Путешествие с дикими гусями (СИ)

Андерс показал, как убирать посуду в посудомойку, и повел меня вглубь Мотылька. На этот раз прогулка закончилась в душевой. По пути провожатый извлек из какого-то шкафа стопку чистой одежды и запаянные в пластик полотенце, шампунь, пасту и зубную щетку – все для меня. С этим богатством я заперся в душе и наконец смыл с себя коровье дерьмо, пот и прочую грязь, изведя почти полбутылки жидкого мыла. Влез в новые трусы, джинсы, футболку и кофту с капюшоном – все на пару размеров больше, чем нужно, но зато никаких звездочек и принтов, штаны как штаны, разве что на бедрах болтаются. Жаль, мне еще и обувь не выделили. Распаренные после горячей воды ноги в кеды лезть не желали, и я вышел из душа в носках. Девчачьи джинсы отправились в первую попавшуюся урну – прощай, позорище!

Дожидавшийся в холле, как верный пес, Терьер нагрузил меня подушкой с одеялом и постельным бельем и повел по безликому коридору с одинаковыми дверями – опять! Ну чем не тюряга, разве что тут они деревянные, а не стальные. И из-за некоторых доносились совсем не соответствующие казенному дому звуки: музыка, бормотание телека, громкие мальчишеские голоса и смех.

Андерс коротко постучал в одну из дверей с прикнопленным красноносым оленем из бумаги и распахнул ее. В нашу сторону повернулось три головы – двое парней на вид лет шестнадцати - семнадцати и один чуть помладше застыли с картами в руках. Сидели они на нижних койках двухъярусных кроватей. Колода лежала на поставленном между ними стуле.

- Георг, Тома, - указал Терьер на старших ребят, обшаривавших ту часть меня, которая торчала из-за груды постельных принадлежностей, цепкими изучающими взглядами. – Алексей, - махнул он на стриженого под машинку пацана с острой мордочкой и крупными, как у зайца, зубами. – Хэн тэле руссиск.

Андерс отрекомендовал меня безымянного. Улыбнулся, счастливый, что подыскал мне подходящую компанию, и отвалил. А я волком выть был готов: блин, неужели и в этом гребаном Мотыльке есть русские?!

Свалил на указанную мне верхнюю койку подушку-одеяло. Ладно, в ногах правды нет, тем более, что переезд и помывка из меня последние силы вынули. Пришлось присесть на кровать - ту, где расположился Тома. Бросив карты, Георг тут же оказался рядом со мной. Я и пикнуть не успел, а этот козел уже облапил за плечи, стиснул так, что я снова вспомнил про воспаление легких, и давай чего-то втирать, мешая ломаный датский и... румынский?! Мля, только не это! Опыт моего общения с представителями этой нации был кратковременным, но незабываемым, и я вовсе не стремился его повторить.

Попытался вывернуться, но парень вцепился во влажные еще волосы и задрал мне башку вверх, чтобы я смотрел в его ухмыляющуюся морду.

- Он спрашивает, как тебя зовут... придурок мелкий, - с запинкой на ругательном слове перевел Лешка, отводя виноватые глаза в сторону. Видно, роль переводчика досталась ему не по собственному желанию. – И на самом деле ты глухонемой или прикидываешься?

Блин, данное самому себе обещание молчать сдержать оказалось не так-то просто! Прямо язык чесался послать это у...бище Георга на три веселые буквы. Тем более, что больше-то ничего я не мог – руки были плотно прижаты к телу лапищей переростка, воздуха в груди не хватило бы даже на мышиный писк. Да и какой смысл орать? Андерс наверняка ушлепал обратно в офис, а до него чуть не километр - кричи, пока глотка не лопнет, он решит, это птички поют.

А румын все чего-то втолковывает и еще за волосы гад дергает – не иначе, чтобы облегчить понимание.

- Он говорит, если не ответишь, они сами тебе имя дадут, - шмыгнул носом Лешка. Смотрел он исключительно на засранный пол. И вдруг добавил быстро. – Ты лучше скажи. А то они обидное что придумают...

Не, блин, нормально?! Куда я вообще попал?! Эй, заберите меня обратно в тюрьму, пожалуйста!

Я, конечно, молчал. А что мне еще оставалось? Лучше сто таких имбицилов, как этот Георг, чем один Ян.

Румыну надоело меня трясти. Тогда он нагнул мое тело вперед и зажал шею у себя под мышкой, так что моя голова теперь свисала в проход. Я беспомощно замахал освобожденными руками, а толку-то? Тома с Георгом, по ходу, живо обсуждали, как же меня наречь, а я просто боролся за каждый глоток воздуха. Наконец, Лешка скорбно сообщил, что теперь имя мне Рахат – что на румынском значит «дерьмо». И что, если я не буду на него отзываться, причем быстро, быть мне битым, глухой я там или не глухой.

Георг разжал хватку, и все трое дружно заржали: я и сам понимал, что вид у меня был, наверное, как у вытащенного из-под колеса котенка. По ощущениям ребра и шею действительно будто трактор переехал - поперек. И не удивительно, вон какие мускулы у бугая под футболкой перекатываются. И это бедные детки, ожидающие статуса беженца?! Ох, шо ж я маленький не сдох...

Мне дали наконец залезть на мою койку, предупредив, что завтра я должен навести порядок в комнате, а то по углам уже плесень растет. Ага, щас! Размечтались. Я лучше ночью эту плесень в хлебало Георгу затолкаю... если смогу с койки спуститься, а не упасть. И если моя одышка его не разбудит.

Нет, все-таки должно было название этого центра меня насторожить. Гребаный сков, он и есть гребаный сков.

Правильные вопросы. Германия

Ася вернулась, когда салют давно уже отгремел, и только редкие одиночные ракеты раскрашивали сыплющиеся с неба снежинки в синтетические цвета. Спать я толком не спал. И не только потому, что комната напоминала проходной двор – ее обитатели то уходили по вызову Саши, то возвращались и пытались урвать пару часов сна. Мне было почему-то важно дождаться Асю. Увидеть, как она приходит и забирается под одеяло.

Временами я задремывал, но каждый раз просыпался, как от толчка – лицом к соседнему пустующему матрасу. Может, болтовня с Китом помогла бы мне скоротать время, но он, очевидно, пользовался спросом. Парень даже не пытался прилечь – влетал и вылетал из дверей, будто это был турникет.

Наконец я услышал, как в очередной раз в квартиру кого-то впустили. Зашелестела, приглушенная стенами, вода в душе. Я ворочался на матрасе, невзирая на резь в заднице. Может, это таки Ася? Все уже почти вернулись с работы, не хватает только ее с Леной и Кита. А что, если у нее тоже... кровь? Говорят, в первый раз так у всех девочек. Хотя не из попы, конечно. Но неужели им так же больно, как было мне? Как они вообще тогда добровольно соглашаются на это? Может, от большой любви? Мама как-то говорила, что мой отец, которого я никогда не знал, был у нее первым. Значит, она любила его по-настоящему?

Дверь в комнату беззвучно приотворилась, впуская внутрь пьяные голоса и смех: рабочая ночь почти закончилась, и в зале запоздало начали отмечать охранники, Ева и Ян. Внутрь шмыгнули две фигурки, растворяясь в темноте. Лена и Ася!

Я закрыл глаза и притворился спящим. Девочка забралась под одеяло беззвучно, как мышка. Я навострил уши. Не плачет ли? Не вздыхает тяжело? Или стонет от боли? Но Ася лежала тихо и неподвижно, даже дыхания не было слышно. А я... отчего-то боялся показать, что не сплю, заговорить с ней или дотронуться. Лежал бревном, чувствуя, как затекают неловко подвернутые руки и ноги. И так и не сказал ни слова.

После той ночи мы с Асей, не сговариваясь, избегали друг друга, насколько это возможно для людей, почти все время находящихся в одном помещении. Общался я в основном с Китом, но какая-то часть моего сознания, будто невидимая антенна, постоянно фиксировала, где в комнате находится девочка, что делает, с кем разговаривает. Вот только сколько я ни наблюдал за ней, не мог заметить следов тайных слез или перемен – Ася была такая же, как всегда, разве что немного притихла, стала больше слушать, чем говорить, и на лице ее иногда появлялось странное задумчивое выражение.

Заботу свою она теперь изливала на Лену: худенькая, крашеная в блондинку девочка сильно растянула лодыжку, упав с шеста. На вечеринке в каком-то загородном доме ее заставили изобразить стриптиз. Шест был новый, купленный, по ходу, как раз для такого случая. Его неправильно закрепили, и когда Лена залезла наверх, он рухнул на пол. Девчонке еще повезло, что черепушка не раскололась о каменный пол, как арбуз. Теперь она была неходячая, хоть Ян рвал и метал. Ася и Габи прикрывали ее, как могли, отрабатывая за двоих.