хватает рабочей силы. Нужно, чтобы ты помогла мне как следует изменить внешность.